любила! Столь предательские мысли шокировали Кэсси.
Растущая тяга к Коулту вынуждала ее переоценить истинность своего первого чувства. К Теду ее привязывала не любовь, а преданность. Если все были правы насчет причины его длительного отсутствия, как долго еще она могла хранить верность умершему?
Здравый смысл подсказывал ей, что если она даже поддастся обольстительным речам Коулта, все равно это не удержит его здесь и он уедет при первой же возможности. Он ни разу не намекнул на вероятность иного исхода. Готова ли она довольствоваться только этим?
Это стало бы большой ошибкой, но, Боже правый, ей казалось, что это и будет правильным.
Она почувствовал себя одинокой и слабой, когда Коулт отпустил ее. Его руки скользнули по плечам и развернули Кэсси лицом к нему.
– Ступай домой, милая. Прими горячую ванну и ложись спать.
Он нагнулся и слегка поцеловал ее, его теплые и мягкие губы словно источали сладость и покой, и она пила не отрываясь.
Поцелуй оказался мучительно коротким, она огорчилась, когда Коулт отстранился от нее. Глупая девчонка!
Кэсси устало улыбнулась.
– Я запру. Как только напою лошадей.
– Я помогу тебе.
Вместе они наполнили водой поилки для лошадей и постлали немного соломы в стойла. Когда с этим было покончено, Кэсси заперла конюшню.
– Спасибо за помощь, – сказала она.
– Я провожу тебя до дома.
Смеркалось, посвежело, на смену жаркому дню пришел приятный вечер. Они молча и медленно шли, наслаждаясь прохладой. Вскоре они подошли к ее дому.
Кэсси повернулась к нему:
– Ну что ж, пришла пора прощаться.
– Но не окончательно. Просто пожелаем друг другу спокойной ночи.
– Я полагала, что ты уезжаешь завтра утром.
– Я не могу уехать, оставив Джетро беспомощным и без всякого помощника.
– Это же не твоя проблема, Коулт. Обещание, данное тобой отцу, ты выполнил.
– Какого же ты мнения обо мне? Сейчас я не могу бросить его.
Обрадованная тем, что он остается, Кэсси вдруг почувствовала, как в ней заговорила раненая гордость.
– Однако ты бы уехал, оставив меня.
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Вчера утром на ранчо мы почти… если бы не прискакал Харри, то между нами произошло бы… – Она сделала такой глубокий вдох, что у нее заболело в груди. – Завтра утром ты без всяких сожалений сел бы в дилижанс.
– Ты не права, Кэсси. Это стало бы одним из самых больших огорчений в моей жизни. Но мы с тобой по-разному смотрим на будущее, и я не думаю, что ты или я готовы отказаться от своих взглядов. У меня было бы предостаточно сожалений, если бы завтра утром я сел в дилижанс, и самым большим из них было бы то, что я никогда больше не увижу тебя снова. – Он нежно провел ладонью по ее щеке. – Я всегда бы сожалел, что больше никогда не загляну в прекрасную синеву твоих глаз, светящихся от юмора или темнеющих от переживаний, никогда не услышу твоего заразительного смеха, когда ты счастлива, не увижу твоей улыбки, не почувствую на своих губах вкуса твоих губ, теплоты твоих рук. За прошедшую неделю ты взрастила во мне так много чувств. Я и не ожидал, что настолько увлекусь. Я уверен, то же самое происходит и с тобой. Мне жалко, что мы не занимались любовью, Кэсси. Да и тебе тоже. – Он обхватил ее лицо обеими руками. – Да, Кэсси, – нежно проговорил он, – заниматься любовью совсем не стыдно и не преступно. Если бы мы прошли сквозь это, я никогда бы не оглядывался назад с сожалением. Более того, это стало бы одним из самых драгоценных моих воспоминаний. – Он, не отрываясь, смотрел на нее. – Взгляни, что творится в твоем сердце, Кэсси. Если Тед Макбрайд никогда не вернется, будешь ли ты сожалеть о том, что он ни разу не занимался с тобой любовью до того, как покинул тебя? – Коулт нагнул голову и поцеловал ее в лоб. – Теперь иди домой спать. Спокойной ночи.
Ночью Кэсси еще долго лежала, не смыкая глаз, смущенная и взволнованная словами Коулта, в ее груди теснились самые противоречивые чувства, которых ее душа раньше не знала.
Глава 14
Рано утром на следующий день Коулт проводил взглядом дилижанс, уезжающий из Арена-Роха в Санта-Фе.
Когда дилижанс скрылся вдалеке за клубами пыли, Коулт повернулся и со смиренным видом пошел прочь, но сразу наткнулся на трех сорванцов, следивших за ним.
– Думали, что вы уедете сегодня, – сказала Сэм.
– И вы пришли сказать мне «до свидания»? Я крайне тронут.
– Кое-кто тоже растроган, – сказала Сэм. – Вы же знаете, сколь многим мы вам обязаны.
– Ну, Красотка, вряд ли ты огорчена больше меня. Увы, ваш город сейчас остро нуждается в шерифе.
– Да разве вы сами не хотели быть шерифом? Теперь у вас появился шанс.
Коулт задумчиво покачал головой:
– Может быть, ты и права.
Кстати, это была одна из причин, почему он согласился взяться за эту работу. Поскольку он остался без поддержки шерифа, эта работа стала для него настоящим испытанием. Он словно проверял себя – годится ли он для этой профессии.
– Похоже на то, что мне придется задержаться у вас еще некоторое время. Мне как-то не по нутру уезжать отсюда, когда ваш шериф лежит совершенно беспомощный.
– Почему не по нутру? – спросил Боуи.
– Да, почему? – эхом отозвался маленький Пити.
– Потому что все выглядит так, будто ты уклоняешься от ответственности.
– Но ведь вы не несете ответственности за город, – заметила Сэм.
– Ну что ж, тогда давай назовем это совестью, Красотка. Ну-ка, сорванцы, вы окажете мне любезность, если сегодня не вляпаетесь ни в какую неприятную историю.
– Сэм, а что такое совесть? – спросил Боуи, как только Коулт ушел, направляясь в сторону дома Брейдена.
– Точно не знаю. Давай сходим в школу и посмотрим в словарь.
– Как мы сможем посмотреть в словарь, если не знаем, как пишется это слово? – спросил Боуи.
Сэм насупилась:
– Ладно, я что-нибудь придумаю.
Неразлучная троица рысцой побежала вдоль улицы. Когда дети вошли в школу, Кэсси сидела за учительским столом. Она вопросительно посмотрела на них.
– Доброе утро, дорогие мои. Школьные занятия начнутся не меньше чем через два часа.
– Да, мы знаем, Кэсси, – ответила Сэм. – Мы пришли посмотреть в словаре одно слово.
– Как это приятно, что вы с такой охотой стремитесь повышать свои познания. Что ж тут удивительного, если здесь есть такой сообразительный малый! – Кэсси легко взъерошила волосы Пити, который весело засмеялся в ответ.
Боуи, вечный пессимист, хмуро заметил:
– Но как мы найдем слово, если не знаем, как оно пишется?
Кэсси, не удержавшись, улыбнулась:
– Ну что за беда! Может быть, я смогу вам помочь. Итак, какое это слово?
– Совесть, – произнесла Сэм.
Кэсси несказанно удивилась, потому что ее собственная совесть боролась с чувствами, которые она испытывала к Коулту.
– Совесть? Господи, откуда вы узнали это слово?
– А что оно означает? – спросила Сэм.
– Ну, совесть – это моральное качество, черта человеческой личности. – Заметив недоумение на лицах детей, она добавила: – Можно сказать, что совесть – это некое нравственное чувство, которому повинуется человек, чтобы поступать хорошо или правильно.
Сэм нахмурилась, явно о чем-то задумавшись.
– Как ты думаешь, у Коулта Фрейзера есть совесть?
– Почему ты спрашиваешь, Сэм?
– Коулт сказал нам, что его будет мучить совесть, если он уедет, пока шериф лежит больной и не встает.
– Но это же не его вина, что шериф ранен, – заметил Боуи. – Коулт обещал быть помощником шерифа всего одну неделю.
– Да, он обещал. Но как человек с совестью, он понимает, что ему нельзя покидать свой пост, когда город более всего нуждается в нем.
Пити улыбнулся и крикнул:
– Ура! Я рад, что у него есть совесть.
Невозможно было устоять перед такой непосредственной детской радостью. Кэсси привлекла его к себе и обняла. Прислонившись щекой к его светлым волосам, она прошептала:
– Мы все этому рады, мое золотко. Да, все.
Она не могла не признать, что Коулт служил детям хорошим примером для подражания. Вот почему сама она так отчаянно боролась со смущающими ее мыслями о нем. Целостность характера была его неотъемлемой чертой, как теплая улыбка или чувство юмора. Пусть даже Коулт знал, что она, помолвлена, он не колеблясь удовлетворил бы свое сексуальное желание, если бы она позволила ему сделать это. Этот мужчина представлял собой загадку!
Едва дети ушли, Кэсси снова открыла книгу, которую читала или пыталась читать. С тех пор как в городе появился Коулт, стало очень трудно сосредоточиться на чем-нибудь ином, кроме него самого.
Она еще минут пять безуспешно боролась с книгой, пытаясь прочесть несколько параграфов, но ей в голову не лезло даже то, что она прочитывала на предыдущей странице. Кэсси захлопнула книгу. Как долго еще она будет грезить о Коулте Фрейзере, словно какая-то влюбленная школьница?
Она ничего не могла делать, попросту бездельничала. Надо было заняться каким-то физическим трудом, чтобы отвлечься от своих проблем, главной из которых был Коулт Фрейзер. Если бы он покинул, как и собирался, их городок сегодня утром, то она благополучно забыла бы о нем недели через две.
Тут Кэсси с усмешкой покачала головой: неужели она на самом деле верит в это?
Она подошла к окну и выглянула на улицу. Может быть, когда ее отец поправится, она с Кэти съездит в Санта- Фе и сделает там кое-какие покупки в магазинах. Магазины! О чем только она думает? Она терпеть не могла магазины!
На их ранчо целая куча работы – вот чем бы ей следовало заняться, вместо того
