Эрик кивнул:
- Понимаю.
- Может, кто-нибудь из них вернется на 'Мести Тренчар-да', - осмелился предположить Джедоу.
- Хорошо бы; - сказал Ру и, перекинув сумку через плечо, добавил: - Но Билли и Бигго не вернутся.
Эрик кивнул. Ру видел, как Бигго погиб в Махарте, а Эрик был свидетелем тому, как Билли упал; с лошади и разбил голову о камень.
Трое мужчин молча поднялись на палубу и быстро спусти-лись по трапу на причал, где увидели де Лонгвиля, который болтал с Накором и Шо Пи.
- Эй ты, жалкий огрызок мужчины! - заявил без вся-ких церемоний Джедоу человеку, который почти три года уп-равлял его жизнью.
Де Лонгвиль обернулся:
- К кому ты так обращаешься, ты, вейлский мерзавец?
- К вам, Бобби де Лонгвиль, сэр сержант! - огрызнул-ся Джедоу, причем было видно, что эти взаимные оскорбле-ния - всего лишь дружеская насмешка, и Эрик знал, что оба они от души забавляются. - И кто ты такой, чтобы обзывать меня 'мерзавцем'? Мы, мужчины из Вейла, - лучшие бойцы в мире и обычно вытираем сапоги о тех, кто похож на тебя. - Джедоу громко фыркнул и наклонился к де Лонгвилю, словно принюхиваясь к источнику отвратительной вони. - Да, очень похожих на тебя.
Ущипнув Джедоу за щеку, как любящая мамаша - ребен-ка, де Лонгвиль заявил:
- Ты так мил, что хочется тебя поцеловать. - Он шутливо шлепнул Джедоу по щеке и добавил: - Но не сегодня. - И повернулся к остальным. - Куда направляетесь?
- Выпить! - ухмыляясь, ответил Накор.
Де Лонгвиль выразительно закатил глаза.
- Ладно, только никого не убейте. Ты вернешься? - спросил он Джедоу.
Джедоу улыбнулся:
- Не знаю почему, но вернусь.
-Ты хорошо знаешь почему, - произнес де Лонгвиль.
Улыбка Джедоу сразу увяла.
Каждый из них видел то, что видели все, каждый знал, какая ужасная армия готовится пересечь море, и понимал, что, каких бы успехов они ни добились за минувшие месяцы, борь-ба только начинается. До решающего столкновения может пройти десять лет, может пройти даже больше - но в конце концов любому мужчине, живущему в Королевстве, придется либо сражаться, либо умереть.
- Проваливайте, - нарушил молчание де Лонгвиль и махнул рукой в сторону улицы. - Не слишком буяньте, - сказал он и добавил вслед уходящим: - Эрик, ты и Джедоу должны завтра вернуться сюда и получить свои бумаги. На день позже и вы дезертиры! А как вы знаете, дезертиров мы вешаем!
- Ну и мужик, - сказал Джедоу, когда они отошли чуть дальше по улице. Вечно с угрозами. По-моему, у него противоестественная любовь к веревке, нет?
Ру захохотал, и остальные присоединились к нему; и им стало еще веселее, когда, будто по волшебству, на углу перед ними возник трактир.
Ру проснулся. Голова у него раскалывалась, во рту пере-сохло. В глаза словно насыпали песок, а дыхание было таким зловонным, будто кто-то заполз ему в рот и там помер. Он подвинулся, и застонал Эрик; он подвинулся в другую сторону - застонал Джедоу и отпихнул Ру обратно.
Ему ничего не оставалось, как сесть, и, сев, Ру подумал, что лучше бы ему никогда не просыпаться. Он с трудом удер-жался от тошноты и наконец ухитрился сфокусировать взгляд.
- Прекрасно, - пробормотал он и сразу же пожалел об этом. От собственного голоса у него еще сильнее заболела голова.
Они находились в камере. И если Ру не ошибся, в камере, которую он хорошо знал. Она была длинная; вместо одной стены у нее были толстые железные прутья, а на двери висел тяжелый замок. Напротив прутьев, чуть выше уровня головы по всей стене тянулось узкое оконце. Камера была полуподвальной, Н это окон-це находилось как раз на уровне земли. Через него хорошо был виден внутренний двор, и на нем- виселица. Это была камера смертников, располагавшаяся непосредственно под дворцом прин-ца Крондорского.
Ру толкнул Эрика, и тот опять застонал. Ру толкнул его снова, и Эрик наконец проснулся.
- Что? - невнятно спросил он; глаза у него разбегались в разные стороны. Где мы?
- Снова в камере смертников.
Эрик сразу протрезвел. Оглядевшись, он увидел свернув-шегося в уголке Накора, а рядом с ним - Шо Пи.
Проснувшись, все осмотрели себя и друг друга: каждый был в запекшейся крови, в синяках и порезах.
- Что случилось? - прокаркал Ру. Его голос звучал так, будто он в это время жевал песок.
- Это квегийские матросы, помнишь? - сказал Джедоу.
Шо Пи и Накор, которые казались наименее потрепанны-ми из всей компании, посмотрели друг на друга, и Накор произнес:
- Один попытался стащить какую-то девчонку у тебя с
колен, Ру.
Ру кивнул, подумав, что лучше бы этого не было.
- Теперь вспоминаю, - пробормотал он.
- Я ударил кого-то стулом, - сказал Джедоу.
- Может, мы убили этих квегийцев? - сказал Накор.
Эрик, держась за стену, попытался встать на ноги; колени у него с похмелья тряслись.
- Видно, боги сыграли с нами мрачную шутку, - сказал он, - если, пройдя через весь этот ад, мы кончили тем, что снова ждем виселицы.
Ру чувствовал себя виноватым, как всегда, когда накануне он выпивал лишнего. С его телосложением было глупо пытаться пить вровень с Эриком или Джедоу, даже если Эрик и сам пьянел быстро.
- Если я кого-то убил, считайте, что я это вспомнил, - заявил Ру.
- Но как, во имя всех дьяволов, мы снова очутились в этой камере, парень? - спросил Джедоу из своего угла; он был явно встревожен. - Не для того я проплыл вокруг света и вернулся, чтобы Бобби де Лонгвиль в конце концов все же вздернул меня.
В этот момент дверь широко распахнулась, и от лязга, с которым она ударилась в стену, все содрогнулись.
- Встать, вы, свиньи! - рявкнул, входя в камеру, де Лонгвиль.
Не раздумывая, все, кроме Накора, вскочили на ноги и сразу же застонали. Джедоу отвернулся, и его вырвало; всех шатало, и Эрик ухватился за прутья камеры, чтобы не упасть.
- Что за славная компания! - сказал, усмехнувшись, де Лонгвиль.
- Что мы опять делаем тут, сержант? - спросил Накор. Де Лонгвиль подошел к двери и широко раскрыл ее, показы-вая, что она не заперта.
- Мы подумали, что здесь вам будет удобнее всего, - ответил де Лонгвиль. Известно ли вам, что для вашего ареста потребовались лучшие городские стражники и еще часть охраны дворца? - Он сиял, словно гордый отец. - Это была знатная потасовка! И у вас хватило здравого смысла никого не убивать, хотя ущерб вы нанесли немалый. - Де Лонгвиль взмахом руки приказал им выходить из камеры. - Принц Патрик и его родственники решили, что оставшуюся часть ночи лучше держать вас поближе к себе, - объяснил он, ведя их по коридору.
Ру огляделся, вспоминая, как тем же путем его вели на виселицу, и содрогнулся от ужаса. Им с Эриком пришлось бежать из родного Равенсбурга после того, как Эрик убил своего сводного брата Стефана, после смерти его отца ставшего бароном Даркмурским. Если бы они остались и предстали перед судом, то могли бы рассчитывать на снисхождение, но бегство усугубило их вину, и они были приговорены к смерти. Они достигли ступенек, которые вели наверх, во двор, где стояла виселица, но на этот раз ее миновали.
- Вы запаршивели, поэтому я решил, что перед аудиен-цией вас надо как следует вымыть, - сказал де Лонгвиль, человек, в чьих руках находилась их жизнь с того момента, как они упали на доски у подножия виселицы, и до той минуты, когда они вчера сошли с корабля.
