– Меня тошнит, – простонал Саша.
– Вот, пациента от нас уже тошнит, – Кротова больно ущипнула остолбеневшую подругу за руку. – Чувство, как я понимаю, взаимное. Во всяком случае, у меня. Кстати, ты сумку взяла?
Никакую сумку Катя не брала. Сейчас она с недоумением посмотрела на свои пустые руки, вдруг поняв всю степень собственного шока: это ж надо – поехать за вещами и не взять даже пакет! Наверное, Сашино предательство произвело на нее более сильное впечатление, чем хотелось бы думать.
– У меня есть, – влез в разговор бывший физкультурник. – За чирик уступлю.
– Тащи, – распорядилась Лиза.
Катерина никак не могла собраться с силами. Она понимала, что надо срочно взять себя в руки и как-то более адекватно реагировать и вести себя, хотя бы чтобы не позориться перед бывшими соседями, но внутреннее бурление, как в заснувшем вулкане, никак не могло прорваться наружу. Девушка заторможенно разглядывала Сашу, ужасаясь собственной слепоте. На смятом белье сидело всклокоченное чучело с осовелыми глазами, землистым цветом лица и дохлым, как зимняя муха между стекол, внутренним миром.
– О, Катюха! – Саша вдруг сфокусировал оловянный взгляд на девушке и вытер нос. – А мы тут…
– Плюшками балуемся, – влезла Лиза.
И тут у Катерины словно щелкнул выключатель. Она очнулась от ступора и повернулась к Елизавете:
– Я сама. Так, сумка чистая?
– Чистая, – обрадовалась Лиза.
– Давай аккуратно, чтобы не помялись. Что еще? А, тапки, халат…
Елизавета воспряла духом и осмелела:
– Давай греби все.
Саша с тупым любопытством наблюдал за сборами.
– Чего ищете? – снова икнул Шнырь. – За пивом-то когда пойдете?
– Тьфу, – с чувством сообщила Лиза, выходя следом за сосредоточенно молчащей подругой.
– Леня, какие планы? – Юра с удовольствием смотрел в окно – весна.
Крягин задумчиво молчал. Планов не было. В отличие от Юры, настроение у него было отнюдь не весеннее.
– Ты хоть дышишь? – заботливо поинтересовался Иванов.
– Дышу.
– Чувствуешь, весной пахнет.
– У меня стеклопакеты, – лениво выдавил Крягин. Ему хотелось сока, но лень было лезть в холодильник за фруктами.
– Сочувствую. Так что? В теннис играть поедем?
– Пузо сгонять?
– Леня, ты сегодня какой-то квелый. Случилось что?
– А у тебя? – с легкой агрессией в голосе съехидничал Крягин.
– У меня? – искренне не понял Юра. – Намекаешь на что-то?
– Прямо говорю.
– А еще прямее? – искренне рассмеялся Иванов. – Я чист, как младенец.
– Как у вас с Дианой? Она тоже в теннис играет?
– Кто такая? А, эта…
– Да, эта! – внезапно сорвался Крягин.
– Ты чего орешь-то? Ничего у меня с ней…
– Вы вместе уехали!
– Леня, включи мозги. По-твоему – я кролик, который совокупляется со всеми в зоне досягаемости? В моем «Лексусе» кто только не побывал, и ты в том числе, между прочим. У нас с тобой что-то было?
– При чем здесь это? – Крягин был зол. На себя – за то, что сорвался, на Иванова – за то, что тот теоретически мог врать, и на Диану – за то, что она создала прецедент, села в чужую машину. Раньше он всегда возил ее сам. Да, вчера не смог, но это же не повод прыгать в Юркин катафалк!
– При том. Ты на меня орешь из-за бабы!
– Она не баба.
– Не баба? – недоуменно переспросил Юра. – Ого, какие заявочки. Это меняет дело. Извини. Не обсуждается.
– Так что у вас?
– Леня. Ни-че-го! Совсем. Мы разные люди. Мы планеты с разными орбитами, мы два полюса, мы как пингвин и жираф, как лед и пламень…
