— Нет. — Он попытался сесть, но тут же в изнеможении рухнул на постель. — Что это со мной?
— Ты был очень болен, — сказала Кейт, взбивая подушку и поправляя одеяло. — Лежал без памяти шесть дней.
— Чем я болел?
— Воспалением легких. Он немного помолчал.
— Значит, отвратительная смесь, которой ты меня потчевала, не помогла?
— Она бы, может, и помогла, да ты некстати провалился под лед.
— А-а… — Он присмотрелся к ней внимательнее и разглядел темные круги под глазами, складки в углах рта. — Это ты меня вытащила, да?
— Мы с Луноцветкой. — Ей почему-то не хотелось признаваться, что это она, она и никто другой, вырвала его из лап смерти, словно ее победа могла поблекнуть, если заговорить о ней вслух.
Веки Джонатана снова потяжелели.
— Сегодня твоя очередь колоть дрова! — раздался голос Коула.
— Нетушки, сэр! — возмутился Леви. — Я вчера колол.
Джонатан открыл глаза.
— Черт возьми, эти двое опять спорят!
— Да, — с улыбкой сказала Кейт. — И, по-моему, это прекрасно.
32
— Возьму мальчишек да съезжу, пожалуй, на южный выпас, погляжу, как там дела, — сказал Чарли, поднимаясь из-за стола. — Они не говорили, куда налаживались?
— Нет, — отозвалась Кейт. — Сказали только, чтобы их не ждали к обеду.
— Опять, поди, что-нибудь затевают. — Чарли окинул Джонатана задумчивым взглядом. — Думаю, недельки через три-четыре пора будет выезжать на клеймение.
Джонатан, с чашкой кофе в руке, покосился на компаньона.
— Что, прикидываешь, брать меня с собой или не брать? — Он укоризненно покачал головой. — Вы с Кейт готовы здорового человека в инвалида превратить.
— Да уж! — ввернула Кейт. — Здоров как бык, всего шесть недель провалялся.
— Сегодня я собираюсь работать весь день, — заявил Джонатан.
— Давно пора, — ухмыльнулся Чарли. — Не то Кейт, пожалуй, сама вышвырнет тебя пинком под зад.
С началом выздоровления Джонатан сделался совершенно невыносим. Кейт долго терпела его бесконечные жалобы и капризы, но наконец не выдержала и высказала все, что она о нем думает.
Именно по ее настоянию он вернулся сначала к своим расходным книгам, а потом и к картине. Привычные занятия помогли ему справиться с раздражительностью, и выздоровление пошло еще быстрее. Теперь, когда он уже чувствовал себя в силах вернуться к работе, Кейт радовалась не меньше его самого.
— Вообще-то, Джон, я не о тебе беспокоюсь, — заметил Чарли. — Но ведь кому-то из нас придется везти Кейт в Саутпасс-сити, чтобы она подала заявку на дом с участком. Вот я и думаю: может, подыскать пару помощников на время клеймения?
— А-а, этого я не учел. — Джонатан задумчиво смотрел перед собой, пока Кейт подливала ему кофе. — Да, надо поразмыслить.
— Ну, скажешь потом, что надумал. Вечером увидимся.
Дверь за ним закрылась, и Кейт начала собирать посуду со стола.
— Коул говорит, завтра день его рождения, — сказала она.
Допивая кофе, Джонатан промычал что-то нечленораздельное.
— Он говорит, что у него еще ни разу в жизни не было именинного пирога. Надо, наверное, испечь? Соберемся, посидим вместе за столом…
— Мы не отмечаем дни рождения Коула.
— Почему?
— Не отмечаем, и все.
— Надеюсь, это не наказание за какой-нибудь его проступок?
— Нет, он тут ни при чем. Однако мне бы не хотелось праздновать этот день.
— Ты даже не хочешь мне ничего объяснить?
— Не хочу.
— Да что за самодурство такое! — Кейт решительно подбоченилась. — Мне кажется, ты несправедлив к своему сыну. Каждый ребенок имеет право на день рождения. И если ты мне немедленно не объяснишь, в чем дело, я все-таки устрою Коулу день рождения!
— Прекрасно! — Стукнув чашкой об стол, Джонатан вскочил на ноги. Глаза его сверкали. — Давай, пеки ему пироги, празднуй! Зачем тебе мои объяснения? Говори не говори — ты все равно поступишь как тебе вздумается! Только не ждите меня на этот ваш праздник! — И вне себя он выбежал за дверь.
Кейт в изумлении смотрела ему вслед.
Ну что, право, за блажь — не позволять собственному ребенку отмечать дни рождения? Разве что… Кейт не заметила, как тарелка выскользнула у нее из рук и шлепнулась обратно в воду. «Мэри!» — застучало в мозгу. Неужели Мэри умерла родами? Джонатан до сих пор считает себя ее убийцей. Что ж, вполне возможно. Ведь он знал, какое у нее слабое здоровье, и все же позволил ей забеременеть.
Но, как бы то ни было, Кейт не могла забыть тоску в глазах Коула, когда он говорил, что у него ни разу в жизни не было дня рождения. Понравится это Джонатану или нет, но она все сделает, чтобы у Коула остались светлые воспоминания о завтрашнем дне.
Хотя Джонатан прямо и не запретил ей устраивать день рождения, все-таки Кейт решила устроить праздник у себя в хижине. На другой день, сразу после обеда, она ушла к себе и до самого вечера пекла обещанный пирог и стряпала любимые кушанья Коула. Ровно в шесть мальчики и Чарли с Луноцветкой явились на ужин. Вечер удался на славу, все шутили и веселились от души. И лишь одно омрачало радостное настроение Кейт: Джонатан так и не пришел.
С каждой минутой она сердилась на него все больше: что за пренебрежение к собственному ребенку? Коул, правда, старался сделать вид, что ему все равно, но в его глазах все же сквозила тоска. Лишь когда гости уже собрались уходить, Кейт поняла, что никто, кроме нее, и не ждал Джонатана. Мальчики, оказывается, собрались ночевать у Чарли, как каждый раз в этот день.
— На мой день рождения папа всегда уезжает в поселок, — сказал Коул, — а мы идем в гости к Чарли.
— Что же он не попросил меня остаться с ребятами? — спросила она Чарли. — Зачем было создавать всем такие сложности?
— Думаю, Джону не хотелось, чтобы ты видела, каким он вернется, — несколько сконфуженно ответил Чарли. — Объяснять он мне ничего не объяснял, но каждый год повторяется одно и то же. Правда, раньше, когда еще не было «Золотой шпоры», он напивался дома.
Да, пожалуй, теперь поведение Джонатана уже не казалось Кейт таким странным. Судя по всему, для него это был не день рождения Коула, а годовщина смерти его жены.
Гости уже садились в повозку, но Леви почему-то приотстал от остальных.
— Миссис Мерфи…
— Что, Леви?
Леви встал спиной к повозке и понизил голос, чтобы было слышно только ей.
— По-моему, я знаю, почему папа всегда напивается в день рождения Коула.
— Да?
— В тот день умерла наша мама. — Леви вздрогнул как от холода. — Папа не знает, что я помню, но я помню. Я тогда очень испугался — потому что было так темно, а на улице дул сильный ветер — и пошел искать маму. Когда я дошел до ее комнаты, за дверью закричал маленький ребенок, и я понял, что это мой новый братик или сестричка. Мне захотелось посмотреть на маленького, и я вошел. — Леви еще сильнее задрожал и опустил глаза — Моя мама… Мама просто лежала на кровати, будто спала… Только кругом была
