— Вы очень добры. Спасибо. Но покажите, пожалуйста, как это делается! Мне не хотелось бы прослыть Зеленым Рогом.
— Смотрите! Нож надо вонзить между ребер, за плечом. Так. Теперь режьте глубоко до хребта… и снизу до груди. Обрежьте остальные ребра до брюха. Так. У вас хорошо получается, молодой человек. Возьмите мой топорик и рубите ребра там, где они соединяются с хребтом.
— Да это совсем просто!
— Ну вот. Осталось вынуть внутренности, раздвинув обе четверти, как открывают створчатую дверь.
— Работа грязная, но раз надо, значит, надо.
— Теперь попробуйте отрезать часть горба. Сделайте круглый надрез. Тащите. Отлично!
— А язык? Знаменитый язык?
— Сделайте надрез в горле между челюстями. Ухватите этот лиловый кусок и подрежьте у основания.
— Тут килограмма четыре!
— Не меньше! Теперь вы поняли, мой друг, как надо разделывать тушу?
— А что будем делать с остальным мясом?
— Это уже забота индейцев. Они знают, как его приготовить и сохранить. Трапперы берут себе самые лучшие части, а остальное достается волкам и коршунам. Каждому свое! Вот шкура и готова. Потом мы займемся ее первоначальной выделкой, а сейчас я вам покажу, как приготавливают «колбасу прерий».
— Это в самом деле колбаса?
— Да, мистер. Весьма изысканное блюдо. Возьмите кишку с небольшим слоем жира, промойте… Выверните ее так, чтобы жир оказался внутри… Нарубите мелко язык, горб и филейную часть и начините кишку… Хорошо добавить кровь молодого теленка, а то и просто свежую воду… Ну, вот колбаса и готова, осталось поджарить ее на угольях. Попробуешь, ничего другого не захочется.
— А как выделывать шкуру? Ведь для этого здесь нет никаких приспособлений!
— Индейцы знают как. Они придумали способ, очень простой. Последуем их примеру. Расколите топориком череп быка. Прекрасно! Я вытащу мозг, а вы растяните шкуру череп быка. Прекрасно! Я вытащу мозг, а вы растяните шкуру на земле, только непременно шерстью вниз.
Американец взял медный котелок, заполнил на треть водой, бросил туда мозг и мешал, пока не получилась густая каша. Этой клейкой массой он тщательно смазал шкуру, причем растирал ее не меньше четверти часа. Потом свернул, обвязал ремнем и прикрепил к седлу.
— Все? — спросил юноша.
— Нет. Шкуру для пропитки надо оставить свернутой на сутки, потом промыть и протереть куском дерева — она станет мягкой и эластичной, как бархат. Затем ее надо прокурить дымом. После этого она не будет гнить и приобретет красивый золотистый оттенок. Вот и все, мистер Фрике.
— Благодарю вас, мистер Билл. Вы очень снисходительны к Зеленому Рогу.
К ним подошел Бреванн с красочным наброском охотничьего лагеря.
— Что ты тут делаешь? — обратился он к юноше.
— Обучаюсь скорняжному делу. Не желаете ли попробовать?
— Нет, сегодня мне не хочется заниматься грязной работой. Закончу чертеж и проверю наше оружие. Его надо хорошенько почистить. Кстати, ты доволен охотой?
— Еще бы! Но каковы индейцы! Настоящие смельчаки! Отчаянные головы!
— Ничего удивительного! Любой земледелец — в душе охотник, а каждый охотник — краснокожий. Взгляни на тех, кто возвращается с охоты. Какие у них возбужденные лица! Как они опьянели от крови, забрызгавшей их с головы до ног!
— По-моему, далеко не все еще вернулись.
— Немудрено: они вон куда заехали!
Во время разговора американец сидел на отрубленной голове бизона и жевал свою любимую табачную жвачку.
— Как вы себя чувствуете, сэр? — спросил Андре. — Вам, я полагаю, все это не в диковинку.
— И все же мне тревожно.
— Но ведь вы бывалый охотник?
— Именно поэтому.
— Не понимаю.
— Что вы скажете о лошадях индейцев?
— Красивы, выносливы, резвы…
— Не в этом дело. Заметили ли вы среди них хоть одного мустанга-иноходцаnote 47?
— Нет.
— И я не видел, — подтвердил молодой человек. — По-моему, туземцы вообще не пользуются иноходцами. Иноходь хороша для всадника, а для коня — утомительна.
— Совершенно верно! У десяти тысяч краснокожих едва ли найдется хоть один иноходец.
— Что вы хотите этим сказать?
— А то, что я нынче видел следы иноходца, им не более двух дней.
— Ну и что?
— Значит, у какого-то индейца он есть.
— Несомненно, раз вы собственными глазами видели следы.
— Вы, господа, полагаю, уже могли убедиться в том, что я не из слабонервных. Прошел огонь, воду и медные трубы, но никогда не терял присутствия духа.
— Разумеется! Не понимаю только, к чему вы клоните.
— Вот что я вам скажу: лучше повстречать самого черта с рогами, чем владельца этого проклятого иноходца. Вы уверены, что здесь, в прерии, спокойно и безопасно?.. Дай-то Бог, чтобы так оно и было!
ГЛАВА 11
Весь следующий день ушел на выделку бизоньих шкур и заготовку мяса. Разделанные туши погрузили на фуры и телеги, прибывшие из поселка. А на третий день снова началась охота. Индейцы вскочили на коней и рассыпались по прерии. Но бизоны бесследно исчезли. Конечно, их могла напугать кровавая бойня. Но обычно, несмотря на опасность, животные не желают покидать пастбища, где растет их любимая трава. Значит, причина в чем-то другом. Но в чем? Собрался совет, на котором было решено разделиться на группы и отправиться на поиски беглецов. Раньше это было бы рискованно, потому что туземцы постоянно воевали между собой, но теперь здесь воцарился мир. От краснокожих, прежде обитавших в прерии, осталась едва ли десятая часть; истребляемые белыми, они объединились, чтобы хоть как-то защититься, но те вытесняли их из родных мест…
Андре, Фрике и Билл вошли в состав отряда под командованием Блеза. По сигналу Жана-Батиста все двинулись в прерию. Бреванн не отнимал бинокля от глаз и очень досадовал, что бизонов не видно. Парижанин, как всегда, балагурил, а американец был еще сумрачнее обычного, его мучили дурные предчувствия. Полдня охотники напрасно проездили, порядком устали и решили сделать привал. Все проголодались и с жадностью набросились на вкусное, сочное мясо, а лошади — на бизонью траву.
Блез предложил искать животных не отрядом, а поодиночке.
— Хорошо бы и другие отряды так сделали, тогда шансов на успех было бы больше. Кто первый увидит стадо, выстрелит и остановится. Остальные ответят выстрелами и поспешат к нему.
Прошло много времени, а бизонов все не было. Парижанин, оставшись один, стал скучать. Он не привык так долго выслеживать добычу, обычно она сама шла ему в руки. Однако, досадуя и чертыхаясь, юноша продолжал напряженно вглядываться в даль.
— Ведь как все хорошо началось, и вдруг бизоны будто испарились, — рассуждал он сам с собой. — Не нравится мне это! И полковнику как-то не по себе после следов иноходца — ничего не рассказывает, хотя на его счету едва ли не тысяча приключений… Однако трава становится все выше, достает мне почти до седла.
