Одна из студенток особенно не понравилась аспиранту. Брюнетка с копной кудряшек, похожих на египетский парик, смотрела на преподавателя нагло и похоже, что вообще не приготовилась.
— Готовилась! — отважно заявила бестолковка.
— Что-то не заметно вашей готовности, уважаемая.
— Мало ли, что не заметно! Говорю же, что читала, значит читала!
— У людей вот выписки лежат, ксерокопии. А вы с чем пришли? Может, наизусть монографии запомнили? Что-то не заметно.
— А на ксерокс у меня денег нет! Тоже мне заслуга — книги ксерить! Я, если хотите, в следующий раз принесу книгу и буду оттуда зачитывать вслух! То же самое!
— Ну и приходи, — сказал Андрей, от раздражения забывший про то, что должен обращаться к студентам на «вы». — Сама увидишь, что это неудобно! Сколько времени ты листать будешь этот том?
Он спросил ее еще два раза и поставил «незачет» за семинар, ловя себя на том, что испытывает при этом чувство злорадного удовлетворения.
Далее случилось самое противное. По плану шло Великое Посольство. Стоило Андрею только лишь произнести два этих слова, как в аудитории нарисовался лес рук и все хором заговорили о так называемом письме от Прошки к Софье. Все, даже дубари с последних парт, утверждали, что Петра украли англичане, и это, несомненно, является важнейшим событием данного периода. Кое-кто из третьекурсников, к большому удивлению Андрея, отлично знал историю посольства, смог воспроизвести цепь петровских переездов и событий в разных странах. Как назло противная брюнетка в этой теме оказалась лучше всех: откуда-то узнала даже то, что фонд, в котором обнаружили подделку, был фондом Заозёрских. Пришлось исправить ей на «зачет». «И ладно! — про себя решил Андрей. — Она у меня еще узнает, почем фунт лиха! Не в этот раз, так в следующий пойдет на отработку!»
В перерыве Андрей пил чай с заведующим кафедрой. В ответ на жалобы, что студенты невероятно глупы, завкафедрой лишь улыбнулся: то ли не поверил, то ли к подобным жалобам привык. Но когда беседа коснулась якобы письма, которое совершило якобы сенсацию, заведующий внезапно стал серьезным.
— Тут такое дело, — сообщил он аспиранту напряженно, словно оправдываясь, — планы семинаров поменяли. Надо провести занятие по этому письму.
Андрей не поверил своим ушам. Отдельное занятие потратить на какую-то подделку тогда, как на разбор политики России в Персии — минуты две, не больше!
— Ты уж извини, — сказал заведующий. — Воля-то не наша. Разве ты не знаешь? Ишь как закрутился с диссертацией…
И заведующий извлек из стола бумагу.
— Письмо из Министерства затемнения? — съязвил аспирант.
— А вот и нет. Из Собственной Его Президентского Величества Администрации. Вот. Хочешь — прочитай.
— Я все понял, — грустно вздохнул Андрей.
— Ну, так-то вот. А, кстати. Может, послезавтра проведешь вне расписания пару? В десять тридцать. Вообще она Днепрова, но Днепров был должен пару мне, а я опять уезжаю.
— Я вас заменю, — сказал Андрей.
22
В вестибюле университета к банкомату выстроилась очередь человек в пятнадцать. «Стипендия!» — подумала Марина. Настроение улучшилось, хотя с утра было прескверным: сегодня состоится второй за три дня семинар по истории России.
Ну, что же, раз этот Филиппенко очень хочет, чтобы ему читали прямо по книге — на здоровье! В этот раз Марина специально не готовилась. Велика заслуга — отвечать по ксерокопии! На организованный в подвале ксерокс обычно была такая же очередь, что и к банкомату. В недельном расписании указано несколько семинаров, и зубрилы тратят на ксерокс огромные деньги. Марина была слишком экономной, чтобы делать по пять рублей за страницу копии всякой ерунды, которые она выбросит сразу по окончании пары, ну максимум — после экзамена. Кроме этого, куда похвальнее прочесть книжку, а потом ответить из нее по памяти, в крайнем случае — по краткому конспекту из тетради. Марина с легкостью находила главное, а значит, могла запомнить то, что нужно. Но противный аспирант хотел подробностей, таких дурацких скучных мелочей, что память их не держала.
В каталожном зале библиотеки опять были разложены какие-то бумажки. Девушка взглянула: кто на этот раз, монархисты или красные? Иногда листовки содержали призывы молиться в церкви, а однажды Марина со смехом прочитала: «Уважаемые товарищи студенты! Скоро весна, любовь, сессия. Самое время прочесть книгу Ленина „Социализм и импреокритецызм“». Коммунисты всегда почему-то писали с ошибками. Сегодняшняя листовка приглашала посетить филармонию.
За книгами тоже была очередь. Марина встала за двумя парнями и прослушала одну из тех бесед, которые заставляют возмущаться и завидовать.
— Вот я пришел раз на экзамен — ничего не выучил. Открыл учебник, почитал, зашел и сдал на «пять», — сказал один.
Другой ответил:
— А вот я пришел один раз на экзамен — вообще ничего не учил, на лекции не был ни разу. Спросил, что сдают. Мне сказали. Спросил, как препода звать. Мне сказали. Я даже в учебник не смотрел! Так зашел, ну и сдал на «пять».
— А я один раз пришел на экзамен под градусом. Ничего, конечно, не знаю, какой предмет, не стал спрашивать, имя преподавателя — тоже. Зашел и сдал на «пять». Так и не знаю, что это за мужик был. Может, Хабибуллин?
— Нет, не может быть. Я Хабибуллину пять раз сдавал. И четыре раза мне один и тот же билет попадался. Наконец на пятый раз прихожу — опять этот билет. Я то же самое написал, что в те четыре раза. «Ну вот, — говорит, — наконец-то вы, молодой человек, что-то выучили. Можете ведь, когда хотите». Вот дурак!
— Дура-ак! Хабибуллин — ну что с него взять! Старикашка, песок сыпется, а все туда же!
— Не мог сразу «три» поставить, как нормальные люди делают.
— Агафонов тоже, болван, меня четыре раза гонял. Знает ведь, что я ничего не выучу — а все равно сдавать заставляет. Баранова такая же.
— Баранова — это Хабибуллин в юбке.
— Кстати, у него завтра день рождения.
— Круто! Мы отметим.
— Что нам ждать до завтра?! Может, выпьем?
— Неохота.
— Ну, пошли, немножко выпьем!
— Неохота!
— Да пошли! Чего нам тут-то делать? Книжки, что ль, читать? Или покурим.
— Ну, пойдём покурим.
Парни убежали, сделав, к счастью для Марины, очередь короче. Перед ней теперь стояли две девицы.
— Мужа стричь не надо.
— Да не муж он мне!
— Не важно. Все равно же ведь живете. Мужа не стригут, примета есть, сбежит.
— Да я немного. Теперь-то не буду! Клок волос ему отстригла. Ох, как раскричался! А вчера, прикинь, чего сказал…
Дела чужих мужей Марину не особо волновали, но деваться было некуда, пришлось послушать и об этом. Вскоре, тоже к счастью для нее, две девушки решили отложить чтение и тоже испарились. Между тем,
