последних донесений о готовящемся нападений, я буду премного вам благодарен.
— Я посмотрю, что можно сделать, господин граф. Но Абер Букар может не согласиться. Вы, в конце концов, теперь наши враги.
Джеймс подавил желание ответить что-нибудь достаточно резкое.
— Благодарю вас, — только и сказал он.
— Джеймс считает, что во всем этом есть что-то чудовищно не правильное, — услышал Эрланд мысли Гамины.
— Конечно, — согласился принц.
Вернувшись к себе, они обнаружили, что у дверей, которые соединяли покои принца с комнатами, отведенными его свите, нет стражников.
— Ну что ж, — заметил Эрланд. — Хотя бы сможем ходить друг к другу.
— Да, — вдруг сказал Джеймс, — а где Локлир?
Эрланд провожал Джеймса и Гамину в их комнаты.
— Спорю на что угодно, что он опять развлекает принцессу Сойану.
Джеймс не стал говорить вслух.
— Я беспокоюсь за него. Он никогда так не относился к женщине. Что-то очень его обеспокоило, а он не тревожится по пустякам. Полагаю, надо подождать, когда он вернется, а потом думать, что делать дальше.
Эрланд, ничего не отвечая, кивнул.
— За нами опять наблюдают? — спросил он у Гамины.
Гамина огляделась.
— Магическое устройство снова направлено на нас, — ответила она.
Они устроились в приемной, и Джеймс приказал слугам, чтобы те оставили напитки на столике, а сами удалились. Когда слуги вышли, Джеймс налил всем по бокалу вина.
— Ты можешь узнать, кто следит за нами? — спросил он Гамину. Эрланд понял, что Гамина установила трехстороннюю связь. Она могла сделать такое, только когда имела возможность сесть и не разговаривать — ей требовалось слишком много сил. Большую часть времени она просто передавала слова других.
Гамина прикрыла глаза, словно у нее болела голова, и взялась пальцами за переносицу.
— Я не могу узнать его по рисунку мыслей. Трудно сказать, не рискуя быть выслеженной. Я могу только осторожно подглядывать.
— Где они?
— Рядом. Скорее, всего, в тех комнатах, которые находятся по другую сторону садика, куда выходят твои комнаты, Эрланд, — ответила она.
— Пожалуй, пойду отдохну, — произнес Эрланд вслух. — День выдался очень тяжелый.
— Да, — согласился Джеймс.
— Что ты думаешь насчет этого вторжения?
Громко, так, чтобы все подслушивающие могли его услышать, принц ответил:
— Вторжение — сущая бессмыслица.
Джеймс поднял бровь, но последовал примеру Эрланда.
— Я тоже так думаю, но хотелось бы узнать твои соображения — почему?
— Отец никогда не позволит ничему, особенно личным чувствам, как бы горьки они ни были, заставить его принять такое поспешное и губительное решение.
— И я так думаю, — ответил Джеймс. — Так что же это такое? — спросил он вслух.
— Здесь два предположения — либо кешианская разведка фабрикует ложные сообщения о готовящемся вторжении армии Королевства, чтобы создать именно такую ситуацию, либо отец действительно собирает войска на границе, но только потому, что опасается вторжения кешианской армии.
Джеймс одобрительно посмотрел на, молодого принца.
— Это самое очевидное, — сказал он. — Ты, конечно, понимаешь, что значит твой второй вариант, если он верен?
— Нет, — ответил Эрланд.
— Это значит, что наша система связи с Королевством никуда не годится, а шпионская сеть здесь, в Кеше, провалена.
Эрланд так крепко стиснул ручку кресла, что побелели костяшки пальцев.
— Конечно. Если это так, значит, сведения, полученные от наших шпионов, не заслуживают доверия. Значит, ни на что из того, что мы. узнали с тех пор, как отправились в путешествие, нельзя полагаться.
Джеймс громко вздохнул.
— Простите, ваше высочество. Я очень устал, — сказал он вслух.
— Не беспокойся об условностях, — ответил ему Эрланд.
— Это означает, что мы предоставлены сами себе, — заметил Джеймс. — Мы даже не знаем, сколько действительно солдат там собрано. Нам пора самим взяться за дело.
— Что ты задумал? — вопросительно посмотрел на него Эрланд.
— Прошли годы с тех пор, как я лазил по крышам дворца в поисках убийц, но, как это делается, я еще не забыл.
Эрланд усмехнулся, впервые за последнее время развеселившись.
— Джимми Рука возвращается.
— Примерно так. Мне надо посмотреть, кто это нас подслушивает, и лучше я это сделаю один.
— Пожалуй, я отправлю записку Шаране, — сказал Эрланд, поднимаясь. — Может быть, она сможет поговорить с бабушкой. Она должна понимать, что мы не хотим зла ее стране.
Джеймс кивнул.
— Хорошо. Я же, взяв перо и пергамент, отпишу в Шамату, чтобы узнать, что у них все-таки происходит.
Эрланд поклонился Гамине.
— Госпожа моя, надеюсь, к утру ваша головная боль пойдет.
— Я уверена, ваше высочество.
Поспешно вернувшись в свои покои, принц обнаружил, что посылать Шаране записку ни к чему. Принцесса дожидалась Эрланда, лежа на его кровати. Ее придворное одеяние — белая юбочка и жилет, а также все украшения были сложены на кушетке, стоявшей в ногах кровати. Улыбнувшись Эрланду, принцесса похлопала по подушке.
— Я уж подумала, что ты всю ночь будешь совещаться со своими людьми, — сказала она.
Эрланд попытался улыбнуться.
— Я ценю твое желание проводить со мной время, Шарана, но не могли бы мы поговорить серьезно?
— Как только ты ко мне присоединишься, ответила она, надувая губки.
Эрланд махнул рукой слугам, чтобы они оставили его, и разделся. Приподняв занавеси у кровати, он улегся рядом с принцессой.
— Я так надеялась, что эта ночь будет только наша, — сказала она.
— Конечно, но…
Она приложила палец к его губам, а потом поцеловала его — нежно и страстно.
— Тогда поговорим потом. Я не могу больше выносить разлуку с тобой.
Эрланд знал, что им надо обсудить немало важных дел, но неожиданно обнаружил, что согласен с принцессой… Поговорить можно было и потом.
Глава 16. ОБЛАВА
Боуррик любовался фейерверком. Из таверны, где сидели он. Гуда и Накор, было очень хорошо все видно — большая часть толпы — находилась по другую сторону площади, выходившей к огромному амфитеатру. К восторгу толпы, разноцветные букеты фейерверков то и дело заполняли все небо. Гуда погрузился в мрачные размышления, а Накор веселился с искренней радостью ребенка. Боуррик не мог не признать, что такого ему никогда не доводилось видеть: все, что в Рилланоне организовывал тамошний мастер церемоний, не шли ни в какое сравнение со сказочным зрелищем, представшим сейчас перед
