Мышкина насторожились.
«Вот позорище, – отчаялась Катерина. – Если он еще и пьяный…»
– Зовут Борис. Пропускать?
– Да, – завопила она, ощущая немыслимое облегчение. – Пусть идет.
Но тут же снова замерла от мысли, что Саша мог схитрить и просочиться под чужим именем.
– Катрин, я к тебе, – в щель, почему-то не открыв дверь целиком, пролез Боря. В руке у него были зажаты дохленькие нарциссы.
– Я так рада! – искренне улыбнулась Катя, чувствуя, как отпускает ледяной холод, сжавший затылок.
– Мы можем поговорить наедине? – шепнул Боря, покосившись в сторону любопытно поблескивающих глазами девиц.
– Конечно, – немедленно отозвалась Диана. – Мышкина, на выход. Не тормози. Не надо мусолить мужчину глазами, не твое!
Боря заинтересованно оглянулся. Мышкина поправила грудь, огладила бока и задумчиво улыбнулась, протянув грудным голосом:
– А жаль, что не мой.
– Иди, – почти вытолкала ее из помещения Диана, едва сдерживая хохот.
– Кто это? – Боря повернулся к Катерине.
– Да так, коллеги. Ты чего пришел? Откуда адрес?
– Мама твоя дала. Мы по справочнику нашли.
– Мы?
– У тебя замечательная мама. Она очень чуткий, отзывчивый человек.
– Ну это как нарвешься, – не согласилась Катерина. – А что за срочность?
– Катя, нам надо что-то решать!
– В смысле?
– Ну, я один, ты одна…
– Боря, мы это уже обсуждали. Общий диагноз – еще не повод объединяться в стаю.
– Это не диагноз, это жизнь. Время уходит. Ты в курсе, что детородный период не бесконечен?
– Борька, что ты несешь? Только не говори, что хочешь стать мамой! – фыркнула Катя. – Что случилось-то?
– У меня с Элей все кончено.
Кто такая Эля, Катя категорически не помнила. Видимо, что-то из недавнего.
– Да ладно. Какие наши годы, – она забрала у Бори цветы, основательно изжеванные его нервными пальцами.
– Вот и я о чем, – очнулся от скорбных раздумий Борюсик. – Наши годы уходят. Что мы оставим потомкам?
– Поэму напиши, – серьезно предложила Катерина. – У тебя должно получиться.
– Тебе смешно. А ты не думала, что это судьба? Я имею в виду нашу встречу в молодости?
– Боря. Я – девушка в цвету, в соку и все такое. И молодость у меня еще не прошла, – напомнила Катя, соображая, как будут смотреться в трехлитровой банке из-под предыдущего букета три тощеньких нарцисса с поникшими головками. Пора было покупать вазу.
– Вот и хорошо. Давай попробуем вместе! – выпалил Борислав, мучительно покраснев.
– Вместе спать? Так мы уже пробовали.
– Нет. Вместе жить!
– Не ори, начальников напугаешь, – предостерегающе шикнула Катерина, но было поздно.
Из щели словно таракан высунулся Клейстер, с удивлением посмотрел на гостя, потом на секретаршу с цветами и пробормотал:
– Однако. Неожиданно.
И уполз обратно удивляться в одиночестве.
– Я тебя не подвел? – заботливо спросил Боря.
– Наверное, нет, – неуверенно промямлила Катя. Клейстер из списка вычеркнут не был, но его оттуда упрямо выдавливали обстоятельства.
– Так что? – нетерпеливо продолжил Борюсик. – Решено? По рукам?
– Боря, ничего не решено! Ты что как поросенка на рынке покупаешь!
– А как надо? Мы же свои, родные почти, зачем спектакли с приседаниями?
– Не в приседаниях дело, – твердо заявила Катя. – Не могу я так. В общем, отстань, Борька. Если
