дитя тьмы, а даже вооруженного длинным мечом разбойника, ни за что не встретишь такого искреннего и самоотверженного желания помочь. Таков был Коста Оллардиан. Таковы были и эти люди: Вианор, сын его Ишер; две юные девушки — Ия и Магда; мальчишки-близнецы — Гемелл и Дидим, имя каждого из которых и означало «близнец» на разных древних языках, как догадался Милиан, припомнив какую-то давно прочитанную им книгу.
Пять дней пути с отрядом Марнсов прошли почти спокойно: лишь изредка в меру сиплое дыхание семерых (включая Джармина) человек становилось тяжелее. Самый напряженный момент случился на исходя дня третьего, когда Магда взволнованно схватилась за плечо Ирина и молча указала на небо. Маленький хмырь без слов вскинул лук и, стоило беспокоивших Марнсов тварям показаться на фоне пушистых кучевых облаков, как Фатум выпустил в них четыре стрелы, одну за другой с небольшим перерывом. На земле распростерлись четыре крылатые твари, чьи лица и фигуры напоминали человечьи. Каждая была размером с годовалого ребенка, но острые зубы во рту ясно свидетельствовали о том, что такое существо смертельно опасно, возможно, даже ядовито.
«Это гарпионы, — пояснила Ия. — Когда у них спрятаны зубы, они выглядят, как крылатые дети. И даже могут разговаривать. А жертва теряет волю, когда слушает их разговор…» Джармин согласно кивнул — похоже, в памяти Косты об этих тварях было достаточно жутких сведений, — а вот Милиан невольно содрогнулся, представив, что мог натворить даже один такой крылатый «малыш», сложись судьба чуть иначе…
День пятый…
— …Ах, запах моря, — загадочно произнес Ишер, втянув ноздрями воздух. — И небо над морем другое…
Милиан, Ирин и Джармин подняли головы. Сквозь просветы между деревьями они увидели яркое, облачное небо. Но если близорукий Милиан не заметил ничего примечательного, то Ирин наметанным взглядом стрелка сразу выхватил из общей картины извивающиеся золотистые змейки, ныряющие в облаках.
— Драконы… — с извечной хрипотцой марнадраккарцев сказал Ишер, после чего кашлянул, пытаясь прочистить горло. — В лесу они нас не видят, а вот на открытом берегу лучше не появляться.
— Да, — подтвердил Вианор. — До бухты Бенай здесь рукой подать. Но не показывайтесь на открытом месте, иначе вся стая соберется. Они прожорливые. И любопытные.
— Спасибо за помощь, — сухо поблагодарил Ирин и решительно заявил: — Дальше мы пойдем одни.
— Как скоро вас должны встретить? — обеспокоенно спросила Ия.
— Уже ждут, думаю, — даже не взглянув на нее, неохотно ответил Фатум.
— Это хорошо, — сказал Вианор. — А то… я не думаю, что дрекавак оставит вас так просто. Вам лучше уйти с Ничейной Земли в ближайшее время. Сегодня или завтра… — он помолчал; то и дело старший Марнс переводил взгляд с одного мальчишки на другого. По взгляду и тревожному выражению лица было видно, что в душе этого мудрого и доброго человека борются сомнения. — Тяжело мне, ребята… — признался он. — Отпускать вас одних тяжело.
— Мы справимся, — холодно уверил его Ирин.
— Верю… — вздохнул Вианор. — К тому же, я не в праве лезть в ваши дела и вашу миссию. Все вы взрослые люди, хоть и очень хрупкие на вид, — он грустно усмехнулся. — Ну что ж, прощайте. Да пребудет с вами удача!
Прощание вышло коротким. Все Марнсы по очереди обняли Джармина, более сдержанно попрощались с Милианом и Ирином. Правда, Милиан удостоился робкого поцелуя Ийи, отчего покраснел до кончиков ушей и едва сумел улыбнуться уходящей девушке вслед… Жалеть тут было не о чем и незачем, чувство осталось теплое. Некоторое время оно грело душу Ворона — когда отряд Марнсов скрылся в шелестящей зелени леса и мало-помалу начало возвращаться забытое чувство смертельной опасности.
Тяжело вздохнул Джармин, и этот вздох, вышедший из груди мальчишки с жутким хрипом, подтвердил все опасения…
Лес на подходе к морскому берегу разросся особенно бурно. Много времени ушло на то, чтобы пробиться к заветной бухте Бенай. Не покидая тени деревьев, защищавшей их от драконьего взора, трое амбасиатов долго смотрели на море, такое ласковое и спокойное в этой тихой бухте… Сложись судьба по- другому — не будь драконов и их Драконьих Островов, — здесь обосновался бы прелестный портовый городок с каменными домами, выбеленными морской солью, и ласковым именем…
С одной стороны бухту ограничивал высокий берег, густо заросший диковинными деревьями, с другой — серая пещеристая скала, облюбованная большими белыми птицами, мало напоминавшими чермасанских чаек: у этих птиц был длинный тяжелый клюв и низкие голоса.
— Где нас должны встретить? — спросил Милиан.
— У скалы, наверно… — небрежно отозвался Ирин. — Не думаешь же ты, что они станут ждать нас посередине пляжа? На виду у драконов… — он бросил недоверчивый взгляд на облака; желтые змейки в них резвились все так же беспечно.
Так амбасиаты решили двинуться к скале. Дав приличный крюк, к ней удалось подобраться под покровом древесных зарослей.
Скала была исчервлена бесчисленными пещерами, но большинство из них оказались слишком малы для человека. После некоторых поисков удалось найти одну, подходящую по размерам. В нее вел узкий ход, по которому можно было пробраться только ползком, да наверху зияло восемь дыр, сквозь которые тяжелыми объемными лучами на дно падал свет.
Такое укрытие давало, по крайней мере, иллюзию безопасности, и отряд расположился на отдых. Жаль, горячей пищи отведать не удалось: огонь побоялись зажигать, опасаясь, что дым, который станет выходить через дыры в потолке, может привлечь любопытных драконов.
За отдыхом вскоре подоспел вечер, и сквозь те самые предательские дыры засияли яркие звезды, и каждая казалась размером с кулак.
…Что почувствовал Милиан, оказавшись в конце этого невозможного пути, так это разочарование… Встречать героев никто и не думал. Ирин, отмахнувшись от назойливых расспросов, сердито отвернулся к стене и демонстративно засопел, делая вид, что спит. Джармин беспокойно дремал, редко и тяжело вздыхая во сне… Как ни прекрасны были звезды, как ни свеж запах моря, как ни близок конец пути… а эта пещера начинала казаться смертельной ловушкой; приди сюда дрекавак, трое глупых мальчишек будут заперты, как в клетке, и никуда не смогут деться. А дракон, просто дохнув в одно из отверстий на потолке или входную нору, запросто изжарит всех троих за один присест.
С такими безнадежными мыслями Милиан отдежурил половину ночи, решив не будить Джармина, а после, окончательно измучив себя в борьбе со сном и собственными страхами, растолкал Ирина. Тот поднялся без жалоб и возмущений, как всегда хмурый, серьезный, собранный, и уселся у входа, спиной к Милиану, всем своим видом давая понять, что собирается молчать еще половину ночи и весь следующий день… Пожав плечами, Милиан лег спать, надеясь, что утром что-нибудь да прояснится.
Ирин Фатум… порой ты похож на сжатую пружину, так взводят и сковывают тебя твои же собственные мысли…
Долгая, долгая ночь впереди. Есть о чем подумать. Что решить… Горящий обсидиан размеренно мерцал во тьме, в такт биению сердца Ирина; в такт времени, уходящему неспешно…
Сайнар и Орлайя перед походом выразились предельно ясно: должен остаться лишь один, тот, кто более достоин камня и мира. Потому и только потому никто не встретил троих выживших. А значит, путь не
