визжали и рычали, били друг друга куда попало, сбивали с ног, добивали лежащего, вопили, кто от боли, кто от радости. Очередь подходила к Адамчику. От волнения и страха у него даже вспотели ладони, неприятно ныло под ложечкой. Глядя на противоположную шеренгу, он старался подсчитать, с кем же ему придется драться. Получалось, что с Купером, и от этого настроение его сразу улучшилось. Он больше всего боялся, как бы на его долю не достался Филиппоне или, того хуже, Мистер Нокаут.
Наконец пришла и его очередь. Выйдя из шеренги, он стал в боевую позицию — слегка согнул локти, чуть-чуть присел, палку взял перед грудью, немного наискось, как показывал инструктор.
Он толком так и не представлял, как же надо вести бой. Бойцом он никогда не был. Но в то же время чувствовал, что нужно только четко выполнять требования сержанта, делать выпады, наносить удары и стараться увертываться от ударов противника. А главное, погромче вопить и всячески запугивать его. К тому же они были надежно защищены, и можно было не бояться, что противник тебя покалечит.
Когда прозвучал свисток, он как-то особенно громко взвыл и резко прыгнул вперед. Купер ткнул палкой, целясь ему в голову, но промахнулся и тут же отскочил в сторону, успев увернуться от не очень грозного выпада Адамчика. Лицо его за сеткой было бледным и растерянным, губы плотно сжаты.
— Чего это вы скачете, как петухи? — недовольно крикнул инструктор. — А ну-ка, побольше агрессивности! Решительнее пошли друг на друга! Давай!
— Давай, червяки, пошевеливайся, — вторил ему откуда-то сзади голос Магвайра. — Покажите-ка, на что способны. — Голос штаб-сержанта сливался с мощным гулом шести десятков солдатских глоток, обладатели которых стояли тут же и выкриками одобрения или недовольства, свистом и улюлюканьем сопровождали поединок каждой из пар. Чей-то пронзительный фальцет, подзадоривая бойцов, все время выкрикивал: «Цып-цып… Цып-цып…» Стоявшие кругом смеялись.
Адамчик чувствовал, как у него пылают уши, лицо сильно вспотело, и пот заливал почему-то только левый глаз. Он вновь попытался сблизиться с Купером, но тот все время уходил от ближнего боя, отчаянно размахивая палкой перед собой. Как будто отгонял наскакивавшего на него пса.
«Что-то все не так получается, как надо», — подумал Адамчик. Ему казалось, что он действует правильно, как учил инструктор, а Купер всячески уклоняется от боя, и это его ужасно раздражало. Тем более, что он был уверен, что если все пойдет и дальше так, то достанется потом от Магвайра обязательно ему, а не Куперу. «Ах ты, паршивое дерьмо цыплячье, трусливая морда, — шипел он сквозь зубы. — Навязали эту пакость на мою голову. Трус несчастный. И драться-то толком не умеет. Ну и мразь! Кишка тонка поближе подойти, все только увертывается». Его бесило трусливое поведение противника, казалось, что если бы Купер смог, он давно уже вообще сбежал бы с площадки. И от этого Адамчик все больше впадал в ярость. Он наскакивал на Купера, толкал его концом палки в корпус, пытался посильнее ударить сверху или сбоку, сбить с ног.
От этого непрерывного натиска Купер совсем растерялся. Он слышал злобные выкрики Магвайра, чувствовал неодобрение со стороны стоявших вокруг солдат, но никак не мог преодолеть охвативший его страх, робость и все продолжал бегать от Адамчика. В один из таких моментов он на секунду задержался, и Адамчик вдруг сделал быстрый выпад вперед, притворился, будто бы собирается ударить прикладом снизу, а когда Купер поверил в это и опустил конец палки, нанес ему сильный прямой удар в корпус. Он пришелся в плечо, Купера развернуло, он качнулся назад, весь раскрылся. Воспользовавшись этим, Адамчик размахнулся и с криком «Ух ты-ы!» что есть силы ударил противника сперва справа по корпусу, а затем слева по пояснице и прямым в маску. Купер все пятился назад, беспорядочно отмахиваясь палкой. Чувствовалось, что он ошеломлен.
Адамчик понял, что теперь зрители поддерживают только его. Он слышал, как они орали: «Дай ему! Добей! Жми, Рыжий!»
Громче всех кричал Магвайр:
— А ну, давай! Еще давай! Бей его! Сильнее! Убей труса! По башке его, по башке! Чтоб с копыт долой!
Ободренный столь шумной поддержкой, Адамчик лез и лез на беспорядочно отбивавшегося противника. В каждый удар или укол он старался вложить всю силу. Злоба на Купера буквально захлестнула его, он действительно был готов разделаться с этим человеком. Тем более, что Купер уже почти не сопротивлялся. От последнего удара он упал на колени, весь сжался. Адамчик налетел, как коршун, дважды со всего размаху ударил по белому шлему. Купер упал на бок, попытался отползти в сторону, но вдруг вскочил на ноги и, как-то странно скособочившись, полупригнувшись, бросился наутек. Не понимая еще, что происходит, Адамчик остановился, но тут же сообразил, что противник в панике бежит с поля боя, и бросился за ним вдогонку. Купер отбежал всего лишь несколько шагов, когда почувствовал погоню. Он остановился, повернулся лицом к преследователю и поднял палку. Но было уже поздно. Налетевший Адамчик толкнул его в грудь, потом дважды ударил палкой по голове, и Купер рухнул как подкошенный. Разгоряченный Адамчик размахнулся, чтобы ударить еще раз, но услышал свисток инструктора и нехотя возвратился на место.
Товарищи стали помогать ему снимать доспехи, кто-то хлопнул по плечу:
— Настоящий убийца! Ишь как крови хочет!
В этот момент подошел Магвайр, помог развязать тесемки «броне-бикини», тоже похвалил:
— Ну, червячина, молодец! Здорово ты погнал этого ублюдка. Аж задница засверкала! Молодец!
— Так точно, сэр!
— Вот так и надо воевать. Перво-наперво сбить спесь с противника, остановить. Коль остановил, считай, что победа в кармане. Понятненько?
— Так точно, сэр!
Адамчик все еще никак не мог распутать последний узел. Пот заливал глаза, стекал по щекам и подбородку. Он страшно волновался в присутствии штаб-сержанта, боялся, как бы неосторожным словом не испортить хорошее настроение своего грозного начальника. Наконец стащил стеганку и бросил ее солдатам, одевавшим очередного бойца.
— Конечно, «взводная мышь» не бог весть какой противник, — продолжал тем временем Магвайр…
— Так точно, сэр!
Засвистел свисток, воздух вокруг мгновенно снова огласился воплями и рычанием, новая пара начала поединок.
— Но ты дрался неплохо. Неплохо… Ладно, ступай в строй!
— Так точно, сэр! — Довольный Адамчик рысцой бросился в конец своей шеренги, чтобы там снова ожидать очереди для повторного поединка.
Это же надо! Дождаться похвалы от самого Магвайра! Вот теперь-то уж, пожалуй, можно считать себя в морской пехоте. Самые трудные зачеты сданы. Дело вроде бы идет на лад. А он себя еще покажет. Вот подойдет опять очередь драться, так он станет биться как лев. Партнер бы вот только достался получше. Не такая трусливая мразь, как этот Купер. Ну, конечно, не очень-то уж здоровый, это тоже ни к чему, а немного посильней. Чтобы победа была почетнее.
Он стоял в строю рядом с Уэйтом. И все ждал, неужели же тот не похвалит его, не скажет хоть несколько слов восхищения. Как-никак ведь он из его отделения. Но Уэйт все молчал, и это даже расстроило Адамчика. Он сам начал разговор:
— А наши ребята вроде бы ничего дерутся, верно?
— А-га, — ответил Уэйт, не поворачивая головы. — Верно Магвайр говорит — настоящие убийцы. Зверюги прямо…
Адамчик никак не ожидал такого ответа. От неожиданности он не нашелся даже, что сказать, и молча стоял, ковыряя каблуком землю. Он привык считать Уэйта образцовым солдатом, тем самым материалом, из которого получаются настоящие морские пехотинцы. Чуть ли не двойником Магвайра. Казалось, что этого парня ничем нельзя пронять, что его ничто не волнует. Теперь же все чаще оказывается, что его задевает буквально все, любой пустяк может выбить из колеи, привести в ярость. И уж, во всяком случае, все то, что говорил или делал Адамчик.
— Тебе что, безразлично, как работают парни из нашего отделения? — через несколько мгновений все же спросил он Уэйта.
— Нет, конечно, — буркнул тот, так и не обернувшись.
— Да что это ты? Наехало, что ли?
