Глава четвертая
Бран Цзе-Мэллори и Трузензузекс не спеша прогуливались в направлении к своим номерам по извилистым маршрутам рынка. Ночью он делался вдвое более шумным и путаным, нежели днем. Сверкающие огни моторизованных ручных тележек и флюоресцирующие лоточники немало усиливали атмосферу неуправляемой анархии. И все же они не нуждались в услугах Флинкса. Каким бы ни был маршрут извилистым и запутанным, один раз пройдя его, транкс всегда может возвратиться тем же путем.
-- Ну, брат,-- обратился Трузензузекс, уворачи-ваясь от тележки продавца игрушек,-- что ты думаешь о нашем друге-коммерсанте?
-- Я бы чувствовал себя намного лучше, если бы наш другой друг, необычный юноша, был лет на двадцать постарше и на его месте. Он наверняка частичный телепат. Я чувствую это. Но такие желания бесполезны. Хаос. На Вселенную! -- добавил он вполголоса.
-- На Вселенную! -- отозвался Трузензузекс. Оба улыбнулись только им понятной шутке, имевшей более глубокое значение, чем предполагал поверхностный юмор.-- Этот человек кажется настолько заслуживающим доверия представителем своей профессии, какого мы вообще можем найти, и у него есть нужный нам корабль. Я, конечно, еще не могу сказать наверняка, но при данных обстоятельствах мы, по- моему, очень хорошо отделались. А присутствие юноши на судне послужит сдерживающим фактором. Он, кажется, тоже доверяет этому торговцу.
-- Согласен. Присутствие этого паренька внесет элемент неопределенности, если и ничего другого.
-- Определенный фактор неопределенности. Очень подходит к этому предприятию, во всяком случае, пока! -- Инсектоид покачал головой, намеренно копируя человеческий жест.-- Но пока оно стало причиной трех смертей. Надеюсь, что других не будет.
-- Так же как и я, брат, так же, как и я. Мы с тобой повидали уже слишком много смертей.-- Трузензузекс не ответил, так как сосредоточился на трудной развилке у них на пути.
Цзе-Мэллори механически последовал за ним. Шум и огни имели тенденцию гипнотизировать, и он позволил своим мыслям унестись далеко-далеко...
Глава пятая
Картина, которую они видели на обзорном экране стингера, ничем не отличалась от светившейся на экранах всех членов оперативной тактической группы. Она показывала высокого, худого орниторпа с преимущественно черно-желтым оперением. Существо это обладало от природы высоким достоинством, которое ему в настоящее время с трудом удавалось сохранять. Нелегко быть достойным, когда умоляешь.
Мичман Бран Цзе-Мэллори, двадцати шести лет от роду, Четвертая Боевая Группа Шестого Корпуса Укрепляющей Руки Объединенной Церкви, смотрел, как унижается военный губернатор голубой планеты внизу, моля о помощи их собственного командующего. Гнев и стыд смешались в его безотчетно пересохшем горле, когда он следил за ходом разговора.
-- Майор Гонсалес,-- снова завел свою песню орниторп.-- Я прошу Вас в последний раз, а потом буду вынужден пойти и сделать все, что могу, для своего народа, даже если это всего лишь гибель вместе с ним. Вы используете имеющиеся в вашем распоряжении силы, чтобы вмешаться и предотвратить резню?
Голос Командующего Оперативной Тактической Группой майора Хулио Гонсалеса просочился сквозь решетку маленького репродуктора, предназначенного для внутрифлотских частот. Он был хладнокровным и сдержанным. Брану хотелось разнести вдребезги репродуктор и вещавшее через него отвратительно- надменное лицо.
-- А я вынужден еще раз напомнить вам, губернатор Боло, что как бы сильно я не сочувствовал вашему бедственному положению, я ничего не могу поделать. В конце концов, моя группа вообще оказалась здесь по чистой случайности. Мы занимались патрулированием, охраняя мир, и остановились у вашей планеты только для того, чтобы нанести обычный визит вежливости. Прилети мы неделей раньше или позже, мы даже не стали бы свидетелями этой несчастной ситуации.
-- Но вы ведь оказались здесь и вы стали свидетелями, майор,-- начал в семнадцатый раз губернатор,-- и...
-- Пожалуйста, сэр, я и так уж чересчур долго слушал. Церковь и Содружество уже давно заключили мир с ЭйЭннской Империей...
-- Ничего себе мир! -- буркнул где-то по связи несдержанный голос. Если Гонсалес и услышал его, то не подал вида.
-- ...и я отказываюсь подвергать опасности этот мир, вмешиваясь в дело, которое меня не касается. Вступление в бой на любой стороне было бы равнозначно акту войны. К тому же, я действовал бы в прямом противоречии с моими приказами и задачами этого патруля. И вынужден отказаться это сделать, сэр. Надеюсь, вы войдете в мое положение.
-- Ваше положение! -- возмущенно охнул губернатор. Голос его заметно ломался под напряжением последних нескольких дней, ему пришлось бороться с собой, чтобы и дальше излагать свои мысли на симборечи.-- А что насчет этих гиджиппов эйэннов там, в космосе? Открытое нападение на беспомощную колонию. Вы говорите: 'Акт войны'! А разве это не прямое нарушение вашего драгоценного Договора? Того, который 'ваш' патруль предположительно охраняет?
-- Если ваши претензии справедливы, я уверен, что арбитры Договора вынесут решение в вашу пользу.
-- В чью пользу?! -- взревел губернатор.-- Вы ведь наверняка знаете, что делают эйэнны с покоренными планетами! Особенно с имевшими дерзость сопротивляться. Если не останется в живых никого из нас, способных принять благоприятное решение арбитражной комиссии, то что толку в вашем проклятом Договоре?! Или память о нас получит возмещение?
-- Я искренне сожалею, губернатор. Я желал бы иметь возможность помочь вам, но...
-- Пошлите всего один из ваших кораблей, символическую демонстрацию поддержки,-- воскликнул губернатор.-- Они могут заколебаться...
-- Я же сказал, что сожалею, губернатор. Мне крайне тяжело. Всего хорошего, сэр.-- И Гонсалес прервал связь.
Бран услышал сверху и сзади голос своего юного брата по кораблю. Сине-зеленый хитиновый покров инсектоида делала еще более великолепным охватывающая его цилиндрическое тело серебряная боевая сбруя.
-- Это,-- произнес холодным ровным голосом Трузензузекс,-- вполне возможно, был самый тошнотворный образчик риторической бессмыслицы, какой я когда-либо имел несчастье слышать.
Бран согласился. Он обнаружил, что ему все труднее и труднее сдерживаться. Даже без повышающих восприятие наркотиков, стремление убивать начало потихоньку горячить ему кровь. На это его толкал мощный импульс справедливого негодования.
-- Ведь невероятно, чтобы у местных?..
-- ...не найдется и одного шанса,-- закончил Тру-зензузекс.--Их превосходят в численности и в вооружении, и у них вообще нет регулярных вооруженных сил. Что эйэнны, несомненно, хорошо знали заранее. Я даже сомневаюсь, что у них есть корабли с КК-двигателями. У них всего лишь колония, и много кораблей им не нужно.
-- Типично эйэннский маневр. Черт бы побрал этих антропоморфных ублюдков! Всегда норовят куснуть с краю. Желал бы я, чтобы они выступили в открытую и прямо сказали, что намерены оспаривать у нас эту часть галактики. Пусть встанут и дерутся как мужчины!
-- Чего не может случиться, брат, потому что они явно не мужчины. И я имею в виду не только их физиологию. По эйэннским стандартам, установленным их философией 'вечной войны как естественного положения вещей', любое преимущество, какое ты сумеешь получить над противником, является, по определению успеха, этичным. Они не безнравственны, у них просто нет нравственности. Нападение из-за угла -- их кусок сахара, извиняюсь, хлеба.
-- Если бы майор согласился помочь, я уверен, что штаб задним числом одобрил бы его действия,-- сказал Бран.-- Разумеется, публично ему бы выразили порицание, но ручаюсь, в частном порядке Маршал Н'Гара одобрил бы.
-- Может, и одобрил бы. А может, и нет. Когда солдаты становятся старше и могущественней, их характер склонен делаться все более и более переменчивым. Я не могу себе представить, чтобы душка Гонсалес рискнул помочь кучке нелюдей, особенно не из Содружества. Он чересчур любит свое шотландское
