— Почему?
— Он жуткий бабник.
— Сочувствую ему, — ухмыльнулся Мишка. — Что же ты раньше не сказала, мы бы свечку в церкви ему за здравие поставили. Оно ему точно потребуется.
— Ох, да ты все знаешь?!
— Ну да. Так что можешь не изображать осуждение и расслабиться, я в курсе, что ты на его стороне.
Зойка покраснела.
— А как же их ссора, ты не будешь вмешиваться?
— Нет, не буду, пора бы им решить все окончательно. Мне Ленки хватает, чтобы держать меня в напряге, а от этой пары у любого крышу унесет.
— Миш, Лешик сегодня видел на реке новую пару лебедей.
— Ни хрена себе. Дело серьезное. Ну что ж, будем надеяться, что все к лучшему.
Витька с Наташкой вышли из дома.
— Ты тут все лучше знаешь, где мы сможем поговорить, чтобы при этом никто не влез?
Девушка подошла к столу и, прихватив несколько кусочков белого хлеба, сказала:
— Пойдем к реке, хочу тебе кое-что показать.
Витька уже догадался, что именно ему хотели продемонстрировать, но промолчал, пусть Наташка сама расскажет, пусть сделает хотя бы крошечный шажок навстречу, а уж остальное расстояние он, если надо, пробежит.
На берегу было тихо. Кто-то установил там лавочку рядом с просветом в камышах. На нее-то они и сели. Наташка оторвала кусочек хлеба и кинула в воду, он приземлился на поверхность с легким шлепком, потом вслед полетел еще кусочек, и еще…
Витька не совсем понимал, для чего она это делает, даже всплесков рыбы не было видно… и тут из зарослей выплыл лебедь, оглянулся, и сразу же к нему присоединилась его пара. Они приблизились к хлебу и аккуратно выловили угощение. Наташка кинула еще, и тут к этой паре присоединилась еще одна. Наташка, молчавшая до этого, тихо произнесла:
— Это Зойкина и Ленкина пары. Они появились тут тогда, когда девчонки нашли свою любовь.
Очередная порция хлеба полетела в воду. Вдруг к тем птицам, что уже собирали подношение, присоединилась новая пара, заставившая Витьку и Наташку потрясенно уставиться на них. Лебеди вели себя несколько неуверенно, словно только недавно поселились здесь и еще незнакомы со здешними порядками, но уже отвоевывали свое место в стае.
— А это чьи? — спросил Витька, уже догадываясь об ответе. — Наши?
Наташка посмотрела в глаза мужчины, один шаг вперед, и она может стать счастливой, отступи — и все рухнет.
И она сделала этот шаг, шаг в его объятия, с радостью принявшие ее решение, а его шепот заставил сердце биться быстрее:
— Обещаю, ты не пожалеешь.
Его губы проложили поцелуями от уха горячую дорожку и накрыли ее рот. Наташка даже не представляла, насколько соскучилась именно по его губам, запаху, который вдыхала, словно это был воздух, так необходимый для дыхания. Осторожные касания рук, казалось, они заново узнают друг друга. Трепет тел от желания большего и не меньшего желания растянуть это все до бесконечности, продлить даже не прелюдию, а само вступление к ней. Отдать как можно больше другому, зная, что будешь вознагражден сторицей. С каждым последующим мгновением понимание особенности происходящего, необычности ощущений, их невероятной глубины и силы. Чувство, что в этот омут можно только глубже погрузиться, попытка вырваться на поверхность смерти подобна.
Они забыли обо всем, кроме друг друга, остатки хлеба давно упали на землю, и последняя из появившихся пар лебедей, которой угощения перепало меньше всего, осмелев, выбралась на берег и, видя, что людям не до них, осторожно приблизившись, утащила упавшее лакомство. Лебедь, видно, решив, что можно потребовать добавки, больно ущипнул мужчину за ногу — не самое приятное возвращение из чувственного тумана.
— Ой, мля, больно же! — вскрикнул Витька, спугнув птиц.
— Вить, ты чего лебедей пугаешь? — удивилась Наташка.
— А чего они щиплются, — обиженно проворчал мужчина.
Наташка захохотала:
— Таковы прелести флирта на природе — пятна от травы на одежде, покусанная насекомыми или опаленная солнцем кожа и песок в самых неожиданных местах. Эх, городской мальчик.
— Тоже мне потомственная колхозница, — фыркнул Витька. — Но я не готов к подобным подвигам, так что я тебя похищаю.
— Это куда, интересно?
— Узнаешь.
Они вернулись в деревню, и Витька подвел ее к черной «бехе».
— Это чья?
— Моя. Извини, но вертолетом я только на компе на симуляторе управлял, а машиной как-то привычней.
Наташка молча села на сиденье, немного волнуясь, куда же повезет ее Витька.
Глава 17
Доехали сравнительно быстро, квартира, в которой они в конце концов оказались была из «престижных», то есть тех, где «хрущевка» вместе с удобствами поместилась бы в гостиной. По тому, как свободно вел себя Витька, Наташка поняла, что это его квартира. И даже навскидку она ничуть не уступала ее собственной — вот тебе и простой сисадмин. Светлые стены и шторы, темная легкая мебель, стекло, металл — абсолютно мужское жилье, только в ней чувствовалось, пусть и едва заметное, присутствие женской руки. Витька заметил, что Наташка нахмурилась, и подумал, что с обстановкой что-то не так.
— После посещения матери не всегда успеваю убрать ту фигню, что она везде расставляет.
Наташка облегченно выдохнула, теперь, когда она признала Витьку своей «собственностью», она не собиралась им делиться даже в таких мелочах, хотя и не ожидала такого от себя.
— Съесть чего-нибудь хочешь? — спросил Витька.
— Да… тебя, — прошептала Наташка. — Извини. — Она рванула полы рубашки, сразу же прижимаясь губами к его груди, а пальцами проникая под рубашку и стягивая ее с плеч. Витька, поначалу растерявшийся от такого напора, поймал руки девушки:
— Так не пойдет. Позволь мне. Уж поверь, я голоднее тебя.
Он подхватил Наташку на руки и понес в спальню. Большая двуспальная кровать с кованым изголовьем и изножьем выглядела не только удобной, но и какой-то эротичной.
Витька усадил девушку на постель и, избавившись от испорченной рубашки, встал на колени. Он не стал срывать платье, а медленно расстегнул молнию, и еще более медленно спустил его с плеч, словно открывая долгожданный подарок, наслаждаясь самим процессом ожидания. Наташка подняла бедра, позволяя окончательно стянуть наряд. Витька благоговейно провел кончиками пальцев по краю кружева, прячущего от его горящего взгляда вершинки сосков, уже не сокрытые тонкой преградой. Ему, как и многим мужчинам, нравилось на женщинах красивое сексуальное белье, но сейчас оно было только лишним препятствием, ненужным, мешающим ощутить шелковистость и тепло кожи. Лифчик упорхнул, и никому не было дела до того куда. Оба сосредоточились на ощущениях, Витька на вкусе и нежности сосков, а Наташка на сводящем с ума удовольствии от прикосновения мужских губ. Она обхватила его голову, пробежала пальцами по волосам — как ни странно, ей нравилась короткая стрижка, чуть колючая и торчащая
