вначале.
Он набрал номер и услышал долгий гудок — «у-у-у». Телефон продолжал пронзительно гудеть. Никто не отвечал. Он довольно долго держал трубку, пока ждавшая своей очереди женщина не застучала в нетерпении по стеклу. Он повесил трубку, вынул из щели монетки и вышел из будки еще в худшем настроении, чем вошел.
Скучная серая улица с ровными рядами домов казалась неприветливой, как тюрьма. На углу его окликнула девушка:
— Пошли-ка домой, милок?
Он, грубо отмахнувшись, прошел мимо. Ну их к черту! С этим он покончил. Но голос, оказавшийся неожиданно мягким и нежным, все еще преследовал его.
Да, хитрый приемчик. Для такого одинокого парня, как он сейчас, которому и пойти-то некуда, слово «домой» звучит довольно заманчиво, даже если дом — это всего-навсего неприбранная комнатушка где- нибудь в доходном доме по пять шиллингов в час. Он шел вперед, не отвечая ей и быстро пересекая пустынные улицы своей широкой, размашистой походкой. Наверно, Магды нет дома.
Он позванивал монетками в кармане шинели. При виде новой телефонной будки ему снова захотелось позвонить ей. Может, она вернулась. Ну, а если ему не повезет, тогда он пойдет в закусочную, поест, а потом один отправится в кино.
Телефонный гудок громко дребезжал ему в ухо. Ему стало совсем грустно. И вдруг, когда он уже собрался повесить трубку, он услышал, как на том конце провода женщина, запыхавшись, произнесла: «Алло!» Голос Магды звучал тепло, дружелюбно, как будто она стояла здесь рядом.
— О, добрый вечер, — сказала она приветливо, — так это вы звонили мне раньше? Я была в ванной и едва успела выскочить. Ну, видели б вы меня!
Он представил себе ее, соблазнительную, смуглую, завернутую в большое полотенце.
— Может быть, это и хорошо, что тут телефон, а не телевизор.
Она засмеялась.
— Что вы делаете?
— Стою в телефонной будке.
— О!
Он старался говорить спокойно.
— Я… Я подумал, может, вы сегодня не заняты. У меня неожиданно освободился вечер.
— Правда?
— Да, мне, конечно, следовало позвонить раньше, вы сейчас, наверно, куда-нибудь собираетесь, или что-нибудь еще в этом роде?
— Насколько я понимаю, вы предлагаете провести вместе вечер?
— Вот именно.
— Ну до чего ж деликатный парень!
— Я понимаю, что надо было предупредить гораздо раньше.
— О, гораздо!
Так ему и надо. Почти полмесяца уже прошло с тех пор, как они виделись.
— Я думал, может, если вы ничего не делаете…
— Делала.
— Ах, так. Ну что ж, прошу прощения. Желаю приятно провести время.
— Я говорю: делала.
— Да?
Они помолчали. Он был озадачен.
— Делала, понимаете, а теперь, так или иначе, я уже свободна.
Она была откровенной и кокетливой в то же самое время Он вытер пот со лба и пересчитал свои деньги. Да, сегодня на такой ужин, как тогда, не хватит. И, словно читая его мысли, она сказала:
— Я просто замерзаю, на мне одно полотенце. Дайте мне четверть часа, хорошо? Я оденусь и потом смогу приготовить ужин. Как раз ужин за мной.
— Это очень мило с вашей стороны.
— Ну-ну, не зазнавайтесь. Где вы сейчас?
— Возле казармы.
— Ладно, у вас займет добрых полчаса сюда добраться, так что до встречи, au revoir.
— Хорошо, только особенно-то из-за меня не старайтесь.
— А почему бы и нет? Ну ладно, пока!
Он критически осмотрел свою потрепанную солдатскую форму, к тому ж еще изрядно помявшуюся в толпе болельщиков на стадионе. Надо зайти в туалетную при какой-нибудь забегаловке и немного почиститься. А заодно и время пройдет, и его выдумка о том, что он звонил из Рэндуика, будет выглядеть вполне правдоподобно.
Нажав кнопку звонка у гладко отполированной деревянной двери ее квартиры, он пережил минутное колебание. Ему захотелось сбежать вниз по аккуратно устланным коврами ступенькам и через вестибюль и тяжелую стеклянную дверь выбежать на улицу. Но было уже поздно: внутри слышался шум. Потом Магда отворила дверь, и выглядела она при этом еще более обольстительной, чем прежде. На ней был темно-красный бархатный халат, облегавший фигуру и подчеркивавший стройные линии ее тела, волосы тяжелой волной падали на плечи так же, как тогда, при их первой встрече. Она встретила его весело и приветливо.
— Ух, бедняга, замерз же небось!
Он вошел в маленькую прихожую. Толстый ковер на полу, вазы с цветами, на низеньком столике телефон. Ободренный дружелюбной непринужденностью ее встречи, он почувствовал себя свободнее. Глядя на нее, смуглую и разгоряченную ванной, он подумал, что он слишком много возомнил о ее отношении к нему, и при этой мысли он почувствовал еще большее облегчение, к которому почему-то примешивалось и некоторое сожаление.
Магда отлично смешивала коктейли, и, выпив второй коктейль, Барт с удивлением подумал, почему он был таким дураком и целых две недели ей не звонил. Ведь с ней можно было разговаривать свободно и непринужденно.
Да, с Магдой можно держать себя по-приятельски, она ничего не требует и принимает тебя таким, как ты есть. Разговаривать с ней так же легко, как с мужчиной, но разговор этот волнует больше, гораздо больше. После третьего коктейля он удобно откинулся в кресле, больше не чувствуя никакой скованности в этой роскошно обставленной комнате, не думая больше о своей потрепанной форме и тяжелых ботинках. Магда на это не обращала никакого внимания, и Барт жалел о том, что раньше не хотел приходить к ней.
И зимний вечер, так пугавший его недавно, одинокий и долгий зимний вечер был позабыт. Здесь были тепло, смех, радио и решетка электронагревателя, имитировавшего камин. Здесь все было удобным, уютным, все располагало к отдыху.
Черный кот, отнюдь не персидский кот, какого он ожидал встретить в таком окружении, а обыкновенный черный кот с гладкой атласной шерсткой важно вошел в комнату.
— Знакомься, ЧР, — Магда ласково поманила кота. — Это сокращение — от черного рынка, потому что это символ нувориша. Мы нашли его как-то ночью. Он сидел на пороге мокрый, дрожащий от холода, голодный и бездомный кот. Ник — это мой муж, — пояснила она, — назвал его, конечно, Ниггером, черномазым. Но он стал таким лоснящимся и так растолстел, что я прозвала его «Черный Рынок». Знаете, чувство товарищества. Мы оба стольким обязаны черному рынку. Ник вовсе не находит это забавным, но коту имя понравилось.
— Оно ему определенно подходит.
— Да. Верно ведь? Он явный пример того, как портятся люди, попадая в привилегированный класс. Если бы Ник не был так невероятно суеверен, то ЧР и сейчас ловил бы мышей где-нибудь в районе Кросса и честно зарабатывал себе на жизнь. А теперь он ест филе из леща и бифштексы.
Она провела рукой по шерсти, и кот томно выгнул спину.
— Совершенно испорчен, мошенник, правда?
