— Ба! А я думал, ты к нему приехал! — Дольф хохотнул и хлопнул себя ладонью по колену.
— Я приехал, чтобы поговорить с девушкой, которая написала Галерею Миров, — ответил Влад честно. Впрочем, объяснять мальчику, что же это такое, не спешил.
— Это матери моей книга, — к величайшему удивлению Влада ответил Дольф.
— Мне срочно нужно поговорить с ней! — Влад уже приготовился встать, но Дольф удержал его. — Мы к ней и едем, дядь Влад… — и, не дав опомниться, тут же спросил: — А… когда я тебя нашел, ты все время повторял, что убил своего сына…
На это Влад ничего не ответил, но лицо исказила гримаса боли… Дольф же рассмеялся и потряс дядю за плечо…
— Он же жив, дядя! Жив, я тебе говорю!..
— Ты-то откуда знаешь… — горько сказал Влад, едва сдержав подступившие слезы.
— Потому что это я написал продолжение маминой книги! Демиургу не веришь, дядя?.. Да жив он, я сказал!..
…Дар закричал, возвращаясь, и этот крик родившегося второй раз прозвучал победоносно, запрыгав по обледенелым стенам пещеры и улизнув в узкую щель сбоку, откуда падал во тьму одинокий луч света…
Дар сел, чувствуя во всем теле необыкновенную легкость…
Он был одет в новенький белый джинсовый костюм: несомненно, нашли в запасах Линкса и выбелили специально для такого случая… У подножия каменного ложа расположилась целая кипа даров, смутно различимых в темноте — ярко блестело только ожерелье из гильз; Дар помнил рисунок: это было именно ожерелье Редьяри… значит, все живы, слава богу… войны не случилось…
…Рука нащупала рукоять меча…
— Тигры, Руты! Сукины дети! — воскликнул Дар жизнерадостно. — Как святого похоронили!.. ни джинсы «царственной» не пожалели, ни меча… — и засмеялся…
Потом, точно спохватившись, рванул из ножен меч и буквально впился глазами в свое отражение на зеркальном лезвии…
— Мальчишка… снова мальчишка… как был мальчишка, так и есть… — бормотал он, чувствуя, как отлегает от сердца.
Вернувшейся жизни было не нарадоваться… Дар вспомнил свои же собственные слова о «живом трупе, который только дыжит, ест, пьет, разговаривает и даже иногда смеется»… и поразился собственной глупости… Ох, да он надышаться не мог и нарадоваться пару, который на холоде поднимается из носа при каждом выдохе!.. Он смеялся… он был жив! Жив!.. Ну почему обязательно понадобилось умереть, чтобы понять это?!!
Подобравшийся холод постепенно охладил пыл Дара. Он вдруг ясно понял, что, если останется здесь еще ненадолго, то замерзнет и умрет уже с концом. Из этой гробницы пора уже было искать выход.
Дар прильнул щекой к трещине, из которой лился свет. Только с одной стороны этой трещины темнела скала, а с другой у нее были гладкие оплывшие края, точно откуда-то во время короткой оттепели натекла вода и застыла в лед… закрыв… выход…
…секундой спустя, зеркальный клинок врезался в самую толщу ледяных наплывов… чего жалеть меч, которому сталь-то нипочем…
Целые россыпи колких ледышек летели в разные стороны, но ледяной заслон держался до последнего. Но вот и последний: завершив удар, Меч Вождей выглянул из пещеры наружу, поймав ослепительный блеск полуденного солнца… а секундой позже на свободу выбежал Дар и, точно на крыльях, помчался туда, где в кольце квадратных каменных домиков шевелилась, вздыхая, рыжая волна: Тигры тренировались… Коварный каменистый склон, по которому и осторожным шагом не всякий решит пробираться (а Дар мчался, как от стаи волков!) не причинил удивительному мальчишке вреда…
ТАК УЖЕ БЫЛО КОГДА-ТО… ТАК УЖЕ БЫЛО В ЭТОМ МИРЕ ДВЕ ТЫСЯЧИ ЛЕТ НАЗАД! РАЗВЕ ЧТО ПАРЕНЬ БЫЛ ПОСТАРШЕ, ДА И ЗВАЛИ ЕГО ПО-ДРУГОМУ…
Глава шестьдесят восьмая. Оракул
Громада университета дышала грозным и недобрым величием. Думалось, что когда-то этот каменный исполин был боевой крепостью, и только недавно ему прорубили на месте бойниц широкие окна — точно насильно открыли глаза… ножом…
Каждый шаг давался Владу все труднее. Он ждал этой встречи, и он боялся ее. И еще — он уже ощущал ПРИСУТСТВИЕ. Всевидящее и слегка насмешливое… и чувствовал себя точно так же, как тринадцать лет назад, когда разговаривал с той удивительной девочкой… и ему все казалось тогда, что это совершенно иное существо, чем он, что к человечку этому обычными человечьими мерками и не подойти…
Что конкретно он чувствовал каждый раз, общаясь с ней… смятение… и полную негодность всего своего накопленного жизненного опыта, всех готовых решений, всех шаблонных фраз, к каким привык… каждым словом маленькая Марша заставляла Влада изобретать все заново…
Воспоминания нахлынули, ага… Возможно, от этого в его душе, запертой за стеклянным барьером, творилась такая сумятица, и разбесившееся воображение месило все миры в одну кучу, так что безобидный универ казался боевой крепостью… как же смешно это, бывший Фенрир-волк!..
Дольф, уже вовсе не казавшийся Владу похожим на Дара, вел его коридорами и лестницами, коим тот уже потерял счет… Влада поразило, как к маленькому Дольфу относились студенты: они чуть ли не раскланивались с ним при встрече!.. таки здоровые лоси — с мальчишкой-то!..
— Нас с мамой хорошо знают здесь, — пояснил Дольф. — Но боятся, честно скажу. Стоит отвернуться, как слышу за спиной что-нибудь вроде «Those crazy Russians…», причем таким запуганным голосом, как будто они при этом еще и крестятся! — он весело хмыкнул и заулыбался. — Не удивлюсь, если это так… ну какой еще народ тому, кто чихает, говорит «God bless you?»
Дабы проиллюстрировать свои слова, Дольф с душой чихнул, и это самое «God bless you!» посыпалось со всех сторон.
— Дети малые! — пожал плечами Дольф.
Как ни странно, Влад вдруг почувствовал, как буря, разбушевавшеяся у него в груди, вдруг успокоилась, точно по мановению… э, да это уже где-то было!.. Воистину, Дольф сейчас просто светится ДОВЕРИЕМ, совсем как Дар!..
…Эта неприметная дверь приютилась в самом дальнем конце коридора. Влад увидел табличку, где русскими буквами было выведено «БВГ» и улыбнулся: такая воцарилась весна в душе, точно возвратился туда, где был когда-то счастлив…
Дольф толкнул дверь.
