успокаиваться уже Подруга, как Люси сделала новый шаг.
- А ты не думаешь, шо это то самое? - заговорщически зашептала она.
- То есть? - Подруге хотелось и отвязаться поскорее и в то же время было любопытно: 'О чем это она?'
- Да то, шо Влад тебе нашел! - победно объявила Люси.
- Ах, это! Да я о том и думать забыла, - бесшабашно махнула рукой Подруга.
- А вот и зря! - Люси поймала Подругу за рукав куртки. - Слушай, Юра, это всехда так, кохда к критической точке подходит. У Влада тетя так похолубела перед этим, - сделала тяжелую паузу Люси.
- Перед чем? - Подруга начала потихоньку трусить.
- Перед тем, как ее того! - запугивала Люси. - Что тово? - Перед смертью, Юра. Перед смертью. Так похолубела, так похолубела! Ты не шути. Не хочешь у Влада снимать - не надо. Никто не заставляет. Снимай у меня!
- А ты что, тоже снимаешь?! - ошарашенно покачнулась Подруга.
- А почему же нет?! - как будто задетая за живое, закричала Люси. Только я тайно работаю. Ну то есть, если ты хочешь снять, то снимаю я явно, а остальное, детали...
'Так-так, - рассуждала Подруга. - Уже и порчу снимает. Скоро по-латыни заговорит, а там и столичный житель. О-хо-хо! А может и правда снимает? Попробовать что ли? Хуже-то не будет, уж во всяком случае! Чего я такая вдруг голубая сделалась?!'
А Люси распылялась: - Понимаешь, конечно, Влад - самородок. Но между прочим у него удар барабанчиковый, а это не всем подходит. Там в процессе по позвонкам приходится идти, и надо бы плавно, а он колотит. Не всем нравится. А некоторым и просто нельзя! - Что нельзя? - недоговоров Подруга не переносила на дух, и всегда втыкала свой носик до конца, как можно глубже, чтоб уж все, как на ладошке.
- Ну, как с тетей. Ей нельзя было, а он колотил, - Люси, будто сглотнув спазму, отвернулась.
'А и то, - паниковала Подруга. - Уж лучше у нее снять. Он настучит и поедешь на катафалке за тетей. Ищи тогда виноватых!'
- А ты когда можешь мне снять? - перешла к делу Подруга.
- Да, хоть завтра. Сейчас у меня инструментов нет, - объясняла Люси. Но, Юра, только у тебя дома! Я приду в три, например, и за пол-часа ее и след простыл, ищи-свищи!
- Это правильно, ищи-свищи! - подхватила Подруга. Ей вдруг пришлась по душе народная мудрость.
'Если б она еще не хыкала, не фыкала, да не зыкала, так, глядишь, на нее и вздрочнуть бы можно было!' - оценила целительницу трезво Подруга.
- Ну, так железно! - расставляла точки над 'i' Люси. - Завтра я у тебя в три ноль-ноль.
- Договорились, Люси! - высвободила наконец Подруга рукав своей куртки, и заспешила домой.
В это время из колледжа начали высыпать на улицу учащиеся. Один из них громко говорил другому:
- Короче бухач, девочки! Поял! Нажрались в сосиску. А он на измене сидел! Чисто по жизни! Поял?
'Вот цвет нации! - радостно воскликнула про себя Люси. - Надежда и опора! Здравствуй, племя!' - и упоенная своей новой авантюрой Люси разбежалась и, балансируя, покатилась по черной ледяной дорожке.
* * *
- Главное, чтоб Юрочке было хорошо! Женечка лежал погруженным в наполненную до краев ванну и разглядывая зажатую в своих пальцах муху.
- Юрочка не любит, когда ему нехорошо, и поэтому надо делать Юрочке хорошо, - урезонивал муху Женечка, одновременно отрывая ей левое крылышко.
Муха, казалось, согласна была сейчас же лететь прочь и на одном правом крылышке. Лишь бы освободиться и жужжать. Но Женечка вслед за левым оторвал ей и правое. Осторожно подавшись вперед, чтоб вода из ванны не обрушилась на пол, он пристроил испытанную бестию на высовывающуюся посреди водного простора часть суши, и погрузил свои руки под воду.
Муха, обследуя местность, где она вдруг очутилась, шажком, вприпрыжку заспешила на север - вода, попробовала на юг - то же. Она обежала островок по окружности - кругом вода.
'Вот бы полететь!' - может быть подумала муха, а сама в это время продолжала тщательно исследовать обетованную возвышенность.
- Когда тебе, Юрочка, хорошо, - мурлыкал Женечка, захлопывая свои бархатные реснички, - тогда нет ни очков, ни панамы и никакой Оленьки. Ничего нет! Только ты, Юрочка, и твое хорошо!
Женечка открыл глаза. Перед ним лежала неподвижная водная гладь. По ней не спеша уплывали вдаль два радужных мушиных крылышка, а еще дальше торчала округлой формы, будто шапочка Меркурия, лиловеющая суша, и постепенно, но неукоснительно увеличивалась из-за беспорядочной беготни только что познавшей добро и зло мухи.
На дальнем конце резервуара с кончика крана сорвалась одинокая капля. Она со всего своего земного притяжения рухнула на водную гладь и булькнула. По глади побежала волна. Муха, закимарившая было у самой водной кромки, можно сказать, разнежившись на бережку, почуяв вдруг неладное, резко дала полный назад, и взобралась на вершину своего Арарата.
- Вот оно, твое хорошо, Юрочка, - шептал Женечка. - Вот оно твое высшее хорошо!
Между тем островок раздуло вконец, и муха решительно заинтересовалась раскрывшимся на верхушке глубоким отверстием. Она смело засовывала свой хобот внутрь и, неутомимо перебирая лапками, делала Юрочке хорошо и хорошо.
Женечка набычился, глаза наполнились какой-то жидкостью, он беспорядочно запыхтел, и тотчас из под мухи, кувыркая ее и крутя, ударила сильная струя молока и меда.
- Хо-ро-шо-оо! - переливался через край Женечка. - Ох, как хорошо, Юрочка, ты мой! О-о-о!
* * *
С утра Люси набила себе оскомину фортепианными штудиями, но упорно долбила и долбила рояль до тех пор, пока что-то внутри у нее не дрогнуло и с треском не раскололось. Тогда Люси крутанулась и плавно выплыла в пространство. 'Здесь даже воздух друхой!' - померещилось ей. Раскрутившись до максимально высокой позиции, она замерла на своем деревянном насесте и не двигалась. До пола было теперь довольно далеко, до потолка - тоже. 'Космос!' - пронеслось безвоздушно мимо нее. Люси ощутила даже некоторую невесомость, в которой собралась было полететь, но вдруг ее схватили огромные холодные пальцы и крепко встряхнули. Люси попробовала дернуться. Но из-за окна только раздался смех, и она мгновенно все поняла:
- О, Астрал! - изнемогая, понесла Люси. - О, Астрал!
'Все!' - разом подумала Люси и чуть не закричала, но в этот момент руки крутанули Люси так стремительно, что она в мгновение ока вошла штопором в стул и залепила еще, приземлившись, до- мажорный аккорд. Пока звуки плавали в голове Люси, с ними вместе всплыли со дна и ее мысли.
- Значит ты есть! - каменно произнесла Люси, и стукнула по ре-минору. Значит, ты есть!
Она встряхнула руками и поскакала по клавишам, напевая, мыча и мурлыкая.
* * *
Пафнутий приехал из Шурюпинска посвежевший и, как ни странно, веселый. - Как похороны прошли, Влад? - траурно спросила мужа Люси. - На ура! - потирая и хлопая ладошами, выпалил Пафнутий. - а нет ли у нас чего поесть, Люси? - Конечно, конечно, я все уж схотовила, тебя ждала! - Люси поставила на плиту четырехдневный борщ.
- Вот это жутко хорошо! Я проголодался, как волк.
- У-ху! - поддакивала Люси и выкладывала на стол такой же давности хлеб, котлеты и сморщившиеся овощи.
Покушали. Люси была совершенно обезоружена мужниным благодушием. 'Шо он в церковь по пути зашел?... Тетка померла, траур, а он, как юродивый!' изводилась она от бездействия.
А Пафнутий, как ни в чем не бывало, вливал и вливал в себя большими глиняными кружками чай. Крякал, отдувался и пил дальше.
Пробило два. Люси взяла свой нотный портфельчик и начала собираться. Пафнутий несмотря на то, что его голову раздуло от чая, все ж сумел поймать свои плавающие мозги и сосредоточить их на жене:
- Ты куда, Люси? - заинтересованно спросил он. - В библиотеку! - хладнокровнейшим тоном ответила
