— Выметайся, — сказал Бельман, не повышая голоса, потому что этого и не требовалось.
— Значит, вы вместе, — сказал я, отпуская Исабеллу. — А я-то думал, она наняла Трульса Бернтсена. Умно с твоей стороны выбрать вышестоящего начальника, Исабелла. И какая схема? Бернтсен просто твой раб, Микаэль?
Я скорее приласкал, чем произнес его имя. Ведь именно так мы представились друг другу на стройплощадке в тот день. Густо и Микаэль. Двое мальчишек, два потенциальных партнера по играм. Я увидел, как в его взгляде что-то вспыхнуло и разгорелось. Бельман был совершенно голым, может быть, поэтому я вообразил, что он не нападет. Для меня он действовал слишком быстро. Не успел я выпустить из рук Исабеллу, как он уже насел на меня, удерживая мою голову в вывернутом положении.
— Пусти!
Он втащил меня на вершину лестницы. Нос мой был зажат между мышцами его груди и подмышкой, и я ощущал его запах и ее тоже. Только одна мысль не выходила у меня из головы: если он хочет меня выгнать, зачем волочет вверх по лестнице? Мне не удавалось высвободиться, поэтому я вонзил ногти ему в грудь и дернул на себя, как когти, почувствовав, что один ноготь зацепил его сосок. Микаэль выругался и ослабил захват. Я выскользнул из тисков и прыгнул, оказался на середине лестницы, но удержался на ногах. Пронесся по коридору, прихватив по дороге ключи от ее машины, и выбежал на двор. Естественно, машина ее тоже оказалась незапертой. Колеса вгрызлись в гравий, как только я нажал на газ. В зеркало я увидел, как Микаэль Бельман выбегает из дверей дома. У него в руке что-то сверкнуло. А потом колеса сцепились с грунтом, меня вдавило в спинку сиденья, и машина понеслась по двору к дороге.
— Это Бельман привел с собой Трульса Бернтсена, когда переходил в Оргкрим, — сказал Харри. — Можно ли предположить, что Бернтсен работал сжигателем по приказу Бельмана?
— Ты осознаешь, куда мы сейчас двигаемся, Харри?
— Да, — сказал Харри. — И с настоящего момента ты не будешь иметь к этому никакого отношения, Беата.
— Черта с два! — Мембрана затрещала. Харри не помнил, чтобы Беата Лённ когда-нибудь ругалась. — Это мое подразделение, Харри. Я не хочу, чтобы люди вроде Бернтсена втаптывали его в грязь.
— Хорошо, — сказал Харри. — Но давай не будем делать поспешных выводов. Единственное, что мы можем доказать, — это что Бельман встречался с Густо. А на Трульса Бернтсена у нас пока вообще нет ничего конкретного.
— И что ты будешь делать?
— Начну с другого конца. И если все обстоит так, как я надеюсь, то у нас есть домино с выстроенными в ряд костяшками. Мне всего лишь нужно продержаться на свободе достаточно долго для того, чтобы успеть привести в действие план.
— Ты хочешь сказать, что у тебя есть план?
— Конечно, у меня есть план.
— Хороший план?
— Этого я не говорил.
— Но все-таки план?
— Совершенно точно.
— Ты врешь, так ведь?
— Не совсем.
Я несся по направлению к Осло по трассе Е18, когда до меня дошло, в какие неприятности я вляпался.
Бельман хотел затащить меня на лестницу. В спальню. Там находился пистолет, с которым он выбежал вслед за мной. Он хотел, блин, ликвидировать меня, чтобы заткнуть мне рот. Это могло означать только одно: он и сам по колено в дерьме. И что он теперь будет делать? Засадит меня, конечно. За угон машины, оборот наркотиков, гостиничный счет — у него было из чего выбирать. Засадить меня за решетку и избить, прежде чем я успею с кем-нибудь переговорить. А в том, что произойдет после того, как меня засадят и заткнут рот, сомневаться не приходилось: они сделают это похожим либо на самоубийство, либо на разборку с другими заключенными. Самым глупым поступком с моей стороны было разъезжать в этой машине, которую уже наверняка объявили в розыск. Поэтому я надавил на газ. Место, куда я направлялся, находилось в восточной части города, поэтому мне не пришлось ехать через центр. Я поднялся на пригорок и въехал в тихий жилой квартал, припарковался и дальше пошел пешком.
Солнце снова показалось на небе, и на улице появились люди, катившие детские коляски с вложенными в сетчатые карманы одноразовыми грилями. Они улыбались солнцу, как будто в этом и заключалось счастье.
Я забросил ключи от машины в один из садиков и пошел к многоквартирному дому с террасами.
Нашел табличку с именем на двери парадной и позвонил.
— Это я, — сказал я, когда он наконец ответил.
— Я немного занят, — прозвучал голос из динамика.
— А я наркоман, — заявил я.
Это должно было прозвучать как шутка, но я ощутил силу воздействия этого слова. Олегу казалось смешным, когда я порой дурачился и спрашивал клиентов, не страдают ли они наркоманией и не желают ли получить немного «скрипки».
— Чего тебе надо? — спросил голос.
— Мне нужна «скрипка».
Реплика клиентов стала моей.
Пауза.
— У меня нет. У меня совсем ничего нет. Нет основы, чтобы приготовить еще.
— Основы?
— Леворфаноловой основы. Может, тебе еще формулу сказать?
Я знал, что это правда, но хоть что-то у него должно было остаться. Должно. Я думал. Я не мог поехать в репетиционный зал, там меня уже наверняка ждали. Олег. Старый добрый Олег приютит меня.
— У тебя два часа, Ибсен. Если ты не придешь на улицу Хаусманна с четырьмя дозами, я отправлюсь прямиком в полицию и все расскажу. Мне больше нечего терять. Дошло? Хаусманна, девяносто два. Входишь с улицы и поднимаешься на третий этаж.
Я попытался представить выражение его лица. Полное ужаса, покрытое потом. Несчастный извращенец.
— Хорошо, — ответил он.
Вот так. Просто надо заставить их понять, что ты говоришь серьезно.
Харри допил остатки кофе и глянул на улицу. Пора менять местоположение.
Когда он шел по площади Янгсторге к кебабным забегаловкам на улице Торггата, зазвонил телефон.
Клаус Туркильсен.
— Хорошие новости, — сказал он.
— Вот как?
— В интересующее тебя время телефонный аппарат Трульса Бернтсена был зарегистрирован четырьмя базовыми станциями в центре Осло, и это дает нам возможность поместить его в район дома
