— Да ну? Профессионал… — хмыкнул «господин Юргенс», красноречиво оглядывая связанного майора:
— Что же ты, профи, так влип?
— Расслабился.
— Быва-а-ает! Японцы говорят — и обезьяна срывается с дерева… Умирать не хочешь?
— Пока нет. Не хочу.
— А придется…
— Ну и глупо… Вместо хорошего бизнеса получите гнилую разборку. Тебе-то что, но вот тех твоих, с кем на теплоходе договаривались — их доста-анут. Обязательно достанут, поверь!
— За что же?
— За подставу.
— А никто ничего не докажет!
— А никто ничего доказывать и не будет! Чай, не в суде присяжных, верно? — Сейчас от красноречия и актерских способностей Владимира Александровича зависила его жизнь. Требовалось постараться:
— Ну, а тебя уже свои сами порешат, когда узнают, из-за чего сыр-бор разгорелся. Так что, встретимся на том свете! И очень скоро…
«Немец» насупился. Уличное освещение за окном делало его лицо неестетсвенно плоским и морщинистым.
— Хорошо. Допустим, я тебя сейчас развяжу. Что станешь делать?
Владимир Александрович ответил не раздумывая:
— Дам тебе в морду!
— Хм-м… А потом?
— Потом — посмотрим.
Снова помолчали. Телевизионное шоу кончилось и теперь под тихую, грустную музыку компьютерная графика показывала погоду на планете. В Санкт-Петербурге была переменная облачность без осадков, температура двенадцать-четырнадцать градусов.
По Цельсию, разумеется…
— Как ты будешь докладывать результаты?
— Вернусь — доложу…
— Врешь! Должен быть способ экстренной связи. У вас ведь осталось всего три дня, верно?
— Допустим.
Тут уж приходилось импровизировать. Очевидно, сидящий напротив человек знал о предстоящей сделке ещё что-то, о чем не смог или не посчитал нужным сообщить майору «заказчик» с еврейской фамилией. Или это очередные штучки помешанного на конспирации шефа?
— Значит, деньги уже здесь… Или на подходе.
— Возможно.
— Где и с кем у тебя контакт? Быстро отвечай!
— Пош-шел ты… Уй-йо! О-ах!
— Еще добавить?
— Сволочь… — едва отдышавшись и разметав ресницами влажную пелену на глазах процедил Виноградов. — Вот на такой случай мы и подстраховались!
— Неужели?
— Ненавижу вас, отморозков… «Братва», блин!
— Зато я вас, продажных ментов, так люблю! — ощерился непрошеный посетитель. — Ну?
— Мне надо быть послезавтра в полдень в Мадриде. Парк Ретиро… Кто-то подойдет.
— Кто?
— Он меня знает, а я его нет.
— Пароль? Сигналы опасности?
— Брось, это ничего никому не даст. Повторяю — человек прекрасно знает меня в лицо! И лицо это должно быть, по меньшей мере, не битым…
Телевизор неожиданно замолчал — видимо, и здесь не по всем каналам вещают круглые сутки. Теперь запросто можно было орать и звать на помощь.
— Слышь? Или ты сейчас же меня развязываешь, или…
— Подожди, дай подумать! — уже почти попросил «немец». Чувствовалось, что ему нелегко принять решение:
— Без глупостей?
Вот и все, подумал Виноградов. Если этот гад сейчас засунет мне в пасть какую-нибудь тряпку и переключит телевизор на работающую программу — значит, не договорились. Разговор окончен, и можно вспоминать отходные молитвы…
Майор отчетливо представил себе, как пуля из ствола вороненого «люгера» почти беззвучно ввинчивается в оцепеневший от ужаса мозг. Может, заорать прямо сейчас, не дожидаясь развязки? Это вряд ли поможет остаться в живых, но появится шанс осложнить убийце отступление — вдруг, кто услышит из коридора!
Однако, обошлось без эксцессов.
— Наверное, потом буду жалеть, но… — совсем по-киношному покачал головой «господин Юргенс». — Считай, что я почти поверил!
Одним болезненным рывком он ослабил и снял с запястьев Владимира Александровича хромированную цепочку — такие когда-то использовались в полиции ГДР вместо наручников. Надежно и очень практично…
— Ну, ты с-сука… — первым делом Виноградов сел и принялся восстанавливать кровообращение в кистях рук. Потом дотронулся до подсыхающей корки на лице. — Бля-а!
— Не, следов никаких не останется, — успокоил его человек напротив.
— Обещаешь?
— Обещаю! С таким рассчетом и делалось.
— Ну, тогда и я свое слово сдержу. Лови… — майор без замаха, коротко, подцепил кулаком массивную челюсть «немца». Потом добавил с левой:
— Х-хак!
Голова противника мотнулась из стороны в сторону, тело обмякло и неторопливо сползло через поручень кресла. Подождав, пока седоватый затылок коснется коврового покрытия на полу, Владимир Александрович встал и с неприличным для потомственного российского интеллигента наслаждением ударил незваного гостя ногой в пах. И ещё пару раз — теперь уже только по печени и по почкам.
После такой обработки господин Юргенс запросто сможет претендовать на оформление инвалидности в своем профессиональном союзе… Впрочем, сейчас он был без сознания и на грубость не отреагировал. Так же, как не отреагировал и на «личный досмотр», учиненный майором в лучших милицейских традициях.
— Смотри-ка ты…
Патрона в патроннике не было! Предохранитель не снят… Никаких документов — только бумажник с кредитками и мелочь: песеты, немецкие марки, доллары. Из нагрудного кармана вывалился только ключ от номера «господина Юргенса».
Стараясь не причинять себе лишней боли, Виноградов занялся ревизией собственного организма: видимых повреждений не обнаружилось, но общее состояние было омерзительным. Ныли и подрагивали мышцы, мутило, до носа не дотронуться… То, что ему удалось в рукопашную сделать с «немцем», скорее следовало отнести на счет перелившихся через край эмоций.
Владимир Александрович взял со столика ключи, открыл мини-бар и извлек оттуда холодную банку пива. Потом помешкал, вздохнул и заменил пиво «колой».
За спиной почудилось шевеление… Нет, все в порядке — лежит себе тело и каши не просит.
Однако, нужно поторопиться! Сковырнув алюминиевое кольцо, Виноградов в несколько глотков осушил половину шипящего содержимого банки. Затем набрал полный рот и шумно выпустил жидкость в лицо лежащему — так, как хозяйки спрыскивают белье перед глажкой.
