Ру кивнул, сунул меч в ножны и вслед за де Лонгвилем вышел из комнаты.
Девушка смотрела, как на противоположной стороне ули-цы люди, которые хотели схватить Таннерсона, выходят из дома, выгоняя оттуда картежников с первого этажа. Она была уверена, что никто не видел, как она выскочила из комнаты Таннерсона. Она взглянула на свои руки, ожидая, что они будут дрожать, и поразилась тому, как крепко ее пальцы дер-жатся за карниз крыши, где она спряталась. До этого она никогда не убивала, но никто до сих пор не убивал и ее сестру. Холодная ярость, овладевшая ею после того, как она узнала об этом, не уменьшилась со смертью Таннерсона. Ничто не могло утолить ее месть, ибо ничто не могло вернуть ей сестру.
Потом волнение уступило место любопытству; ей захоте-лось узнать, кто эти люди. Не прошло и пяти минут, как она удрала из публичного дома, услышав на улице гневные голоса. Сумку с одеждой, чтобы сменить окровавленные штаны и ру-башку, она заранее спрятала за трубой на крыше здания на-против публичного дома, который Таннерсон использовал в качестве своей штаб-квартиры. Решив отомстить за Бетси, она поклялась, что либо ей, либо Таннерсону сегодня ночью суж-дено умереть.
В 'Сабеллу' она проникла легко; подкупить проститутку, чтобы та провела ее в комнату Таннерсона и шепнула ему, что кто-то специально ждет его в той комнате, тоже оказалось нетрудно. Шлюшка, по своей прирожденной глупости, думала лишь о том, как бы Сабелла не отняла у нее кошелек, полный золота. Она будет молчать.
В первые минуты после бегства страх едва не парализовал девушку. Она была слишком ошеломлена, чтобы двигаться. Наконец она сняла с себя испачканную кровью одежду и уже хотела удрать, но внизу, на улице, появились прохожие, и это ее удержало. Внезапно на нее навалилась усталость, и она задремала - на минуту или на час, она и сама не могла бы сказать, - а затем было нападение.
Теперь усталость вытеснил страх: если люди, ворвавшиеся в 'Сабеллу', посланы Господином Ночи, ей конец. Одно дело, если на тебя охотится Городская стража, и совсем другое, если это Мошенники. Едва она подумала об этом, ею овладело единственное желание: сбежать как можно дальше - в Ла-Мут или даже в Империю Кеша.
Она поползла по крыше туда, где оставила веревку. От-бросив в сторону сумку, в которой раньше находились ее обыч-ные штаны, рубашка, жилет, кинжал и башмаки, а теперь ле-жали окровавленный нож и испачканные в крови рубашка и брюки, она заглянула через карниз.
Мимо здания, на крыше которого она пряталась, прошли последние двое мужчин; она переползла к другому концу кры-ши и оттуда увидела остальных. Они уходили. Девушка усе-лась на корточки и задумалась. Никто из этих людей не был ей даже отдаленно знаком, а если бы это были Мошенники, она узнала хотя бы одного. Те, кто ворвался в 'Сабеллу', без сомнения, были людьми принца, ибо больше никто в этом городе не сумел бы устроить такую облаву, тем более с участи-ем людей, умеющих появляться и исчезать в темноте, как луч-шие из Мошенников.
Наверняка это какой-то особый отряд принца.
'Но что им понадобилось от Таннерсона и его банды убийц?' - подумала девушка. Ей не хватало опыта, но она была умна и любознательна. Прикинув на глаз расстояние до следующей крыши, она разбежалась и ловко прыгнула на нее, а потом тем же путем продолжила путешествие по 'воровской дороге', следуя за людьми, которые шли внизу. Когда квартал кончился, она начала отставать, но быстро нашла водосточную трубу и спустилась на землю.
В этот час улицы были почти пусты, и потому, чтобы привлекать меньше внимания, она старалась держаться темных мест. Дважды она замечала часовых, выставленных для того, чтобы не допустить преследования, и, дождавшись, пока они уйдут, продолжала свой путь.
До самого рассвета она шла по пятам. Они путали след и сделали все, чтобы избежать преследования, но она не теряла головы, не спешила и в конце концов убедилась, что они на-правляются прямо к дворцу.
Остановившись, она огляделась. Улицы казались пустыми, но отчего-то ей внезапно захотелось броситься наутек. На нее снова навалилась усталость, а меньше чем через два часа она была обязана предстать перед Господином Дня. Она была карманницей, и стоило ей хотя бы день не поработать, как ее постигало наказание, правда, не слишком суровое: брань или оплеуха. Но после убийства Таннерсона нельзя было ничем привлекать к себе ненужное внимание.
Таннерсон был жесток, и друзей у него было мало; зато он имел много сторонников и сумел стать главарем той группы Мошенников, члены которой именовались 'убийцами' и зани-мались вооруженным грабежом и вымогательством под видом 'покровительства'. Проницательный и его приближенные, Господин Дня и Господин Ночи, закрывали на это глаза, по-скольку имели с этого хорошую прибыль. Маленькое царство Таннерсона, терроризировавшего торговцев в районе порта и в Бедном квартале, принесло вдвое больше денег, чем то, что было выручено гильдией за 'покровительство' в прошлом году.
Но если бы она сумела подробно рассказать о людях, за которыми сейчас следила, ей бы удалось отвести от себя подозре-ния. Надо полагать, Проницательного больше беспокоит работа секретной службы принца, чем проделки какой-то девчонки-кар-манницы. Она даже могла бы представить все в таком свете, что это именно люди принца перерезали Таннерсону глотку.
То ли от усталости, то ли от переживаний, внимание де-вушки притупилось. Она даже не заметила, как рядом с ней возник какой-то человек, а когда попыталась бежать, было уже поздно.
Она выхватила кинжал, но мужская рука вцепилась в ее запястье железной хваткой. Она взглянула в синие глаза муж-чины, и тотчас же его вторая рука заставила ее застыть в неподвижности. Такого могучего человека она еще никогда не встречала, и как она ни извивалась, освободиться не сумела. А он оказался еще и проворен: когда она попыталась ударить его ногой в пах, он легко увернулся, и ее удар пришелся ему в бедро, твердое, как деревяшка.
Тут подбежали другие и окружили ее.
- Что тут такое? - спросил приземистый мужчина с уродливой физиономией, оглядев ее с ног до головы, и вынул из ее онемевшей руки кинжал.
Еще один, которого она не успела рассмотреть, сказал:
- Это она шла за нами.
- Кто ты, девочка? - спросил Робер де Лонгвиль.
- Мне кажется, у нее на руках кровь, - сказал тот, кто держал ее.
Вспыхнул фонарь, и девушка наконец разглядела лица окру-живших ее людей. Тот, кто ее поймал, был еще почти мальчик, приблизительно ее возраста. И хотя его меч был длиной с ее ногу, в лице было что-то мальчишеское. Однако в его глазах она заме-тила выражение, от которого ей стало не по себе.
Приземистый мужчина, который, видно, был у них за глав-ного, поглядел на ее руки:
- У тебя зоркие глаза, Эрик. Она пыталась стереть кровь, но не нашла, чем ее смыть. - Он повернулся к одному из своих товарищей: - Возвращайся к 'Сабелле' и обшарь все крыши и закоулки. Уверен, ты найдешь там ее оружие и одеж-ду, которая была на ней, когда она убила Таннерсона. Бросить все это в море у нее не было времени.
Парень, который был еще ниже, чем командир, и очень худой, но жилистый, приблизил к ней лицо:
- Что ты сделала с моим золотом?
Вместо ответа девушка фыркнула ему в лицо. Ру хотел ее ударить, но де Лонгвиль его остановил.
- Светает, и скоро здесь будет слишком людно, - ска-зал он. - Тащи ее прямо во дворец, Эрик. Там и допросим.
Девушка решила, что пора принимать активные меры. Она завопила что есть мочи, в расчете, что силач, который ее дер-жит, от неожиданности ослабит хватку. Однако добилась она лишь того, что широкая ладонь зажала ей рот.
- Еще раз раскроешь пасть, и я заткну ее дубинкой, - лениво проговорил командир. - Я не собираюсь с тобой нян-читься.
Увидев, что кто-то, разбуженный ее криком, зажег лампу, а из соседнего переулка выглянули два оборванца, девушка поняла, что достигла своей цели. Еще до того, как ее приведут во дворец. Господин Дня узнает, что воровка по имени Китти попалась, и у нее будет сносное объяснение, почему она не явилась сегодня на сбор в 'Маманю'. А к тому времени, когда ее отпустят, она придумает более выгодное для себя объяснение.
Парень по имени Эрик потащил ее по предрассветным улицам, и девушка внесла поправку в свою
