– А кто такой Айан?
– Это я, – ответил Мэллори, счастливо улыбаясь:
Ханна приняла его ухаживания, он до сих пор держит ее в объятиях. И это такое восхитительное чувство – слышать свое имя из ее уст. – Меня зовут Айан Майкл Денем. Но ты сможешь меня так называть, только если я разрешу.
– А леди Ханне вы разрешили?
– Да. Видишь ли, я влюблен в нее.
– А, любовь... – протянул Джордж. – Ну, тогда поцелуев не избежать.
– Это точно, – подхватил Мэллори. – И надеюсь, ее милость не станет больше возражать. Потому что, видишь ли...
– Я знаю, – прервал его Джордж. – Сегодня можно, потому что леди Ханна не в бриджах!
Миссис Диринг не могла скрыть своего изумления, глядя, в каком виде явился ее жилец. Он вошел через дверь в кухне и, перехватив удивленный взгляд хозяйки, поторопился объяснить, что упал с лошади, как раз когда направлялся к дому сквайра Тофера.
– Случается, – с сочувствием закивала головой миссис Диринг. – И нечего тут стыдиться. Бывало, и наш герцог вылетал из седла что твоя птичка, хоть он и бравый наездник. Вы хоть целы, господин?
– Спасибо, что беспокоитесь обо мне, миссис Диринг. Я цел и невредим, если не считать синяков на моей гордости. Но это я как-нибудь переживу.
– Да, пока никто от этого не умер, хотя такое часто случается с каждым из нас.
– Часто? – задумчиво переспросил жилец.
– Такова жизнь, – философски заметила хозяйка. – Правда, знавала я мужчин, которые не смогли оправиться, после того как гордость их была задета. Совсем забыла, тут для вас письмо. Куда ж я его девала? Ах, вот оно!
Миссис Диринг выудила из кармана передника изящный конверт. Но постоялец покачал головой, и лицо его стало настороженным.
– Это письмо не может быть адресовано мне, – сказал он. – Никто не знает, что я здесь.
– Сейчас объясню. Письмо от нашего герцога и леди Ханны, хоть писано мистером Гейзенби и миссис Тофер. А привезли его люди сквайра. Все господа, приехавшие покупать лошадей сквайра, получили по письму. Поэтому вам тоже полагается письмецо – все знают, что у меня в постояльцах приезжий господин.
Жилец взял протянутое ему послание, взглянул на него и поднял на миссис Диринг непонимающий взгляд.
– Это приглашение на бал, – с недоумением сказал он.
– Ну да. И это не какой-то там фу-ты ну-ты бал в Лондоне, – закивала женщина. – Все смогут потанцевать, поболтать, молодые люди приударят за девушками. Будет настоящее веселье.
– Я не отказался бы повеселиться, миссис Диринг. И мне бы хотелось побывать в Блэккасле.
– Ну да, это уж как водится: любой, кто видел замок снаружи, мечтает посмотреть на него изнутри. Там все старое, но все равно красиво.
– Вы бывали в замке?
– Бывала, и не раз, – не без гордости ответила женщина. – На осеннем балу, и перед Рождеством, и на Пасху. Да почитай, все жители Баррен-Уичи хоть разок да побывали там. Наш герцог не стыдится простых людей и допускает до себя каждого, у кого есть надобность, или же в праздник. Он не чурается жителей, как некоторые господа.
Постоялец заметил обиженный тон и намек на высокомерие господ и поспешил исправить положение:
– Не обижайтесь, миссис Диринг, просто я мало знаю вашего герцога, но согласитесь, бывают и такие господа, которые на порог не пускают нетитулованных особ.
– Правда?
– О да! Они считают, что простые люди рождены для того, чтобы им служить... Для их удобства, так сказать. Я-то сам так не думаю, а про Бериника вообще ничего не знаю. Но в Лондоне у него такая репутация...
– В Лондоне? – презрительно заметила миссис Диринг. – Все лондонцы простаки. А кое-кто так не может отличить правого башмака от левого. Думаю, это потому, что они пьют воду из Темзы.
В этот вечер герцог впервые за долгое время сел за фортепьяно. Инструмент стоял в малой гостиной, но звуки разносились по всему замку. Почему именно сегодня ему захотелось коснуться клавиш? Возможно, он был рад, что Ханна наконец встретила человека, которого готова полюбить всем сердцем. А может, потому, что не придется отсылать Элфа в школу. Дэмпси просто молодец. Столько всего случилось за последнее время, но, как ни странно, он чувствовал себя совершенно другим человеком. Не уродливым чудовищем из Блэккасла, наводящим ужас даже на лондонцев, а нормальным, великодушным человеком, в чьей помощи нуждаются столько людей. Какова бы ни была причина, но душа Бериника сегодня полнилась радостью, а пальцы легко летали по клавишам. И музыка, наполняя старый замок, заставляла его обитателей замирать на месте и прислушиваться с восторгом и умилением.
Гейне отложил в сторону столовое серебро, которое начистил до блеска, и слушал, склонив голову. Слава Господу, что-то светлое наполняет душу хозяина. И звуки танцуют и парят, словно бабочки.
Кухарка застыла, прислушиваясь к волшебным звукам, служанки шикали друг на друга, и даже сорванец, который чистил кастрюли, замер, открыв рот. Лакеи, сидевшие за обедом, отложили приборы, подмигивали младшим горничным, и глаза девушек лучились смехом, а губы напрасно старались сдержать улыбки.
