До Новой Фактории летели на всех парусах, ни на что не отвлекаясь. Байкин на второй день плавания уже ходить начал, несмотря на ругань Глеба, от которой он только отмахивался, а Николай лежал в каюте, прибитый болеутоляющими, и больше спал, чем бодрствовал. Тунец попытался устроиться рядом с ним в каюте, но был безжалостно изгнан Игнатием, вообще собак не любившим, и вынужден был перебраться на палубу, где ему устроили небольшой навес, под которым он прятался от жары. Собачье дерьмо с палубы собирал Анисим, как единственный уцелевший из всей компании, притащившей этого здоровенного пса. И жрал, и гадил он примерно за три собаки, на мой взгляд.
Ближе к вечеру Тунец перебирался на бак яхты, устраиваясь там, где обычно сидел я, так что приходилось его двигать в сторону. А в остальном он мне не мешал, просто сидел рядом, сопел и время от времени почти неслышно поскуливал в унисон каким-то своим мыслям, похоже. По покинутому острову горевал, что ли?
В последний день плавания солнце ушло за низкие тучи, подул резкий ветер, пахнущий солью и йодом, погнал короткую и резкую волну, недостаточно сильную для того, чтобы раскачать яхту всерьез, но достаточную для того, чтобы брызгами загнать меня с палубы в кают-компанию, а то и просто в каюту.
Рыбаков возле гавани Новой Фактории не было, погода загнала под защиту стен порта, но суда в море видели, все же здесь порт оживленный, и сюда идут постоянно, и отсюда. Пожалуй и вправду нам с Аглаей тут интересней будет жить.
Знакомая гавань, знакомые очертания города на берегу: стена форта с домиками под ней, набережная, пляжи, даже знакомую харчевню на причале разглядел, ту самую, в которой мы с Верой ели рыбу с картошкой в тот день, когда пришли из джунглей.
С берега просигналили светом, указывая, к какому причалу швартоваться, яхта совсем потеряла скорость и медленно и валко начала приближаться к месту своей стоянки. Тому самому, кстати, где стояли до выхода.
— Федька, как швартуемся — беги сразу за повозкой, Николая в больницу повезем, — взялся командовать Глеб. — Семен, Данила — вниз, Николая аккуратно на носилки и поднимайте сюда. И Байкин! Петр! Тебе говорю! — окликнул боцман 'главбоевика'. — Ты тоже с ним давай, пусть доктор тебя посмотрит, понял?
— Федь, две повозки! — крикнул я ему вслед. — Две, слышишь? — я даже два пальца показал для верности.
Началась привычная суета, сопровождающая швартовку, настроение у ватаги было, как обычно в такие моменты, заметно хорошим. А как же иначе? Переход морем позади, в шторм не попали, с пиратами не встретились, судно цело, и опять под ногами твердая земля — чем плохо?
— Так, Анисим, поедем вместе, мне тоже туда, — сказал я спасенному 'контакту', который, закинув за плечо свой рюкзак, явно засобирался на берег. — И дождись пока проверка пройдет, а то расслабился в своем Вольном.
Проверяющие появились минут через пять после того, как были сброшены сходни на причал. Они даже Федьку задерживать не стали, отпустили за транспортом. И когда они закончили свои дела, а Игнатий расписался, как шкипер, во всех положенных бумагах, у въезда на причал стояли две коляски с неграми- кучерами.
Мы бы и пешком дошли до форта, где расположились 'святые братья', но из Макара даже с костылем ходок был так себе, долго пришлось бы идти и мучительно. Берег встретил шумом, суетой, знакомыми портовыми звуками и запахами. Время от времени с туч срывался мелкий холодный дождик, такой слабый, что я поначалу думал, будто это от самого моря водяную пыль несет, и лишь потом заметил — капли-то не соленые. Даже плащ накидывать не стал, хоть и прихватил его с собой.
Кучер, сидевший к нам спиной, напевал что-то заунывно-невнятное, негромко и глуховато топали лошадиные копыта по дороге. Где-то справа под коляской отчетливо громко поскрипывала ось, то ли смазки требует, то ли ремонта. Макар, потянувшись назад, поднял парусиновый тент, хотя мне и так было хорошо.
— Странно немного, среди своих оказаться, — неожиданно сказал Анисим, так тихо, что только я и услышал. — Так вроде привык там, но все равно оглядываешься, и ждешь беды, и вообще место такое, что лучше за спину посматривать, а тут как… в общем, хорошо здесь, понимаешь.
— Отсюда куда поедешь? На Большой?
— Откуда мне знать? Как получится. Хотя не против был бы съездить, повидал бы кое-кого, давно уже не был.
— А дом вообще где у тебя?
— Да там и дом, наверное, — он явно чуть растерялся. — Как-то не думал об этом, то здесь, то там, постоянно нигде уже давно осесть не получается. Разве что на Овечьем, — добавил он, усмехнувшись чуть кривовато.
— А хочется?
— Да пора уже, мне лет гляди сколько. Остепеняться пора, чтобы семья и дети, а не вот так.
Несемейных здесь мало, верно. У меня из экипажа разве что Федька, потому что молодой совсем, да Иван-моторист. Даже братья Рыбины, даром что тоже молодые, а уже оба женаты, и у Серафима дочь растет. Жены здесь привычны к тому, что мужья по несколько месяцев отсутствуют, нет в этом ни для кого ничего удивительного. Но вот мне как-то в таком режиме существовать не хочется, видеть Аглаю только в сезон штормов и во время редких и недолгих заходов на Большой Скат. Морячкам с купеческих шхун, к слову, с этим проще. Мало того, что риска меньше, так они еще и стоят дома дольше. А вот насчет моей ватаги уже думать приходится, как так сделать, чтобы они вообще от семей не оторвались?
А Платон, кстати, тоже семейный. И его семья на Большом. Как с ним быть? Ему только сезон штормов и остается, что из Новой Фактории, что с Большого Ската под конец сезона много судов туда уходит, так что с одним из них и он сможет добраться. И у Пламена в сезон штормов тоже разгар учебного года, ему бы там надо быть. Еще и про это голова боли теперь.
Расплатившись с извозчиком, я выбрался из коляски и помог спуститься Макару, после чего мы все втроем направились в ворота городского форта.
В городе явно было затишье, служба шла в режиме штатном, никаких следов сбора ополчения видно не было. Во дворе форта встретили брата Никанора, шедшего нам навстречу и куда-то спешившего.
— У себя Иоанн? — спросил я его, когда тот остановился поздороваться.
— У себя, заходите.
На этом общение с Никанором закончилось. Мы дошли до выделенного 'под разведку' флигелька, стукнулись в двери и вошли, не дожидаясь приглашения. Если бы там что тайное происходило, брат Иоанн дверь бы запер.
— Нет слов! — сказал он, поднимаясь из-за стола, едва мы вошли в темноватую комнату с низким потолком, лежащем на толстых деревянных балках. — Макар, Анисим! — он даже руки раскинул, словно собираясь их всех обнять.
— Я, собственно говоря, зашел их с рук на руки передать, — вмешался я сразу. — Вроде бы как под расписку. Вот и передаю.
— Я понял, спасибо, — Иоанн вышел из-за стола и пожал мне руку. — Ты вот что, заходи завтра с утра, мы чайку на рынке попьет и там поговорим, есть уже о чем. Хорошо?
— Без проблем, — кивнул я, понимая, что сейчас мое присутствие нежелательно и меня вежливо выпроваживают.
Впрочем, я ничего другого не ожидал, на его месте я бы сам себя выпроводил. Оно ведь все по- прежнему, все в той же 'части касающейся'. А сейчас им обговорить надо то, что меня не касается.
— Анисим! — окликнул я 'контакта'. — Ты с кобелем своим реши вопрос, а то будешь сам приходить на яхту и дерьмо за ним убирать. Николай в больнице, ты здесь, а животину нам оставил.
— Да ладно, отличная животина! — возмутился тот притворно. — Охранять будет, воров отпугивать.
— Пока она только жрет, насколько я заметил.
— Ладно, решим как-то, — отмахнулся он.
— Ну-ну.
Вышел на улицу. Дождик немного усилился, так что плащ все же пришлось накинуть. Но людей на
