непослушные волосы и продолжила: – Я солгала, Этьен! Я не хочу оставаться с тобой! Я не люблю тебя! Я люблю… не тебя!
Воцарилась тишина, которую нарушало лишь отдаленно слышное ржание лошадей.
– Когда Молли рассказала, что слышала, как ты швыряешь в него вещи… – Этьен опустил пистолет, передал его Белстоу и рассмеялся. – Полагаю, я догадался.
Этьен изо всех сил старался сохранить спокойствие. Сильвия молчала и вызывающе смотрела на него, как бы давая ему понять, что ждет от него действий.
Ненадолго все стихло, кроме неуемного ветра, который хлопал плащами и ерошил волосы.
Этьен молча кивнул и поднял руку – как знак то ли капитуляции, то ли прощания. Он направился к карете. Белстоу последовал за ним, и дверца кареты захлопнулась.
Все оставшиеся на поляне молчали, провожая взглядами удаляющийся экипаж.
Сильвия, не произнеся ни слова, взглянула на Тома и, присев, осторожно положила пистолет на землю. Потом сделала несколько шагов навстречу Тому.
Том медлил. Затем, передав свой пистолет Киту, протянул к ней навстречу руки.
Сильвия бросилась к нему. Том нежно обнял ее и спрятал лицо в ее волосах. Казалось, они оба забыли о том, что, кроме них, на свете существует кто-то еще.
– Я солгала, – шептала Сильвия.
– Жаль, что ты не веришь мне, – охрипшим голосом ответил Том. – Ты решила, что Этьен убьет меня, и поэтому просто хотела спасти.
– Я солгала. Я люблю тебя, – возмутилась Сильвия.
– О да, я это знаю. А вот ты – не знала.
Он нежно кончиком пальца вытер слезинку на ее щеке и прижался губами к тому месту, где эта слезинка только что была.
– И?.. – Сильвия испытующе смотрела на Тома. – Что дальше?
– Гм… Если это не любовь, то, значит, любви вообще не существует.
– Том! – Этим единственным словом Сильвия и просила, и требовала.
– Ну хорошо. Я тоже тебя люблю.
Том произнес это быстро, можно сказать, озорно. Он никогда в жизни не говорил подобных слов, и они мгновенно словно вывернули его наизнанку. Том почувствовал необычайную радость оттого, что эта женщина рядом, в его объятиях. Он не был трусом, но сейчас, как никогда, казался себе незащищенным.
И Сильвия это понимала. И ласково улыбнулась ему.
Первый поцелуй после слов «Я люблю тебя» отличался от всех прочих, ранее известных Тому поцелуев. Он, крепко прижав к себе, нежно поцеловал Сильвию. Теперь он точно знал, что ему никогда не надоест целовать эти милые губы, такие сладкие на вкус.
Том заглянул Сильвии в глаза:
– Ты видишь, какой я умный? Ты думала, что Этьен убьет меня и я буду лежать на земле, истекая кровью. А я знал, что ты придешь и все это закончится. Ты не могла позволить мне умереть, прежде чем скажешь, что лю…
Сильвия прикрыла его рот ладонью, не желая до конца выслушивать то, что Том собирался сказать. Она поняла, что он имеет в виду. Немного нахмурившись, Сильвия замерла в его объятиях.
– Ты шел на дуэль и ждал, что я приду сюда и устрою сцену?
Том не позволил Сильвии отстраниться от него.
– Разумеется. Иначе как бы ты узнала, что любишь меня? Как бы ты нашла в себе мужество взять то, что ты действительно хочешь, Сильвия? А как бы я узнал, что тоже люблю тебя? Ты же могла просто уехать с Этьеном и этим спасти мою жизнь.
Сильвия помолчала, обдумывая услышанное.
– Но это была рискованная игра. Том чуть заметно улыбнулся:
– Конечно, рискованная. Но у меня есть опыт риска. – Он заметил опасные искорки гнева в ее глазах. Они были видны даже при слабом утреннем свете. – В любви и на войне все средства хороши, Сильвия.
Конечно, он сражался по-черному. Но не с Этьеном, а с Сильвией.
Сильвия продолжала гневно сверкать очами.
– Тебе хочется чем-то в меня швырнуть, Сильвия? Если так, то не могла бы ты начать с того, чтобы швырнуть в меня собой?
Он заметил ее улыбку. И погладил ее обнаженные прохладные руки, прижал ее к своей груди, обнял и замер, прижавшись лицом к ее щеке.
Том видел краем глаза, как Кит и Генерал деликатно отошли, чтобы не слышать их объяснений в любви.
– Я очень сожалею, – смогла проронить Сильвия. – Я была дьявольски глупа.
– Ну ничего. – Том был великодушен.
– Тебе нужна жена? – пробормотала она, уткнувшись ему в грудь.
– Ты делаешь мне предложение, мисс Сильвия Ламорье?
– Похоже, что так.
– Я всего лишь ублюдок, не имеющий ни пенни за душой, а ты – королева балета. К тому же – родственница виконта.
– Ну, так уж и ни пенни за душой, – пробормотала она.
– Тебе следовало бы соблюдать приличия и позволить мне сделать предложение, – добавил он.
– Прости меня, – сокрушенно проговорила она. – И как бы ты это сделал? С помощью неприличной песни?
– Как человек практичный, вот так: ты будешь моей женой?
На мгновение он испытал ужас, произнеся эти слова. Сильвия молчала, продолжая оставаться в его объятиях. Это был головокружительный миг. Мир повернулся вокруг собственной оси, и Том понял – ничто более не останется, как прежде.
– М-м-м… – тихо промурлыкала Сильвия, уткнувшись носом в его шею. – Да, я думаю, что хочу этого.
Еще один поцелуй – первый после сделанного предложения. И этот поцелуй был также совершенно иным. Он был наполнен удивлением и обещаниями.
– Погоди, – вдруг, словно опомнившись, произнес Том. – Что ты имеешь в виду, говоря «так уж и ни пенни за душой»?
Сильвия виновато взглянула на Тома. Блеск ее глаз мог вполне соперничать с блеском луны.
– Нам с Генералом есть что сказать тебе.
Сюзанна и Кит демонстрировали полное единодушие и понимание. Они не возражали, чтобы жених Сильвии – мистер Том Шонесси – провел сегодняшний день в их доме. Врач был слишком сонным, чтобы распространять скандальные слухи о Томе Шонесси и его невесте, а Кит и Сюзанна определенно умели хранить семейные тайны.
Возвращаться было решено в двух каретах: Кит, Сюзанна, Генерал и сонный хирург – в одной, Сильвия и Том – в другой.
Том усадил Сильвию к себе на колени, и они вместе укутались в ее плащ.
– На тебе до сих пор наряд феи? – пробормотал Том.
– М-м-м…
Он целовал Сильвию, а его руки жадно искали под платьем желанное тело. Сильвия хотела того же, что и Том. И ничуть не меньше. Наскоро избавившись от пут платья и штанов ровно настолько, чтобы стало возможным соединиться, они отдались друг другу. Им обоим было немного смешно, как поспешно они сделали это. Желание их было настолько велико, что бурная разрядка наступила очень быстро.
Нежно обнимая Сильвию, Том плотнее укутал ее плащом. Он положил свою голову ей на плечо и вдыхал аромат ее шеи, иногда, словно ребенка, целуя.
– Между прочим, Сильвия, я знаю, – шепнул он. Сильвия замерла.
– Что ты знаешь? – Она невинно заглянула в его глаза. Он тихонько засмеялся.
– Ты не заметила, что зеркал – шесть? Ровно столько, сколько девушек в «Белой лилии». Я знал, что ты рано или поздно возьмешь дело в свои руки. Если говорить не просто о танцах, а о балете.
– Ты умный.
– М-м-м…
– Но есть нечто такое, чего ты можешь не знать, Том, – довольно сказала она.
– Что именно?
– Это принесет деньги.
И она рассказала ему о том, что они с Генералом задумали.
В Лондоне много башен, мостов и других высот. Ходили слухи, что в тот день, когда Том Шонесси сочетался браком с Сильвией Ламорье, женщины падали с них, словно конфетти с неба. Конечно, преувеличения и слухи всегда сопровождали Тома Шонесси, где бы он ни был. Впрочем, сам Том лишь поощрял эти слухи. Они его забавляли, хотя его жена относилась к этому прохладнее.
Тем не менее это было отнюдь не заурядное зрелище, когда пользующийся ранее недоброй славой Том Шонесси проходил по чрезвычайно популярному «Семейному эмпориуму» под руку со своей очаровательной женой Сильвией Холт Ламорье Шонесси, а на его плечах восседал рыжеволосый мальчик.
«Семейный эмпориум» стал популярен главным образом потому, что Тому Шонесси всегда везло с друзьями.
Услышав от Генерала о «Семейном эмпориуме», Огастус Бидл настолько проникся этой идеей, что сумел заинтересовать и привлечь к участию в проекте некоторых весьма богатых джентльменов Лондона. Кроме того, он убедил его величество короля Георга IV нанести визит и посмотреть новую балетную труппу, состоящую из красивейших девушек. Их имена узнал и полюбил весь Лондон: Молли, Лиззи, Дженни, Салли, Роуз и Сильвия.
Балет, естественно, назывался «Венера».
Его величество не пришлось долго уговаривать. Вряд ли найдется хоть один мужчина, которого не интересовали бы красивые женщины.
– Это самое малое, что я могу сделать для тебя, – говорил Тому Генерал.
В «Семейном эмпориуме» любой мог найти что-то весьма привлекательное для себя. Дети играли, катались на деревянных лошадках, забирались в прекрасные замки и осваивали снасти пиратских кораблей. Добропорядочные мужчины и женщины могли насладиться беседой с друзьями за чаем либо поиграть в карты.
Смотрели балет они все вместе. И прежде всего потому, что знали – это представление любит смотреть король.
Том Шонесси, обретя красивую жену и очаровательного ребенка, навсегда оставил свои порочные привычки.
Однако каждую ночь в маленькой уютной комнате его жена настоятельно требовала, чтобы он напомнил ей, каким очень-очень гадким он способен быть.
Примечания
1
Мой ангел (фр.).
