– И что это означает?
– Насколько я знаю, такого имени не существует.
– Но этот лер сказал, что это его имя. Может, он пошутил?
– Нет… Имена не предмет для шуток.
– Он сказал, что Ефрем здесь, но мы ничего не сможем узнать от него.
– Он сказал это при всех?
– Нет, мне одному. Ты в это время ждала меня в лифте. Он называл свое имя, когда меня не было?
– Нет, не называл. Мы не спрашивали, раз он сам не хочет называть его. У нас имя – это нечто личное… Но… впрочем, ладно. Мы пойдем к Ефрему. Но командовать буду я. Я думаю, что здесь какая-то западня. – Последние слова она произнесла почти дружеским тоном.
– Значит, «Алфавит» заманивает нас туда.
– Нет. Это приманка для тебя. Я не должна была бы интересоваться этим, а ты не должен был бы говорить мне об этом, а если бы и сказал, то не смог бы убедить пойти. Нет, я уверена, что западня рассчитана на тебя. Молодец! Ты гораздо умнее, чем показался мне с первого взгляда!
К их удивлению, адрес Эдо Ефрема быстро нашелся в телесканере. И жил он совсем недалеко. Хан хотел сначала позвонить ему, но Лизендир настаивала на крайней осторожности. Он согласился, и они двинулись в путь.
По дороге Лизендир делала беглые замечания о недостатках городов людей, отмечала те места, где, по ее мнению, следовало бы создать укрепления, необходимые во время уличных боев. Она была весьма сведуща в этом вопросе. Хану было не по себе, когда она хладнокровно рассуждала об этом.
Когда они подошли к дому, где жил Ефрем, она остановилась и задумалась. Затем спросила:
– Если ты собираешься нанести кому-нибудь визит, как ты это делаешь?
– Вхожу в дверь, сажусь в лифт, затем встаю перед дверью и говорю, кто я. Если получу разрешение, вхожу.
– Здесь есть лестница?
– Да.
– Тогда поднимайся по ней.
Когда они поднялись на нужный этаж, Лизендир предупредила Хана:
– Позвони. Только держись как можно дальше от двери. Я поддержу тебя.
Хан сделал так, как потребовала она: позвонил, затем резко рванулся назад. Она схватила его за руку. Хан удивился – у нее была мягкая холодная женская рука, и в ней совершенно не ощущалось сверхъестественной силы. Пальцы узкой ладони держали его за руку без напряжения, но Хан понимал, что вырваться из этого захвата он не сможет.
Приятный голос сказал: «Пожалуйста», – и дверь бесшумно отворилась. Хан пошел было вперед, но Лизендир, не слишком ласково, потянула его обратно. Он посмотрел на нее. Девушка жестикулировала ему: она приложила палец к губам, показала на глаза, на лоб и повертела пальцем. Хан понял смысл сигнализации: молчи, слушай и смотри.
Лизендир подошла к двери, легла на пол и просочилась – невозможно было подобрать другого слова для ее движения – в дверь. Затем она приподнялась и сделала легкое движение рукой. Тотчас же в комнате что-то зашипело, и в стену коридора что-то ударилось с мягким звуком. Хан хотел было подойти к Лизендир, но она тихо сказала:
– Нет. Стой на месте!
Прошло несколько долгих минут. Лизендир лежала, распластавшись на полу. Снова послышалось шипение, и снова мягкий удар в стену. Девушка одним легким движением поднялась на ноги и метнулась в комнату. Вскоре Хан услышал ее голос:
– Теперь можешь войти.
Он осторожно вошел в комнату. Лизендир стояла против двери с пистолетом, какого Хан никогда не видел. Он был отлит из одного куска темного, тяжелого металла. В корпусе пистолета слышалось шипение. Ствол был длинный и узкий, расширяющийся на конце наподобие башмака. Возле стены лежал труп.
– Это дьявольская штука, – сказала Лизендир. – Спусковой механизм пистолета был соединен с дверью. Кроме того, он приводился в действие таймером. Правда, я не смогла найти здесь ни радара, ни сонора. – Она показала на дуло. В нем было маленькое отверстие. – Я уже разрядила его. Пистолет стреляет с помощью сжатого газа маленькими ампулами, растворяющимися в теле. В ампулах содержится сильнодействующий яд. Это ужасное оружие, но, к счастью для нас обоих, оно пригодно для стрельбы только на небольших расстояниях.
Девушка открыла магазин пистолета, достала оттуда тонкую прозрачную иглу и положила ее на стол, чтобы Хан мог рассмотреть ее. Хан протянул к игле руку, но Лизендир остановила его:
– Не нужно. Это опасно. Она может сработать от прикосновения.
Хан кивнул и повернулся к трупу.
– Нет, – сказала она, – возможно, он тоже попал в ловушку. От него мы ничего не узнаем. Мы можем вызвать полицию прямо с корабля, хотя лучше было бы позвонить Хетрусу, во всяком случае, нам нужно поскорее убраться отсюда. Я чувствую опасность. Эта комната вся наполнена ловушками. Они осторожно вышли.
– Может, взять пистолет с собой? Он мог бы нам пригодиться.
– Если хочешь, возьми. Но не проси, чтобы я прикоснулась к нему еще раз. Я потом тебе все объясню… Но не здесь. Нам нужно торопиться. Кто-то хотел заманить тебя в эту комнату. Может, для того чтобы убить, а может, для того чтобы обвинить в убийстве.
Хан согласился с ней. Он сунул пистолет в карман, и они быстро вышли из квартиры.
Глава 2
Мудрецам известно больше, чем четыре времени года. И те четыре, которые упоминаются в наших календарях, наименее важные.
Пословица леров.
Приписывается Гарлендаду Тлану.
Лизендир оставалась напряженной все время, пока они добирались до космопорта. Она не смогла полностью расслабиться даже когда они поднялись на корабль и взлетели. Перед взлетом она тщательно осмотрела весь корабль, проверила все отсеки, трапы и прочее. Но только через несколько дней полета она сказала, что «Палленбер» чист. Хан согласился с ней, хотя в душе сомневался. В свете того, что произошло, это казалось маловероятным.
Однако он был занят все эти дни, проверяя запасы провизии, количество товаров для торговли, и оценивая состояние оружия. Несколько раз он выходил на связь с Хетрусом, в результате чего они узнали, что в квартире оказался труп Ефрема. Что касается лера, то о нем ничего не удалось выяснить, как и о западне, устроенной в квартире. Хетрус был очень заинтересован, и проделал большую работу. Однако он так ничего и не смог выяснить. Леры, которые присутствовали во время беседы, тоже ничего не знали.
Тем временем корабль вошел в субпространство. Хан установил курс, и потянулась рутинная работа, было решено, что во время полета один из них всегда будет бодрствовать. Лизендир не была в восторге оттого, что ей пришлось учиться управлению кораблем, но она перенесла это стоически. Она даже согласилась, поступившись своим высокомерием, разбудить Хана, если произойдет что-то необычное. Хан, разумеется, не ждал ничего, что потребовало бы его вмешательства, но осторожность никогда не помешает.
Интересно, подумал он, как она будет будить его, если возникнет необходимость? Может, она использует свое искусство, после чего он уже будет не в состоянии что-либо сделать? Да нет. Вряд ли она пойдет на это без особых причин. Она будет действовать в полном соответствии с общепринятыми правилами общения.
Однако через несколько дней он выяснил то, что его волновало. Была его очередь спать, но он проснулся раньше, и лежал в полусне в своей каюте. И вдруг он ощутил, что в каюте находится кто-то, и этот кто-то молча смотрит на него. Он лежал и ждал. Спустя некоторое время, которое показалось ему вечностью, Лизендир наклонилась над ним и мягко, даже нежно, положила ему руку на плечо. Хан почувствовал слабый запах. Это был ее запах, а не запах ароматических веществ. От него кружилась голова. Он кивнул, стараясь сделать вид, что он спал, и она разбудила его. Хан надеялся, что она ничего не
