– Матвей Иванович, – Шульгина сунула голову в кабинет шефа. – А можно нам по блату частную консультацию?
– Алька! – зашипела Маша. – Не смей!
– С ума сошла? Будешь строить из себя цветочную фею? У тебя ребенок. А квартира сейчас сумасшедших денег стоит, тем более твоя.
– Про какую квартиру речь? – Сокольский выглянул в приемную.
– Матвей Иванович, тут такое дело…
– Нет никакого дела, – повысила голос Маша.
– Есть, – почти заорала Алина.
– Определились? – заботливо прервал дебаты юрист.
Вздохнув, Маша кратко обрисовала проблему.
– А квартира оформлена на кого? – нахмурился Сокольский.
Маша пожала плечами. Документы лежали где-то у Алексея, в бумагах. Она вдруг поняла, что помнит только ярко-оранжевую папку, которую отец передал ей на свадьбе вместе с ключами.
– Нормально, – фыркнул шеф. – То есть ты не знаешь, кому принадлежит квартира, в которой ты живешь?
– А какая разница? Это свадебный подарок, – Маша почувствовала себя неловко. Теперь она и сама понимала, что это выглядит по меньшей мере нелепо.
– Это кто ж у нас такие подарки отваливает? – изумился Матвей Иванович.
– Папа.
– А кто у нас папа? Волшебник? – опасливо сострил Сокольский, не ожидавший, что у его секретарши может оказаться такой папашка.
– О! – многозначительно закатила глаза Шульгина, но продолжить мысль не успела, получив от подруги пинок.
– Так позвони папе и спроси, – предложил шеф.
Маша молча обреченно мотнула головой:
– Не могу. Я не хочу, чтобы он знал.
– Дивно, дивно, – юрист потер руки и задумчиво уставился на секретаршу. – Рискну предположить, что квартиру папа все же оформил на тебя, раз к моменту свадьбы она была уже в виде подарка. Тогда это имущество не является нажитым в браке. Таким образом квартира остается тебе. А вот если обставляли вы ее после свадьбы, то я бы рекомендовал все ценное перевезти пока куда-нибудь в другое место.
– Вы сговорились, что ли? – Маша раздраженно отвернулась. – Алексей не такой. Я уверена.
– Мне кажется, что, выходя замуж, ты была уверена в долгой и счастливой семейной жизни, – назидательно развел руками Сокольский. – А вон оно как все повернулось. Никогда и ни в чем нельзя быть уверенной на сто процентов. Даже в самой себе. Однажды ты можешь встретить короля и понять, что твой принц – ошибка молодости. Время меняет не только цвет листвы за твоим окном, но и тебя саму. Ты стареешь, мудреешь и начинаешь видеть некоторые вещи в несколько другом свете и под другим углом. Ты продолжаешь считать своего мужа надеждой и опорой или как?
Она не знала. Не знала! Четкая, уверенная линия жизни превратилась в пунктир. Пока в этой истории не будет поставлена жирная точка, она не закончится. А точку поставить должен был Алексей.
– Мне надо подумать. Я ничего не знаю. Не понимаю, – поморщилась Маша.
– Узнай у отца про документы на квартиру, – посоветовал Сокольский. – Можно красиво и обстоятельно страдать, коллекционируя соболезнования, но подстраховаться тоже не мешало бы. Без документов на собственность я не смогу тебе помочь.
– И не надо, – Маша даже обрадовалась. Ее бил озноб: неужели можно говорить и думать о какой-то собственности, когда из жизни пропало самое главное?
Любовь утекла, испарилась, словно вода из цветочного горшка. Цветок не может без воды? Может, если он кактус. А если не кактус, то превратится в гербарий, в сухую ветку. Так и человек может без любви, только жизнь эта будет проходить в совершенно ином качестве. И часто бывает, что садовник с лейкой приходит слишком поздно, когда новое чувство уже не способно вернуть к прежней жизни.
Глава 24
– У меня ужасное настроение. Пошли напьемся, – Алина заискивающе переминалась с ноги на ногу. – Можно Ритку позвать.
– Мне няньку надо отпустить, – вздохнула Маша. – И вообще. Похоже, что она мне теперь не по карману.
– Пусть муж платит. Он же должен алименты там, деньги всякие давать, – предложила Шульгина.
– «Деньги всякие!» – передразнила ее Маша. – С ним для этого еще развестись надо. А для того чтобы развестись, надо выяснить, что случилось. А для того чтобы выяснить, надо его найти.
– По-моему, ясно, что случилось, – робко намекнула Аля. – Баба у него завелась.
– Ага. «Ухожорка».
– Что?
– Ничего, – Маша досадливо поморщилась. – Я тут подумала: а вдруг он считает, что это у меня кто-то
