Ты опасаешься, что она откажет тебе!
Уэллс с силой сжал рукой спинку стула. Похоже, Джон Стоунер слишком хорошо его знает, подумал он.
– Давайте сойдемся на том, что я не хочу, чтобы мисс Глейд считала, что я делаю ей предложение лишь для того, чтобы сберечь ее репутацию.
– Ага, теперь мне все понятно, – закивал Стоунер.
Улыбнувшись, он наклонил голову:
– Ты используешь косвенную стратегию.
– Это больше похоже на стратегию отчаяния, – пробормотал Эмброуз.
– Но что, если мисс Глейд останется верна своим современным, неприемлемым для кого-то принципам и никогда не попросит тебя стать ее мужем? – спросил Стоунер. – Уверен, что ты не захочешь заводить затяжную интрижку с профессиональной учительницей. Это было бы непростительно!
– Я сделаю все для того, чтобы быть вместе с мисс Глейд, – уверенно проговорил Эмброуз. – И хватит говорить об этом. – Он вынул из среднего ящика стола листок бумаги. – Я не желаю все утро говорить о будущей свадьбе или о том, что она не состоится. Мне нужен ваш совет по другому делу.
Судя по виду Стоунера, он был готов вступить в спор, однако через мгновение, похоже, передумал и всего лишь пожал плечами.
– Ну хорошо, хорошо, – кивнул он. – Чем я могу тебе помочь?
Эмброуз посмотрел на собственные заметки на листке.
– Есть в этом деле кое-что… – Он помолчал, подыскивая подходящее слово. – Кое-что незавершенное, – поправился он.
– Вопрос-другой, на которые ты не нашел ответов? – подсказал Стоунер.
– Да, – кивнул Эмброуз. – Возможно, я так и не получу ответы, потому что и Ларкин, и Тримли мертвы. Однако я все же хочу попробовать.
Стоунер поерзал в кресле, усаживаясь поудобнее.
– Так что же тебя по-прежнему беспокоит?
Эмброуз оторвался от своих заметок.
– Вопрос, который я вновь и вновь задаю себе, состоит в том, что именно Ларкин и Тримли собирались сделать с Ханной, Фебой, Теодорой и Эдвиной.
Серебристые брови Стоунера сошлись на переносице.
– Но ты, кажется, говорил, что они хотели продать девочек на аукционе, чтобы превратить их в дорогих куртизанок, – напомнил он Уэллсу.
– Это вывод, к которому пришли Конкордия и ее предшественница, мисс Бартлетт, и определенная логика в их доводах есть, – ответил Эмброуз. – Меня беспокоит другое. У Ларкина были финансовые интересы в других борделях – вроде бы в двух-трех, в которые были вхожи только весьма состоятельные клиенты. Но Феликсу удалось узнать, что он не особо следил за этими заведениями в последние годы. Ему передавали деньги, и больше его ничто не волновало. Ларкин считал себя инвестором, а не сводником.
– И что ты думаешь по этому поводу? Эмброуз откинулся на спинку стула.
– Я думаю, что Ларкин разработал какую-то особо изощренную схему, касающуюся четырех девочек, – задумчиво промолвил он. – Мне безумно интересно узнать, что было у него на уме, потому что такое поведение было вовсе несвойственно ему, когда он занимался своими преступными делишками.
– Возможно, он считал, что получит от них очень большой доход, поэтому его вмешательство было необходимо, – предположил Стоунер.
– Не исключено, – кивнул Эмброуз. – Но есть и другие аспекты этого дела, вызывающие мое любопытство. Один из них – невероятное количество смертей, так или иначе связанных с девочками. Да, Ларкин был человеком безжалостным и не раздумывая устранял каждого, кто, по его мнению, мог хоть как- то угрожать его империи. Но при этом он никогда не оставлял повсюду трупы, чтобы люди вроде Феликса могли найти их. Я уж не говорю о трупах тех, кого можно отнести к высшему свету или хотя бы к обществу людей уважаемых.
– Теперь мне понятно, к чему ты клонишь. – Стоунер стал очень серьезным и задумчивым. – Ларкин ничуть не сомневался, что в деле об убийстве Нелли Тейлор ему удастся ловко спрятать концы в воду. Но ему следовало быть стократ осторожнее, когда было совершено убийство таких людей, как мисс Бартлетт, миссис Джервис и Катберт, потому что их смерти могли привлечь к себе внимание Скотланд-Ярда.
– Между прочим, Ларкин с Тримли вели себя так, что их было бы трудно обвинить в совершении убийств, – сказал Уэллс. – И все преступления, которые мы им приписывали, не похожи на предыдущие, тактика иная, – так считает Феликс.
– Возможно, убийства были совершены под влиянием Тримли, – промолвил Стоунер, кривя губы от отвращения. – Для него это было делом новым, и, кто знает, может быть, он получал особое удовольствие, имея власть такого рода.
Эмброуз наклонился вперед.
– Уж так получается, что присутствие Тримли в деле – это третий вопрос, на который я так и не получил ответа, – произнес он. – Почему Ларкин завел себе партнера? Он же не был ему нужен! У Ларкина было все, о чем мог мечтать человек вроде него, – приличное состояние, шикарный особняк, элегантные экипажи, красивые женщины. Чего еще ему было желать?
– У ванза есть поговорка: «Алчность – жадный дикий зверь, которого невозможно накормить досыта».
Эмброуз побарабанил рукой по столу.
