прекрасно знаешь, женщинам и детям не место среди гуртовщиков. Своих мы берем, потому что девать некуда.
— Ты рассуждаешь так, словно мне никогда не приходилось держать в руках ружья. Я родилась в этом городе более пятидесяти лет назад — на сколько более, пожалуй, говорить не стану — и много раз отбивалась от команчей, мексиканцев, приграничных бандитов и всех, кто считал меня легкой добычей. Более пятидесяти лет назад! За это время над Техасом сменилось столько флагов, что и не сосчитать. Но я ни разу не видела ни большого города, ни железной дороги — только слышала о них. Что мне остается делать? Только складывать деньги к Киферу в банк.
— А почему ты не хочешь поехать на дилижансе в Форт-Уэрт или на поезде в Сент-Луис? — ласково спросила Гарнет.
— И поеду, милая, если вы возьмете меня в Абилин. — Мод покосилась на Люка. — А захочу, доберусь до самого Сан- Франциско — теперь дорога идет через всю страну.
— Ну-ну, Мод, — усмехнулся Люк, — не надо заставлять меня чувствовать себя виноватым. Я знаю, ты женщина независимая и можешь в любое время отправиться куда душа пожелает.
Мод посмотрела Маккензи прямо в глаза и гордо выпрямилась:
— Моя душа желает ехать с вами в Абилин.
— А что же будет с закусочной?
— Выставлю в окне табличку «Закрыто», на дверях повешу замок, а народ пусть для разнообразия обедает в гостинице.
— Хорошо, Мод, — сдался Люк. — Я поговорю с братьями. Один я ничего не решаю.
Хозяйка закусочной подмигнула Хани и Гарнет:
— Предлагаю сделку. Брось ты этого скупердяя Кифера. Я одолжу тебе денег, сынок, а сама буду править походной кухней. — И поскольку Маккензи, судя по всему, продолжал колебаться, заговорила настойчивее: — К тому же ничего не придется покупать. У меня есть все, что нужно в дороге: чайники, ложки, плошки.
— С каждой минутой твое предложение становится все интереснее, — признался Люк.
— Так что же тебе мешает согласиться?
— Я же говорил — мне нужно посоветоваться с Флинтом и Кливом. Они тоже участвуют в деле и вряд ли обрадуются тому, что с нами поедет еще одна женщина.
— А ты скажи им про меня вот что: Мод не просто женщина, а женщина лишь наполовину. А на другую половину — волчица, прошедшая все круги ада. Она коварнее и злее многих мужчин и способна выбраться из любой передряги.
Пока решался вопрос, Хани взволнованно переглядывалась с Гарнет и наконец подала голос:
— Если Мод будет править кухней, я смогу вести еще один фургон.
— М-да, еще один фургон иметь бы неплохо, — задумчиво проговорил Люк. И наконец поднял глаза на хозяйку закусочной. — Ладно, Мод. Хоть с братьями я не могу не посоветоваться, но знаю, что они, как никто, за меня горой и всегда готовы прикрыть мою задницу. Так что будем считать, что сделка состоялась.
Возликовавшие Гарнет и Хани бросились на шею Мод с поцелуями и объятиями. А Люк и Джош слушали их восторженные восклицания.
— А ты что скажешь, сынок?
Подражая отцу, Джош гордо подбоченился и, расставив ноги, покачал головой:
— Боюсь, дяде Флинту это не понравится, — потом улыбнулся, обнажая щербинку от выпавшего зуба, и весело заключил: — Если тетя Мод поедет с нами, у нас каждый день будет шоколадный пирог.
— Ну-ка, девчонки, присядем и прикинем, чего нам не хватает, — предложила хозяйка закусочной. — Прежде всего потребуется походная кухня. — Она посмотрела на Люка. — Знаешь Бена Фрэнкса? Раньше он здесь часто бывал. Продает «Флайнг-Ф» и насовсем перебирается в Нью-Йорк. Готова поспорить, что походную кухню у него можно купить меньше чем за сотню.
— Поговорю с ним в субботу на железнодорожном празднике. Надеюсь, он будет?
— Бог мой, Люк! На праздник явятся все, — уверила его Мод.
— Идем, Джош. — Глава семейства решительно поднялся. — Кое-что купим и вернемся назад. А вы, леди, если не успеете все обмозговать вместе с Мод, продолжите в субботу.
Как только Люк с сынишкой вышли, хозяйка закусочной поднялась и выставила в окне табличку «Закрыто».
— Разговор у нас важный, поэтому приступим сразу. — Мод вернулась к столу, гордо подбоченилась, оглядела женщин с жизнерадостной улыбкой и издала победный клич: — Йо-хо-хо!
Глава 18
Как и следовало ожидать, Флинт отнюдь не обрадовался, узнав, что с ними засобиралась Мод:
— Нам нужен еще один гуртовщик, а не повар, да к тому же баба!
— Успокойся. Я тебе все объясню. — Люк рассказал о неожиданных препятствиях и, вооружившись теми же доводами, что и Мод, принялся отстаивать свое решение. — Не понимаю, чем Мод отличается от старины Бена Фрэнкса.
— А я очень даже понимаю, — досадовал Флинт. — Старикана хотя бы время от времени можно использовать во время ночного перегона, а женщину ни при какой погоде ночью на работу не пошлешь. Так что мы втроем будем спать в своих седлах уже на полпути к Абилину.
— Извини, старина, но другого пути у нас нет. Без денег нам далеко не уехать.
Флинт направился к двери, но, взявшись за ручку, на секунду задержался:
— Пойми, дело не во мне. У нас не хватает рук. А сэтими… — Он бросил в сторону женщин долгий взгляд и, круто повернувшись, стремительно вышел.
— С радостью бы тебе помог, — проговорил Клив, когда дверь за Флинтом закрылась. — Но я заплатил за быка и телок и теперь совершенно на мели. Не хватит даже на хорошую ставку в далласском казино. А то бы по-быстрому сшиб деньжат.
— Сыграть в Далласе? — оживилась Хани.
— И думать не смей. — Люк сердито посмотрел на жену.
— Помню, помню: Люк не вернется в шерифы, а Хани не сядет за карточный стол, — отозвалась она.
— Пожалуй, мне лучше поспешить за Флинтом, — встрепенулся Клив. — Помогу ему укротить диких лошадок.
— Погоди, и я с тобой, — поднялся Люк. А вслед за мужчинами молча увязались Джошуа и Амиго.
Когда женщины остались одни, Гарнет спросила:
— А что это вы говорили о карточных играх?
— Ах, это… Когда я была помоложе, то путешествовала с актерами и научилась играть в покер. И должна сказать, играла недурно, не хуже Клива. Тогда я нередко садилась за карточный стол в Стоктоне, где Люк был шерифом, и однажды играла с самим Чарли Уолденом. Можешь себе представить? С тех пор Люк не хочет, чтобы я садилась играть с незнакомцами. Говорит, что вокруг нас дурных людей пруд пруди и в два счета можно попасть в переплет. Тогда мы заключили соглашение: Люк никогда не вернется в шерифы, а я бросаю покер.
Хани села за стол и подперла подбородок тыльной стороной ладони:
— Как ты думаешь, Гарнет, не ошибается ли Люк, собираясь гнать стадо в Абилин? Не лучше ли поставить на этом крест и взять то, что можно получить здесь?
Гарнет перегнулась через стол и взяла подругу за руку:
— Не знаю, что и сказать, Хани. Я доверяю суждению Люка. Он мне кажется человеком здравомыслящим.
Хани удивленно подняла глаза:
— А суждению Флинта ты не доверяешь?
— Кое в чем. Но он часто пытается найти во всем недостатки и предполагает самое худшее. Люк осмотрительнее, но если что-то решил, от своего не отступится. Вдвоем они прекрасно дополняют друг друга.
— А какое место ты отводишь Кливу?
— Должна сказать тебе честно: Клив Маккензи меня ни на секунду не ввел в заблуждение. За очаровательными и легкими манерами скрывается здравый ум и железная воля. Если бы он считал, что перегон скота невозможен, то давно бы предложил другое решение.
Хани устало поднялась на ноги:
— Что ж, будем надеяться, что втроем они выбрали верный путь.
Гарнет спустилась к загону. Взнузданный мустанг со спутанными передними ногами был привязан к столбу, а Флинт пытался оседлать измученное животное. Он взял попону и приблизился к лошади — та попятилась, пока не наткнулась на забор.
Флинт навалился на мустанга всем телом и прижал к жердям. Левой рукой накинул на круп попону, а правой ухватил тяжелое седло. Почувствовав на спине его вес, мустанг встал на дыбы.
Гарнет вздрогнула, увидев, как Флинт опрокинулся навзничь. Но прежде чем мустанг сумел сбросить седло, Маккензи уже стоял на ногах и затягивал подпругу.
Отвязав от столба поводья, он крепко зажал их в руке. Мустанг заартачился, но Флинт схватил его за ухо и начал крутить.
Боль настолько поразила животное, что на секунду оно остолбенело, и, улучив момент, наездник вскочил в седло.
— Освобождай!
Люк развязал веревку, стягивавшую передние ноги мустанга. Сначала конь невольно попятился, потом присел, согнувшись почти пополам и стараясь скинуть со спины наездника.
— Вперед, Флинт! — закричал Люк, а Клив свистнул и зааплодировал:
— Крепче держи, братишка! Не давай этой кляче опускать голову!
Поединок между лошадью и человеком продолжался — девятьсот фунтов фыркающих и брыкающихся лошадиных сил против двухсот фунтов твердого упорства. Бесконечные минуты костоломной, зубодробительной дуэли. Наконец мустанг начал уставать. Флинт поддернул поводья и заставил его стать спокойно. Потом спрыгнул с седла и привязал к забору.
— Твоя очередь, братишка. — Он устало облокотился о жерди.
Клив перемахнул через забор и вскочил в седло измученного мустанга.
— Что он собирается делать?
— Чуть-чуть попугать, — ответил Люк.
— Боюсь показаться невежественной, — продолжала Гарнет, — но ваш западный говор для меня иногда сплошная загадка. Что значит «попугать»?
— Просто будет щелкать у морды кнутом и хлопать ладонью по попоне. Эти лошади не должны пугаться и шарахаться от неожиданных движений. К
