организаторскую работу, был великим аккуратистом и педантом во всем, что касалось штабных дел, но в то же время Рванова всегда влекло в самую гущу событий. Вот и сейчас, как только положение в Несухоеже осложнилось, Дмитрий Иванович ускакал туда. Я не сомневался, что на поле боя он будет действовать смело, умно, расчетливо.
Место Рванова у стола занял первый его помощник, ПНШ-1, Яков Милейко.
Конечно, появление вражеских танков у Несухоеже никого не обрадовало. У нас там были две 45- миллиметровые пушки, противотанковые ружья. Это маловато. Правда, один танк уже подбит.
Владимир Николаевич Дружинин, хмурясь, шагал по хате. Остановился рядом с Маликовым.
- А как у вас дела, подполковник? По карте вижу, что продвигаетесь. Ну, а подробности есть? Слишком не увлекайтесь. Немцы могут и отрезать.
- Учитываем, - ответил Маликов. - Крупных боев пока не вели. Думаю, что сейчас немцы больше на Несухоеже поглядывают... Ваши отвлекают! Да-а, каша там заваривается все круче.
Я приказал Милейко запросить обстановку у 4-го и 11-го батальонов.
- Сами недавно сообщили, - последовало в ответ. - Володин и Тарасенко дерутся с бандеровцами в Скулинских лесах. Им помогает Федор Кравченко своим шестым. Потери у нас небольшие.
- А лагерь 'Золотой роты'?
- Нашли. К золоторотцам сейчас Володин подбирается...
* * *
Штаб бандеровской 'Золотой роты' помещался в одной из сторожек Скулинского лесничества, а личный состав рядом - в глубоких землянках-'схронах', прикрытых сверху для маскировки кучами хвороста.
'Золотая рота' принадлежала к числу самых отборных подразделений УПА и была укомплектована по очень своеобразным признакам. В нее входила сотня отпетых бандитов одинаково высокого роста и одного года рождения (1921-го). Притом в ее состав включались только 'пострадавшие' от Советской власти. Нетрудно представить, что это были за страдальцы!
Сынки западноукраинских помещиков и кулаков, сбежавшие из тюрем уголовники, недобитые партизанами бульбаши - вот кто зачислялся в эту особую роту. Бандеровцы ее берегли, держали подальше от опасностей, используя главным образом для наиболее кровавых, террористических дел. Четвертовать заподозренного в помощи партизанам крестьянина, заживо распилить пилой советского активиста, устроить на польском хуторе 'холодец', размозжить палицей голову еврею - на таких ужасающих преступлениях золоторотцы набили себе руку. О том, что 'Золотая рота' скрывается где-то в Скулинских лесах, мы давно имели агентурные данные. Наступая на Ковель, оставлять ее у себя в тылу вместе с другими бандеровцами было бы по меньшей мере неосмотрительно.
Местонахождение 'Золотой роты' партизаны установили утром 23 февраля при разгроме украинских националистов совсем в другом лагере. Располагался он поблизости от Несухоеже, всего в каких-нибудь трех-четырех километрах. Немцы, разумеется, знали о существовании этого бандеровского гнезда, но ничего против него не предпринимали.
Бандеровцы сами себя выдали, обстреляв партизанскую разведку. Батальон Тарасенко развернулся и двинулся прочесывать лес. Выстрелы бандеровцев гремели из-за кустов, из-за деревьев. Но и у наших партизан имелся уже солидный опыт боевых действий в лесных условиях. Засады и заставы противника сминались, дело доходило до рукопашных схваток.
У лагеря бой вспыхнул с новой силой. Часть бандеровцев полегла, часть разбежалась, немногие сдались в плен.
- Заставили! Не по своей воле в УПА служу, - говорил почти каждый из пленных Геннадию Мусиенко, заместителю командира 11-го батальона по разведке.
Так сказал ему и очередной из допрашиваемых.
- А ты докажи, что не по своей воле! - потребовал Геннадий.
- Як же мини доказать?! На хутори сусиди знають... Можыти спытаты.
- Некогда мне по хуторам лазить. Вот ты к 'Золотой роте' проведи... Проведешь - значит, докажешь, кто ты есть на самом деле!
Пленный молчал, боязливо озирался.
- Ты эсбэ* не бойся... Вон где ваша 'Служба беспеки' лежит! - кивнул Мусиенко на трупы бандеровцев, а затем, похлопав по автомату, добавил: Ты вот чего бойся!
_______________
* Сокращение от слов 'Служба беспеки' - названия бандеровской
контрразведки.
Два бандита согласились провести партизан к той самой лесной сторожке, около которой отсиживались золоторотцы. До нее было не близко.
В операции против 'Золотой роты' участвовал и 4-й батальон. Людей требовалось много, чтобы еще с дальних подступов начать окружение бандеровского логова.
Еще недавно 4-й батальон был маленьким партизанским отрядом, пришедшим из Польши, 'из-за Буга', как у нас говорили. В него входило с полсотни отчаянных хлопцев, сумевших вырваться из фашистского плена. Командовал ими лейтенант Василий Володин, тоже немало испытавший в концлагерях. Этим пылающим ненавистью к врагу храбрецам, людям сноровистым, выносливым, боевым не хватало, однако, крепкой воинской дисциплины. Там, за Бугом, привыкли они к своеобразной вольнице, действовали всегда лишь на собственный страх и риск, нападать или отступать решали чуть ли не голосованием.
Много пришлось нам поработать с этими людьми. Зато теперь володинцы никому не уступали в организованности, дисциплине. А уж на трудное дело бери в первую очередь их!
К становищу 'Золотой роты' партизаны подобрались поздно вечером. Бандеровские заставы, стоявшие на пути, были сняты без выстрелов. В окнах сторожки горел свет, но на поляне безлюдно. Наверно, разбойничьих дел мастера сидят в своих 'схронах'.
Первой в атаку рванулась рота Андрея Алексеенко. Достигнув сторожки, Алексеенко швырнул в окно гранату, свалил пулей показавшегося в дверях часового и побежал к партизанам, уже ведущим бой с бандеровцами, которые засели в 'схронах'. Но десятка три золоторотцев, если не больше, успели выбраться из не замеченных сначала землянок на краю поляны. По бандитам дали несколько коротких автоматных очередей. В полутьме трудно разобраться, где свои, где чужие... Вскоре бой на поляне перешел в ожесточенную рукопашную схватку.
Здоровенный бандеровец, орудуя секирой на длинной рукоятке, убил одного партизана, ранил другого. К нему никак не могли приблизиться. Тогда Алексеенко с ходу бросился секирнику под ноги. Сбил. Но последний удар бандита пришелся по голове командира роты. Не поднялся и никогда больше не поднимется с земли веселый и немного озорной Андрюша Алексеенко!
- Хлопцы! Командира убили... Круши бандитов! Бей их, стервецов! За Андрея!
Ярость партизан накалилась до предела. В плен золоторотцев не брали... И только немногим из них удалось прорваться в глубину леса.
Ночевали партизаны тут же: кто в сторожке, кто в 'схронах', кто у костров. А утром к Геннадию Мусиенко, разбиравшему документы штаба 'Золотой роты', привели пять девчонок, задержанных поблизости. Старшей лет семнадцать, не больше.
- Сюда шли... Кажуть, к женихам на свиданку! - доложил доставивший их боец.
Задержанные оказались не только 'невестами' золоторотцев, но и активистками молодежного 'провода' ОУН. Все они успели закончить какие-то подпольные оуновские курсы. Держались довольно смело, всячески подчеркивали свою 'идейность'. Но Мусиенко просто ужаснулся той унылой демагогической брехне, которую националисты вколотили в головы этим девчатам. Как заученный урок, повторяли они услышанные от бандеровских политвоспитателей обычные антисоветские сказки и клевету на русский народ.
- А разве не русские помогли западным областям воссоединиться со всей Украинец? - спросил Мусиенко.
Ответа не последовало.
- Эх, совсем вас задурили ваши политвыхованцы! - усмехнулся Геннадий. - А как воевать дальше УПА будет, они вам не говорили? Красная Армия совсем близко. У нее пушки, тапки, самолеты, а у вас что? Или на немцев надеетесь?
- Не на них... На друже Бандеру надеемся, на мудрого Степана! Он скажет, что делать.
А вся мудрость Бандеры заключалась в том, что, пока партизаны колотили его войско, сам он находился в полной безопасности на комфортабельной даче под Берлином, почему-то называвшейся тюрьмой!
