издать эту книгу в июле и…
–?Не будем об этом, — вдруг перебила она меня, — я больше ничего не хочу об этом слышать. Все ли по-старому в доме? Те же ли слуги и не случилось ли чего-нибудь особенного?
–?Нет, кажется, в доме не произошло никаких перемен.
–?Мэри не собирается покинуть дом?
–?Нет, насколько мне известно.
–?Но, вероятно, она принимает гостей, чтобы несколько скрасить свое одиночество?
–?Да, но немногих.
–?Можете вы мне назвать имена?
–?Конечно, — сказал я, пристально глядя в лицо Элеоноры, — к ней заходит миссис Виллей, затем миссис Гилберт, миссис Мартин и еще один…
–?Продолжайте, — прошептала она.
–?Один господин, по фамилии Клеверинг.
–?Вы произнесли эту фамилию с какой-то нерешительностью, — заметила девушка. — Почему? Можно узнать?
Я с удивлением посмотрел на Элеонору. Она была бледна, но спокойна, хотя мне казалось, что это спокойствие только внешнее.
–?Почему? — переспросил я, потупив глаза. — Потому что мне известны некоторые весьма подозрительные сведения об этом господине…
–?Что же именно вам известно?
–?Он являлся в ваш дом под двумя разными фамилиями, в последний раз он называл себя Клеверингом, а перед этим…
–?Как?
–?Роббинсом.
Стало так тихо, что я слышал шуршание ее платья; голос ее был лишен каких-либо красок, когда она спросила:
–?Часто ли этот господин приходил к Мэри?
–?Всего раз.
–?Когда это было?
–?Вчера вечером.
–?И долго он у нее пробыл?
–?Около двадцати минут.
–?И вы думаете, что он снова придет?
–?Нет.
–?Почему?
–?Потому что он покинул Америку.
После этих слов в комнате воцарилось молчание. Я чувствовал, что мисс Левенворт смотрит на меня, но не смог бы поднять на нее глаз, даже если бы в эту минуту к моему виску приставили дуло револьвера.
Глава XXIV
Меры предосторожности
Когда я говорил Грайсу о том, что хочу лишь убедиться в достоверности одного события, после чего готов передать дело ему, я имел в виду следующее: мне непременно нужно было выяснить, находился ли Клеверинг прошлым летом на том же курорте, что и Элеонора, или нет.
Поэтому неудивительно, что, когда на следующий день я очутился в «Юнион-отеле» в Р. и попросил дать мне книгу регистрации гостей, я весь дрожал от нетерпения. Мне не потребовалось много времени, чтобы убедиться, что предположения мои были верны. Почти сразу же под именами Левенворта и его племянниц стояла фамилия Генри Клеверинга. Теперь, наконец, ключ к разгадке был у меня в руках.
Я поспешил на телеграф и послал депешу сыщику, которого рекомендовал мне Грайс. Спустя некоторое время я получил ответ, что он не может быть на месте раньше трех часов.
Подождав немного, я прибыл на вокзал к приходу поезда, на котором должен был приехать сыщик. На перрон вышел только один пассажир: это был молодой человек приятной наружности, с виду очень веселый и совершенно не соответствующий представлению, которое у меня сложилось о «Тонком Чутье». Молодой человек тотчас приблизился ко мне и подал свою карточку. Однако я не мог поверить, что передо мной стоит известный сыщик, пока он, наконец, не подмигнул мне так выразительно, что все мои сомнения тотчас исчезли. Я ответил на его поклон и сказал:
–?Мне очень приятно, что вы так пунктуальны.
–?Очень рад, — ответил он коротко, — я хотел бы знать, какое поручение вы желаете мне дать?
–?Я предоставлю вам действовать самому, но с условием, что вы сообщите мне о результатах своих наблюдений как можно скорее.
–?Буду поступать согласно вашему желанию.
–?Прекрасно, — сказал я и передал ему записку; в ней были указаны вопросы, которые мне хотелось прояснить.
Молодой человек внимательно прочел ее, потом подошел к камину в вестибюле для пассажиров, где мы находились в это время, и бросил бумажку в огонь.
–?Я делаю это на тот случай, если со мной что-нибудь случится, — объяснил он.
–?Но…
–?Не беспокойтесь, я ничего не забуду: у меня прекрасная память, я могу обойтись без записей.
Он добродушно рассмеялся и простился со мной со словами:
–?Вы получите нужные вам сведения не позднее чем через двадцать четыре часа.
Записка, которую я ему передал, была следующего содержания:
«Узнать, в чьем обществе и какого числа барышни Левенворт прибыли на курорт в прошлом году, что они там делали, с кем познакомились и когда уехали; вообще разузнать все, что касается их жизни на курорте.
Во-вторых, узнать то же самое относительно Генри Клеверинга, который, вероятно, был знаком с этими особами и везде им сопутствовал.
В-третьих, выяснить фамилию духовного лица, который служил приходским священником в июле прошлого года в одном местечке, в двадцати милях от Р., и умер в декабре прошлого года. То же самое — относительно человека, состоявшего в услужении у священника».
Не могу сказать, что я весело провел часы, которые прошли со времени расставания с сыщиком. Наконец я получил от него следующее письмо:
«Милостивый государь!
Во-первых: особы, о которых идет речь, прибыли в Р. 3 июля прошлого года. Всего их было четверо: дядя, две племянницы и горничная Джен.
Дядя провел здесь всего три дня, а затем отправился в какое-то путешествие. В его отсутствие обе барышни часто проводили время в обществе Генри Клеверинга. Через два дня после возвращения дяди, 19 июля, этот господин совершенно неожиданно уехал. Что касается барышень, то они много выезжали, особенный успех имела мисс Мэри; мисс Элеонора была гораздо серьезнее и под конец их пребывания на курорте заметно погрустнела; говорят, она была очень холодна со своей кузиной. Все они уехали отсюда 1 августа 1876 года.
Во-вторых: Генри Клеверинг приехал сюда 6 июля 1876 года; о нем известно лишь, что его часто видели в обществе барышень Левенворт.
В-третьих: в местечке Ф., в 16?—?17 милях от курорта, жил священник по фамилии Роббинс, который умер в декабре.
В-четвертых: человека, находившегося тогда в услужении у священника, зовут Тим Кук; два дня тому
