прервать его. Эвинг сейчас оказался в положении рыбы, которая сама себя поймала на крючок.
Хан сказал:
– Тебе нужно побольше света, Эвинг, – и повернул ручку на панели, открыв светофильтр на экране. В рубку хлынули лучи света. Устеин и Лизендир соскользнули на пол, но Эвинг ничего не заметил. Его остановившиеся глаза были устремлены на сплетения проводов. Рука с пистолетом опустилась, палец отпустил спусковой крючок. Лизендир осторожно взяла пистолет из его руки. Хан снова повернул ручку, светофильтр закрыл экран, ограничив доступ лучей в рубку, которая вновь погрузилась в полутьму.
Эвинг не изменил положения. Он все еще держал в руках блок, устремив взгляд в непроницаемые глубины скопления проводов.
Хан, Лизендир и Устеин стояли возле него, но Эвинг не реагировал, он даже не замечал их.
Лизендир спросила:
– Больше у него нет оружия?
– Нет. – Ответил Хан, а Устеин взволнованно заговорила:
– Сначала я не поняла, что собирается делать Хан, а потом до меня дошло. Хорошая штука. Я бы до этого не додумалась. Смотри.
Она подошла к Эвингу и взяла блок из его рук. Для этого пришлось приложить усилие, так как он не желал выпускать его из пальцев. Но вот Эвинг вздрогнул, зашевелился, он все еще продолжал смотреть туда, где только что был блок.
Устеин подошла к нему сзади и ударила под колени, а затем подхватила, чтобы он не упал на спину. Она повернулась к Хану.
– Прекрасная штука. Но это стоило мне моего блока – слишком дорогая цена за таких, как Эвинг.
– Но что случилось?
В голосе Устеин прозвучал гнев.
– Я же тебе говорила, – если долго смотреть на него, то он захватывает смотрящего. Именно это и произошло с Эвингом, и теперь в блоке его дух. Теперь тот, кто будет пользоваться блоком, часть его духа перенесет к себе в мозг. Если его дух силен, он может полностью овладеть тобой.
– Как это может быть? Это же просто гипноз.
– Нет, нет. Это очень опасно. Этого нельзя допустить. Нельзя, чтобы кто-нибудь пользовался им! – С этими словами Устеин стала изо всех сил сминать сплетение проводов, стараясь не смотреть на них. Затем она бросила исковерканный моток на пол и стала топтать его, пока он полностью не деформировался и не стал неузнаваемым.
– Лизендир, у тебя пистолет. Сделай узкий пучок света, узкий и мощный. Сожги его, уничтожь его! Расплавь его! – голос у нее был повелительный, не допускающий возражений. – Не думайте об Эвинге. Он жив, только лишен разума. И я знаю способ вернуть ему разум. Пистолет! Быстрее! Нужно сделать это сейчас, пока у меня еще есть решительность. Потом будет поздно.
Лизендир настроила луч пистолета, направила его на моток проволоки и стреляла до тех пор, пока на полу не остался комок расплавленного серебра.
Устеин долго смотрела на этот комок, затем вздохнула и снова стала сама собою. Изменения в ней происходили так постепенно, что Хан даже не заметил, как она стала нормальной.
– Ну вот. Дело сделано. Это тело не может быть полезно нам, так что его можно выбросить в ночь.
– Но он еще жив. Может, попытаться вылечить его?
– Нет. Он все равно скоро умрет. Блок забрал от него все, в том числе и жизнь. Он оказался более чувствительным к нему, чем я или Хан – и менее защищенным. Блок захватил его, пока он еще был в твоих руках, Хан. Так мы скажем в твоем мире, Хан. Нам поверят.
– Мы не можем как-то общаться с ним? Привести его в чувство?
– Нет. Я не знаю никого, кто оправился бы от этого. Все умирают раньше или позже. Посмотри на Эвинга – он уже мертв. Я не могу сказать, как это происходит, я только знаю, что это неминуемо. Когда блок захватывает человека, он должен быть очищен огнем. Если бы мы сейчас не уничтожили его, то им воспользовалась бы я, и тогда мой дух вошел бы в блок, а дух Эвинга появился в моем теле. Вы получили бы Эвинга в моем теле, а я не думаю, что вам хотелось бы этого.
– Ты можешь сделать другой блок? Или взять другой от златов?
– Нет. Я не смогу сделать новый. И воспользоваться чужим тоже не смогу. Все блоки индивидуальны, и в чужом блоке я буду видеть ложь. Ты помнишь историю с Корен и Джоилиси? Так вот, в чужом блоке я смогу увидеть, что Кореи убивает Джоилиси каким-нибудь страшным способом. Сильные эмоции останутся, но они примут другое выражение. Понимаешь? В блоке есть только «как», а не «что». Это я наполняю содержимым «что».
Устеин наклонилась к телу и стала подтаскивать его к люку, через который они смогли бы вытолкнуть его в космос. Лизендир подошла помочь ей. Он не был тяжелым, и девушки без труда справлялись с ним. Хан открыл люк, и тело Эвинга исчезло.
Наконец они вернулись к пульту, и Хан выставил курс прямо на Сибрайт. Затем он показала Устеин ручку запуска двигателей и сказал:
– Возьми ее покрепче и поверни.
Девушка улыбнулась Хану, посмотрела на Лизендир и нерешительно повернула ручку. Корабль взял курс обратно. Устеин еще долго стояла, держа ручку, как бы опасаясь, что если она отпустит ее, магия кончится. Наконец, убедившись в реальности происходящего, она отпустила ручку, улыбаясь чему-то.
Глава 14.
Эпилог
Конец? Какой конец? Я знаю только начало!
Вальдолин Тлан.
На планете Кентен, первом доме леров после того, как они покинули землю, была весна, ранняя весна, время года, когда появляется первая зелень, и когда теплые солнечные дни перемежаются холодными, напоминая о том, что зима еще жива, и еще надеется остаться на планете.
И в это время года по маленькому городу, расположенному на берегу пролива, соединяющего два больших города, шел Хан, возвращавшийся в чайный домик, где его ждала Устеин. Он шел, наслаждаясь теплым дождем, сырым ветром, запахами моря, и обдумывая свое донесение Хетрусу. Хетрус направил его сюда, в маленький городок под названием Пленкхандер, названный так в соответствии с законами леров, которые гласят: чем меньше город, тем длиннее должно быть его название.
Но донесение его мало беспокоило.
Оно было скорее формальностью, так как роль Хана в событиях на Рассвете закончилась по его собственному желанию и, в основном, по желанию Устеин. Поэтому они все трое прилетели на Кентен в город Пленкхандер провинции Яльвен, чтобы выдать замуж Лизендир, и самим зажить нормальной жизнью. Хан размышлял, проходя мимо залитых дождем витрин магазинов, что приключения хороши для тех, кто их ищет, а лично он их не хочет, он насытился ими. Пусть мечтают о приключениях те, кто всю жизнь провел за прилавком магазина. Они прилетели на Кентен, оставили «Палленбер» в главном порту и приехали сюда. Как Хан и ожидал, Хетрус хотел, чтобы они полетели на Рассвет руководить эвакуацией. Но Хан отказался, так как Лизендир нужно было решать проблему создания семьи, а Устеин нужно было решить свои проблемы: ведь ей нужно было учиться очень многому. Хетрус щедро расплатился с ними, подарил им корабль: «Вы его заслужили», – сказал он, и оставил их в покое.
Хан слышал, что планета леров отсталая, но это слово совсем не включало в себя того милого очарования, которым она была полна. Здесь было приятно вести ленивую, расслабленную жизнь. Здесь Хан видел только людей-леров, и ощущал только реальность жизни. Это было именно то, в чем нуждались они с Устеин.
Пленкхандер был назван по имени моста, переброшенного через пролив, соединяющий два моря. Мост был старый, ему было больше лет, чем прошло со времени заселения родной планеты Хана. Устеин была очарована этим городом, да и сам Хан не хотел покидать его – настолько сильно захватили его покой и безвременность.
Они сняли комнату в небольшом, но удобном отеле, и ждали, когда Лизендир устроит свое счастье. Ни Хан, ни Устеин не могли помочь ей в этом. Они ждали, и чем дольше они жили в этом безмятежном городке, тем более ясно становилось, что они не уедут отсюда даже тогда, когда Лизендир составит
