виски и импортные земные сигары. Кроме того, чтобы предпринять такие действия, требуется хоть малость воображения, качества, которого нашему командиру, к сожалению, не хватает. Смотри. Уже начинается.
Бран поднял взгляд на огромный боевой экран над средствами связи. Там, в пустоте космоса, множество кораблей, изображаемых только призрачными точками, разворачивались на тысячи километров в построение для боя, который окажется примечательным только своей краткостью.
Местные где-то наскребли шесть годных для выхода в космос кораблей. Он готов был поставить на кон годовое жалование, что ни один из них не был настоящим военным кораблем... Скорее всего, полицейские катера. Напротив, хорошо вымуштрованные, в высшей степени дисциплинированные силы эйэннов выстраивались в один из своих характерных четырехгранников. Около пятнадцати ударных кораблей, пара эсминцев, два раздутых зерна, которые он в обычной боевой ситуации счел бы дредноутами. Более тонкие приборы на большом пульте сообщали точнее: та же самая масса, малые гравитационные колодцы. Десантные суда, содержавшие в себе дюжины маленьких, сильно экранированных десантных челноков.
Он видывал и прежде эйэннские оккупационные силы в действии. Несомненно, члены первой атакующей волны сейчас с комфортом отдыхали в своих трюмах, тихо напевая про себя и ожидая, когда начнется 'битва', удостоверясь, что их доспехи надраены до блеска, а нейрохлысты полностью заряжены...
Он бухнул кулаком по пульту из дюраллоя, содрав кожу на мягкой стороне запястья. В хьюманксском отряде имелось десять стингеров и крейсер, более чем достойные соперники для эйэннов, даже без сомнительной 'помощи' местных. Но еще до того жалкого спора несколько минут назад он знал, что майор Гонсалес пальцем не шевельнет в своей обшитой деревянными панелями каюте на 'Альтаире' для вмешательства в любой конфликт, где не подвергались прямой угрозе интересы хьюманксов. Он вдруг застыл от неожиданно пришедшей в голову мысли. Конечно, если бы можно было навязать такое столкновение, что возникнет подобная угроза... все равно никакой верной гарантии... определенно, военный трибунал... увольнение из рядов Корпуса... 300 000 разумных существ... лагеря уничтожения... Он вдруг перестал быть таким уверенным, что ему хочется в конце концов стать капитаном. И все-таки ему нужно согласие...
-- Бран, у нас, похоже, разладился двигатель.
-- Что? Я не...
-- Да, никаких сомнений в этом. Похоже, нас неудержимо несет в район предстоящего боя. И на полной скорости, никак не меньше. Крайне необычное и неудобное происшествие, ты согласен, не так ли?
-- О! О, да.-- Лицо его прорезала острая, как ятаган, псевдоулыбка.-- Я вижу, что мы не в состоянии это предотвратить. Чертовски злополучное положение. Нам, естественно, придется срочно приготовиться к защите. Не думаю, что эйэннские компьютеры будут слишком тщательно разбираться, что за корабли залетают в район их прицела.
-- Правильно. Я как раз собирался подвергнуться своим инъекциям.
-- И я тоже.-- Он откинулся в амортизированном кресле и почувствовал, как поле, дававшее им возможность маневрировать на высокой скорости, мягко сжало его.-- Лучше поспешить с этим.
Он выполнил принятую в таких случаях процедуру и сделал все, что в его силах, чтобы не обращать внимания на едва воспринимаемое давление игл, когда те эффективно вошли в вены у него на ногах. Сразу же начали действовать специальные наркотики, повышавшие его восприятие и освобождавшие рассудок от искусственных ограничений, взращенных для обуздания инстинкта убийцы. В его мысли закралось прекрасное, окаймленное розовым, чувство жара свободы. Именно так и должно быть. Именно так правильно! Именно для этого-то он и создан. Он знал, что наверху позади от него Трузензузекс подвергается схожей терапии иными наркотиками. Они стимулируют его природную способность принимать мгновенные решения и решать логические уравнения безотносительно к таким отвлекающим моментам, как установки Улья и сложные моральные соображения.
Вскоре после Слияния, когда человеческие и транксские ученые открывали друг в друге одну удивительную вещь за другой, транксские психологи откопали то, что давно подозревали некоторые люди. Разум Хомо Сапиенса находился в вечном состоянии неустойчивого равновесия между полным эмоциолизмом и компьютероподобным контролем. Когда удалялись все следы последнего, как естественные, так и искусственные, человек возвращался к своего рода управляемой дикости. Он становился самой хитрой и эффективной убивающей машиной во вселенной. Если же производился прямо противоположный процесс, он превращался в растение. Для этого состояния не нашли никакого применения, но для первого...
Об этом в общем-то помалкивали. После множества ужасных, но честных демонстраций, проведенных транксами на своих человеческих ассистентах, человечество признало истинность этого открытия, с немалым вздохом облегчения, но ему не нравилось, чтобы о нем напоминали. Конечно, определенный контингент человечества все время знал это, и данная новость на него не повлияла. Другие же начали читать иными глазами произведения древних, вроде Донатьена Франсуа де Сада. Со своей стороны человеческие психологи пролили более ясный свет на чудесную способность транксов принимать быстрые и правильные решения с полнейшим отсутствием эмоциональных отвлекающих моментов и высоким уровнем практичности. Вот только транксы не считали ее такой уж чудесной. Установки их Ульев и сложные этические системы давно держали эту самую способность на привязи, точно так же, как человечество -- свои убийственные желания.
Конечный результат всех этих исследований и экспериментов был таков: в соединении с баллистическим компьютером для отбора и расчета целей триумвират транкс-человек-машина оказался непобедимой комбинацией в космической войне. Транкс служил уздой для человека, а человек -- стрекалом для транкса. Триумвират этот был эффективным и безжалостным. Всякие человеческие понятия о 'джентльменской' войне исчезли навек. Только эйэнны осмеливались бросать вызов этой системе, и у них хватало сил и ума, чтобы делать это только спорадически и только тогда, когда они считали, что соотношение сил складывалось с большим перевесом в их пользу.
К счастью, транксы и люди оказались даже более психологически совместимыми, чем смели надеяться проектировавшие эту систему, потому что природа связки наркотик-транкс-человек-машина приводила к слиянию двух разумов на сознательном уровне. Положение складывалось такое, словно два полушария мозга должны были бороться за решение между собой, а достигнутый компромисс затем передавался на спинной мозг и остальное тело для проведения решения в жизнь. Некоторые пилоты стингеров сравнивали это с двумя близнецами в утробе. Близость отношений была именно такой. Только в таком виде итоговая боевая машина действовала со стопроцентной эффективностью. Партнер человека был его братом по кораблю. Мало кто из летающих на стингерах долго оставался женатым, за исключением тех, кто сумел найти понятливых жен.
Глаза Брана заволокло пощипывающим туманом, затемнявшим, но и все же усиливающим его зрение. Самые крошечные вещи становились для его восприятия очевидными. Пылинки в атмосфере каюты стали четкими, как валуны. Глаза его приклеились к белым ромбам на боевом экране со всей сосредоточенностью голодной кобры. Все пилоты стингеров подвергались, находясь под влиянием боевых наркотиков, легкому утешающему ощущению эйфории. Именно его-то Бран сейчас и испытывал. Ради рекламных целей вербовочные плакаты принудителей утверждали, что оно -- благотворный побочный продукт ГИП- наркотиков. Пилоты-то знали, чем именно оно было: естественным возбуждением, охватывающим наиболее полно освободившихся от ограничений людей, когда они предвкушали острое ощущение убийства. Чувства в нем кружились в вихре, но мысли оставались сфокусированными.
-- На Вселенную, о мармеладный жук! -- пьяно заорал он. А из тридевятого царства тридесятого государства до него долетел голос Трузензузекса:
-- На Вселенную, о вонючий примат!
Корабль рванулся к углу эйэннского четырехгранника.
Вражеские силы терпели это, сколько могли. А затем три корабля отделились перехватить их безрассудную атаку. Остальное построение продолжало образовываться, ничуть не испугавшись. Несомненно, никто из командующих еще не заметил, что эта самоубийственная атака исходит не из района круживших внизу жалких оборонительных сил планеты. А так как они слышали весь разговор между флотами, то знали, что это никак не может быть судно Содружества. Бран навел один их средний СККАМ на ближайшего из трех перехватчиков, коренника. Он смутно сквозь теперь уже сплошной ароматический туман
