фонтаном брызнули из его глаз. Чуть помедлив, Эрик шагнул к нему, чтобы помочь.
- Фон Даркмур, назад, - приказал де Лонгвиль.
- Он не сможет, - хрипло сказал Эрик хриплым голосом, коснувшись рукой обожженной веревкой шеи. Глаза де Лонгвиля угрожающе сузились, и Эрик быстро добавил:
- Сержант де Лонгвиль.
- Ничего, постарается, - сказал де Лонгвиль. - А нет - так будет первым из вас, кто снова попадет туда. - Кинжалом, неизвестно как оказавшимся в его руке, он показал на эшафот.
Эрик смотрел, как Ру, выбиваясь из сил, пытается дотащить труп до телеги, но не может даже сдвинуть его с места. Эти десять футов, наверное, казались ему милей. Он никогда не был сильным, а сейчас и подавно. Руки его были словно тряпичные, ноги подкашивались.
Наконец он сдвинул мертвое тело сначала на фут, затем на два, на мгновение замер, потом протащил его еще на фут. С кряхтением, словно волок в гору доспехи, Ру тянул, пока не дотащил труп до повозки, - и там упал на колени.
Де Лонгвиль наклонился над ним и, когда их лица оказались на одном уровне, заорал:
- Что? Да ты никак ждешь, что эти честные трудяги спустятся и доделают за тебя твою работу? - Ру взглянул на него, молча моля о смерти. Де Лонгвиль схватил его за волосы и, рывком поставив на ноги, прижал к его горлу кинжал. - И не надейся, свинья! - рявкнул он, словно прочитав его мысли. - Ты принадлежишь мне и подохнешь только тогда, когда я скажу, что это доставит мне удовольствие. И не раньше, понял, ты, тощий ублюдок? А если ты вздумаешь сдохнуть раньше, я ворвусь в палаты Богини Смерти и выдерну тебя обратно - чтобы самому прикончить тебя здесь. Я взрежу тебе живот и пообедаю твоей печенью, если не будешь делать то, что я прикажу. А теперь - грузи эту падаль в телегу!
Ру отшатнулся и, ударившись о колесо, едва не упал снова. Он наклонился, подсунул руки под труп и напряг мускулы.
- Нет, парень, ты мне не подходишь! - взревел де Лонгвиль. - Если не закинешь его, когда я досчитаю до десяти, я, слизняк, вырежу тебе сердце у всех на глазах! Раз!
С застывшим от ужаса лицом Ру сделал еще одно усилие. 'Два!' Он упал на колени и, прижав к себе труп, стал медленно подниматься. 'Три!'
Ру распрямил ноги, развернулся всем телом и труп повис на краю телеги. 'Четыре!' Ру сделал глубокий вдох, снова напрягся, и верхняя часть трупа перевесилась через борт. 'Пять!' Ру быстро нагнулся и обхватил труп за бедра. Последним усилием он пихнул его вверх и рухнул, привалившись к задку телеги.
- Шесть! - проорал де Лонгвиль, наклоняясь над ним.
Ру поднял голову и увидел, что ноги мертвеца еще перевешиваются через борт. При счете 'Семь!' он заставил себя встать и всем телом навалился на них.
Ру полувтолкнул, полувкатил мертвеца в телегу, когда де Лонгвиль досчитал до восьми.
После этого он потерял сознание.
Эрик шагнул вперед. Де Лонгвиль обернулся, сделал короткий шаг ему навстречу - и резкий удар бросил Эрика на колени. Нагнув голову, Робер де Лонгвиль поглядел ему в глаза:
- Запомни, падаль: что бы ни случилось с твоими друзьями, ты будешь делать то, что тебе прикажут, и тогда, когда тебе прикажут, - и ничего больше. Это твой первый урок, и если ты его не усвоишь, то еще до заката будешь кормить ворон. - Он выпрямился и скомандовал:
- Увести их в камеру!
Все нестройной шеренгой поплелись обратно, по-прежнему не понимая, что же произошло. У Эрика звенело в ушах от удара. Он с трудом повернул голову и увидел, что два стражника подняли Ру и тащат за остальными.
Заключенных снова втолкнули в камеру, следом за ними бросили Ру, и дверь со стуком захлопнулась.
Шо Пи подошел к Ру и, осмотрев его, сказал:
- Он придет в себя. Это от страха и потрясения. - Кешиец повернулся к Эрику и улыбнулся. В его глазах плясал странный огонек:
- Не говорил ли я тебе, что все может обернуться иначе?
- Но как? - спросил Бигто. - И к чему было ломать эту комедию?
Кешиец уселся, скрестив ноги перед собой.
- Я бы назвал это наглядным уроком. Этот человек, де Лонгвиль, который, как мне представляется, выполняет поручение принца, хочет, чтобы мы кое-что твердо усвоили.
- Усвоили что? - спросил Билли Гудвин - долговязый парень с вьющимися каштановыми волосами.
- Ну как же - он сам об этом сказал. Он хочет, чтобы мы крепко запомнили, что он без колебаний убьет любого, если мы откажемся делать то, что ему нужно.
- Но что ему нужно? - спросил тощий рыжеволосый мужчина со светлой бородкой, имени которого Эрик не знал. Шо Пи закрыл глаза, словно собрался спать:
- Не знаю, но думаю, что нам будет интересно.
Вдруг Эрик сел и захихикал.
- Ты чего? - спросил Бигго. Смущенным голосом Эрик сказал;
- Я наложил в штаны, - и зашелся истерическим смехом.
- И я тоже, - признался Билли.
Эрик кивнул и внезапно осознал, что не смеется, а плачет. Мать сильно рассердилась бы на него, если б узнала об этом.
Ру очнулся, когда принесли еду. К общему удивлению, ее было не только много - она была еще и хорошей. До казни их кормили овощами, тушенными в крепком мясном бульоне, а теперь принесли еще сыр и мясо, а хлеб был густо намазан маслом. Вместо обычного ведра с водой каждому выдали оловянную кружку и на всех большой кувшин с белым вином: достаточно, чтобы утолить жажду и прийти в себя, но явно мало, чтобы кто-нибудь захмелел.
За едой они обсуждали свою судьбу.
- По-вашему, эту милую шутку придумал принц? - спросил мужчина со светлой бородкой - родезанец по имени Луи де Савона.
Бигго покачал головой:
- Я неплохо разбираюсь в людях. Этот Робер де Лонгвиль способен на жестокость, если это нужно для его целей, но принц, мне кажется, не такой человек. Нет, как сказал наш кешийский друг...
- Изаланский, - поправил его Шо Пи. - Мы живем в Империи, но мы не кешийцы.
- Не важно, - отмахнулся Бигго. - Так вот, он был совершенно прав: это урок. И теперь мы с вами носим эти штуки, - он помахал куском веревки, свисающей с шеи, - в знак того, что официально мы мертвецы. Что бы ни случилось, мы не должны забывать, что жизнь нам оставлена из милости.
- Не хотелось бы, чтобы им пришлось нам об этом напоминать, - сказал Билли Гудвин и покачал головой. - Боже, не могу даже выразить, о чем я думал, когда выбили ящик у меня из-под ног. Будто я вновь стал ребенком и хочу, чтобы мама спасла меня от чего-то. Просто нет слов, чтобы это описать.
Остальные согласно закивали. Эрик вспомнил, что сам чувствовал в этот момент, и едва не расплакался, но сдержался и, сглотнув слезы, спросил Ру:
- Как ты?
Он ничего не ответил, только мотнул головой, не переставая жевать, и Эрик понял внезапно, что Ру стал другим и теперь сильно отличается от того рубахи-парня, которого Эрик знал в Равенсбурге. И, осознав это, он подумал, изменился ли сам в той же степени, как и его друг.
Позже пришли стражники и молча унесли кувшин и подносы. Скоро камера погрузилась в темноту, но единственный факел за решеткой снаружи оставался незажженным.
- Я думаю, таким способом де Лонгвиль приказывает нам заснуть так быстро, как это возможно, - сказал Бигго.
Шо Пи кивнул:
- Не знаю, что нам предстоит, но утром нас рано поднимут.
Он вытянулся на каменной скамье и закрыл глаза.
