дружбу не меньше, чем заниматься с тобой сексом. Я не обмолвился Теду ни единым словом ни о тебе, ни о наших с тобой отношениях. Не исключено, что он что-то подметил или, скорее всего что-то подозревает и хочет проверить тебя.
– Нет, ничего подобного он не сказал. Думаю, это моя нечистая совесть нашептывает то, чего не было на самом деле.
Вот подходящий момент, подумал Коулт, чтобы открыть ей всю правду о чувствах Макбрайда к Кэти, однако правда, услышанная от него, только нанесет ей глубокую сердечную рану. Нет, пусть лучше она все узнает либо от Макбрайда, либо от Кэти.
– Что ты думаешь о Теде, Коулт?
– Уверен, что он прекрасный учитель.
– Это не то, что мне хотелось бы услышать. Каково твое мнение о нем как о человеке?
Терпение Коулта лопнуло. Они вели себя словно дети: ни один из них не был откровенен и не открывал своих мыслей.
– Кэсси, да зачем тебе сдалось это? Хотя одно мне очень любопытно: он объяснил тебе, почему так долго не возвращался домой?
– Нет, лишь признался, что пролежал в госпитале около двух месяцев.
– И ни писем, ни телеграммы, которые известили бы тебя, что он остался в живых.
– Я не допытывалась, Коулт. Он очень замкнут. К тому же мы почти не бываем наедине.
– И никто не спросил его об этом?
– Ты не понимаешь, Коулт. Тед как будто ушел весь в себя. Должно быть, сказывается пережитое на войне… и его увечье.
– А когда он потерял руку?
– Говорит, во время сражения под фортом Стедман в Виргинии.
– Если я правильно помню, это происходило в марте 1865 года. Генерал Ли шел на уступки весь следующий месяц, затем генерал Кирби-Смит держался еще целый месяц. Итак, Макбрайд должен был попасть домой более года назад.
– Если бы он вернулся назад так рано, то мы никогда бы…
– Ага, пришел черед сожалениям, а я ведь говорил, что так и будет.
– Я чувствую себя виноватой за то, что изменила ему, но я никогда не жалела о той ночи. Именно это я и хочу сказать тебе.
– Значит, ты не собираешься рассказать ему все о нас.
– Не обещаю, что никогда не расскажу ему об этом, но только не сейчас.
– Ты по-прежнему намерена выйти за него замуж?
– Конечно.
– Тогда вот тебе мой совет: лучше открой ему все сейчас или никогда.
Кэсси отвернулась и уставилась в окно. Коулт подошел к ней.
– Кэсси, посмотри на меня. – Он повернул ее к себе лицом и взял за плечи. – Как ты можешь выходить замуж за человека, которого не любишь? Ты слишком прямодушна, чтобы потом жить, все скрывая.
– Как я могу не выйти за него замуж сейчас? Что бы я ему ни сказала, он решит, что это из-за его увечья.
– Если он поверит в это, значит, он плохо тебя знает.
– Он прекрасный, все понимающий человек и близкий друг. Я знаю, для меня он станет хорошим мужем.
– А какой женой ты будешь для него? Прекрасным и все понимающим человеком хорошо быть в пожилом возрасте, Кэсси, но ты же молода. Зачем ты взваливаешь на себя такую ношу, которая раздавит тебя? Если уж выходить замуж, то за того, кто сможет пробудить неистовую страсть, дремлющую в тебе.
– Ты не знаешь Теда. Да и что заставляет тебя считать, что мы не подходим друг другу?
– Я знаю о нем больше, чем ты думаешь. О человеке можно узнать очень много лишь по развороту его плеч и по тому, как он держит свою голову. Макбрайд извинился за то, что остался в живых. Ты никогда бы так не поступила, Кэсси.
– И все это ты узнал за вашу краткую беседу?
Он выпустил ее и отступил назад.
– Именно так. Кроме того, есть еще одна важная подробность: он никогда не занимался с тобой любовью.
– Потому что он считал, мы должны подождать, пока не поженимся.
– Это все игра в благородство, Кэсси, но человеческую природу не обмануть. Мужчина должен заниматься любовью с женщиной, которую он любит. Он не может без этого.
– Может быть, он находил удовлетворение с одной из женщин в «Альгамбре».
– Милая, это все равно, что давать сладкую пилюлю человеку, у которого жар. Мысленно он может уверять себя, что вылечился, но его тело никогда не поверит в это.
– Наш разговор становится смешным и нелепым. Ты осуждаешь человека лишь за то, что ему не присуще твое животное, плотское влечение.
– А разве оно не присуще тебе?
Возмущенная, она взглянула на него:
– Это очень грубое замечание даже для тебя, Коулт.
Он почувствовал себя последним негодяем. Меньше всего он хотел обидеть ее. Он взял ее лицо в ладони и заглянул в синие глаза.
– Я считал это комплиментом, Кэсси. Ты такая женственная, – нежно произнес он. – Такая непосредственная и живая, и это удивительно сочетается в тебе с сообразительностью, которая проявляется везде и во всем: во время грозы, когда надо спасать скот, и ночью, когда надо заниматься любовью. Милая, ты собираешься загасить в себе этот врожденный дар, выйдя замуж за человека, который не идет против ветра и поворачивается к нему спиной.
– Ладно, благодарю тебя за твой всесторонний анализ, Коулт. Мне следовало бы заранее догадаться об этом, зная, как чрезвычайно важен для тебя секс, а не любовь.
Она направилась к дверям.
«С какой стати я возложила столько надежд на какого-то проезжего через наш городок?» – думала Кэсси.
«Может быть, это даже к лучшему, что мы избегаем, друг друга», – размышлял про себя Коулт, наблюдая из здания тюрьмы за тем, как Кэсси шла в школу. Да, она была права: его отношения с ней, как и с ее семьей, все более запутывались.
Коулт взглянул на Джетро, который то ли спал, то ли делал вид, что читает газету. Он надеялся, что док Уильямс не ошибся насчет того, что шериф достаточно поправился, чтобы приступить к своим обязанностям, потому что тот день, когда ему пора было садиться в дилижанс, уже был не за горами.
– Джетро, почему бы вам не прилечь и не вздремнуть чуток? – предложил Коулт, снимая свою шляпу с крючка на стене. – Пойду пройдусь, ноги разомну.
– Сходи, сынок. В этой газете никаких интересных новостей, скука страшная. – Джетро прошел к койке, и не успел Коулт выйти из здания тюрьмы, как он уже заснул.
Утро по понедельникам всегда было спокойным. Проходя мимо гостиницы, Коулт встретился с тремя сорванцами.
– Куда в такой ранний час держите путь?
– В школу! – воскликнул Пити.
– Кажется, друзья, вам не по душе эта идея.
– Вам бы это тоже не понравилось, будь вы на нашем месте, – проворчала Сэм. – Мистер Макбрайд после своего возвращения заявил, что занятия будут вестись по старому расписанию.
– Да, шесть часов пять дней в неделю, – уныло сказал Боуи.
– Бесчеловечно, – покачал головой Коулт.
– Вот именно, – согласилась с ним Сэм.
– Да, именно, – повторил Пити.
– Может быть, если вы угостите учителя яблоком, он смилостивится над вами.
Сэм сунула руку в карман и вытащила яблоко:
– Я уже подумала об этом.
– Я же говорил, Красотка, с тобой надо держать ухо востро, чтобы перехитрить тебя. Шесть полных часов, говорите? Парень, должно быть, любитель наказаний. Ладно, всего хорошего.
Коулт прошелся вдоль по улице и присел рядом с Джеффом возле конюшни.
– Как дела у отца? – спросил Джефф.
– Лежит. Думаю, пройдет еще немало времени, пока он сможет вернуться к своим повседневным обязанностям. За последние две недели он привык спать большую часть дня. Я даже не уверен, стоит ли мне уезжать отсюда через несколько дней.
– Хотел бы я съездить вместе с тобой в Калифорнию. Я никогда не уезжал из нашего городка дальше чем за сто миль.
– А ты не подумываешь вернуться назад в колледж, Джефф? Тебе надо так много еще узнать, но голова у тебя есть.
– Я подумываю об этом. Кэти говорила, что собирается на Восток. Может быть, я поеду вместе с ней и поступлю там, в один из тамошних университетов.
– А ты думал о том, чем ты хочешь заниматься в жизни?
– Только не управлять ранчо. Я также не собираюсь быть слугой закона. Если ты обещаешь не смеяться надо мной, то я скажу тебе, кем я хочу быть.
– И кем же?
– Врачом. Док Уильямс дал мне почитать кое-какие свои книги, при этом он заметил, если я решусь заняться медициной, то он поможет мне поступить в медицинскую школу.
– Тогда вперед, Джефф, раз это то, чем ты хочешь заниматься. Ты говорил об этом отцу?
Джефф отрицательно помотал головой:
– Он только рассмеется.
– Я отнюдь не уверен в этом.
Звук выстрела заставил их обоих вскочить на ноги.
– Кажется, выстрел донесся из банка, – заметил Коулт, вытаскивая револьвер.
Когда из дверей банка выскочило четверо налетчиков, паля куда попало из револьверов, люди на улице от испуга бросились укрываться под защиту стен и дверных проемов.
– Это банда Пайка! – крикнул Коулт. – Откуда, дьявол побери, они взялись? Беги к тюрьме и помоги твоему отцу. Я прикрою тебя.
Джефф стремглав бросился бежать, тогда, как Коулт удачным выстрелом застрелил одного из ближайших к нему грабителей – тот так и рухнул на землю. Другие бандиты перенесли весь огонь на Коулта, благодаря чему Джефф без труда добежал до тюрьмы. Грабители вскочили на лошадей и понеслись прочь, осыпая все вокруг градом пуль. Но когда они скакали мимо тюрьмы, Джефф выстрелом уложил еще одного бандита.
В конце улицы Кэсси и Тед выбежали на крыльцо следом за Сэм, которая выскочила на улицу, чтобы увидеть, что там происходит. Мстительный Пайк, узнав девочку, прицелился и выстрелил в нее, однако Тед бросился на нее и сшиб с ног, прикрывая своим телом. Пуля попала ему в спину, и он повалился на Сэм.
Кэсси вскрикнула и стремглав
