— Очень приятно, — ответила та, что в синем, — это пани Димкова, а моя фамилия — Непотршебова, мы владелицы этого пансиона.
— Вы так долго спали, милочка, — сказала дама в розочках, — что мне подумалось: было бы жаль, если вы пропустите завтрак. А у нас сегодня чудесные волосатые кнедлики.
При этих словах у меня желудок мгновенно взлетел к горлу, и я лишь усилием воли вернула его на место.
— Нет, спасибо, я не голодна, тем более, что я очень спешу.
— Ну, как знаете…
Дамы ушли, почему-то обнявшись, а я принялась лихорадочно собираться. На улице я поймала такси и дала адрес — дом «У трех наперстков» на Вышеграде.
Пан Кон встретил меня с распростертыми объятиями.
— Валерия, вы принесли?
— Да, пан Мориц. Но хочу предупредить: документы я вам только покажу. Меня никто не уполномочивал их продавать.
— Да-да, не волнуйтесь, я подожду официального заключения о наследстве, и я надеюсь, что все разрешится к взаимному удовлетворению.
— Как вы сказали?
— Позвольте вам представить пани Марксову, — торжественно произнес он.
— Что? — я не поверила своим ушам.
В комнату вошла та самая высокая молчаливая старуха, которую я видела вчера на прогулке. Мы поздоровались.
— Вы тоже Марксова? — спросила я.
Вместо ответа она закрутила рукав и показала мне номер, выколотый на внутренней стороне предплечья.
— Сочувствую, — пробормотала я. — И как этот номер относится к пану Марксу?
— У него на единицу меньше, — ответила старуха. — Мы попали в Терезин вместе, хотя он мог отвертеться — у него отец был чехом, из легионеров, а мать умерла давно. Но на него донесли, что мать еврейка, и его забрали. Там нас разлучили, но я никогда не переставала быть его женой.
— Он после вас женился трижды, насколько мне известно, — сообщила я, не зная, как реагировать.
— Это все незаконные жены, — резко ответила она. — Настоящая жена — я, и всегда ею была! Я не получала от него разводного письма!
— Понятно. Так вот почему вы навещали меня в гостинице, да еще в такое неудобное для визитов время. Или вы шли убить меня и единолично завладеть имуществом пана Маркса?
Старуха и бровью не повела, зато пан Мориц всполошился:
— Павла, это правда? Как же так? Ведь я обещал тебе, что займусь этим делом и докажу, что ты — законная жена. Это самый реальный путь получить документы на владение наследством. Почему ты решила действовать без меня?
— Потому что я — жена! — старушку заклинило.
— Хорошо, хорошо, — кивнула я. Мне, в сущности, было все равно, кто является законной женой покойного Маркса.
— Так вы покажете документы? — нетерпеливо спросил пан Кон.
— Конечно! А вы подготовили список?
— Разумеется.
И мы, словно, на церемонии обмена шпионами, одновременно вручили друг другу документы: я — папку, а он — несколько листов, скрепленных вместе.
Председатель общества сел за стол, рядом уселась старуха Марксова, он, в предвкушении, открыл папку и недоуменно посмотрел на меня:
— Пани Вишневскова, что это?
— Что вы имеете в виду, пан председатель?
— Я не могу это прочесть. Я думал, что Йозеф писал на чешском, а тут что? Иврит?
— Да. Иначе, зачем надо было его жене (при этих словах старуха дернулась) нанимать меня для перевода?
— Тогда что же делать?
— Если вы читаете по-русски, я могу вам распечатать доклад пана Йозефа с моего компьютера.
— Читаю, — кивнул он. — Вот принтер, действуйте. Только что мне это даст? Вы же читали со сцены этот доклад, ничего существенного я в нем не заметил.
— Я рассказывала с отступлениями и импровизациями, и многого не успела сказать. Вам будет интересно, ручаюсь.
Спустя несколько минут я положила перед паном Йозефом распечатанный текст доклада, куда он и углубился вместе с пани Марксовой. Читал он медленно, переводил на чешский, чтобы ей было понятно, и я решила заняться списком и анкетами общества потомков бен-Бецалеля.
В нем было восемь человек.
1. Павла Марксова, гражданка Чехии, степени родства с раввином бен-Бецалелем — нет. Замужем за Йозефом Марксом, степень родства установлена.
2. Светлана Барышникова, гражданка России, степень родства с раввином бен-Бецалелем — в процессе установления.
3. Самуил Фишганг, гражданин России, степень родства с раввином бен-Бецалелем — в процессе установления.
4. Василий Трофимчук, гражданин Белоруссии, степень родства с раввином бен-Бецалелем — в процессе установления.
5. Олег Дмитриев, гражданин Казахстана, степень родства с раввином бен-Бецалелем — в процессе установления.
6. Ефрем Либерзон, гражданин США, степень родства с раввином бен-Бецалелем — установлена.
7. Альбина Либерзон, гражданка США, степени родства с раввином бен-Бецалелем — нет. Замужем за Ефремом Либерзоном.
8. Лев Либерзон, гражданин США, степень родства с раввином бен-Бецалелем — установлена.
Внизу каждой анкеты был адрес и телефон нынешнего местопребывания каждого участника конференции. Не хватало только блондинки с темными корнями волос. Только я хотела спросить о ней пана Кона, как он вскрикнул:
— Эврика! Нашел!
— Что именно? — поинтересовалась я.
— Какая вы молодец, пани Валерия, что не сказали об этом вслух на лекции. Ах, Йозеф, Йозеф, ты всегда был таким простодушным!
Старуха хлопнула пана Морица по плечу:
— Что там написано? — спросила она.
— Вот тут он написал, что ответ спрятан Карлом Марксом в первом издании «Капитала» — искать надо там.
— И как ты собираешься искать? Где возьмешь книжку?
— Я не верю, что Йозеф, такой педантичный человек, написал о своем открытии и не узнал, как эту формулу найти. Она, наверняка, спрятана в его доме.
— Нужно немедленно ехать в Израиль! — воскликнула старуха. — Я докажу, что я единственная наследница!
— Но сначала нужно найти убийцу пани Марксовой, — возразила я ей, причем произнесла фамилию с таким нажимом, чтобы старуха поняла, что она мне не по нраву.
— Вы что считаете, пани, это я убила ту самозванку? — с вызовом произнесла она.
Я пожала плечами:
— Вам невыгодно и убивать, и не убивать.
