Впрочем, отметила Шелли, добродушие никак не сочеталось со старым шрамом. Да ладно, подумаешь, парень беспутный, зато в нем определенно есть свой шарм. Переломанный нос придавал ему вид греческого божества с опытом жизни на улице. Так, наверное, выглядел бы Геркулес, случись ему играть в рок- группе.
– А второй раз?
Кит Кинкейд заметно изменился в лице. Прикусил нижнюю губу и уставился в окно.
– Скажем так, чтобы найти свою принцессу, мне пришлось перецеловать множество лягушек. Впрочем, на амфибию ты не похожа.
С этими словами он положил руку на шифоновое колено Шелли, отчего та часть ее тела, что пряталась между ног, моментально исполнила короткое фанданго. Это прикосновение пробудило в ней все дремавшие прежде чувства – своеобразная гормональная побудка. Печальная правда заключалась в том, что с тех пор, как умерла мать, у нее никого не было. И если в школе ей поручали провести лекцию на тему полового воспитания, она неизменно читала по бумажке. Уставший от одиночества клитор – в духе известных стихотворных строк «О, вспомни обо мне!» – то и дело посылал ей своеобразные сигналы SOS. И если бы не мадам Ладошка и пять ее юрких дочурок (надо сказать, что помощи двоих старших Шелли обычно хватало, потому что остальные трое спорили, кому нажимать кнопки видеомагнитофона), она, можно сказать, усохла бы на корню. Да-да, о воздержании можно рассуждать сколько угодно, однако почему-то эти философствования неизменно начинались словами «Ну почему именно я?».
– Главная загвоздка – это мы сами, мужчины и женщины, – гнула свою линию Шелли, стряхивая руку спутника, словно назойливую муху. – Мы не просто родом с разных планет, нет, мы из разных галактик. Вот почему у нас никогда ничего не выйдет.
– Ну, это не наша вина. То есть я хочу сказать, что запросы мужчин просты как дважды два. Футбол, жратва, музыка и… – теплая рука Кита вновь прокралась к ее ноге, даже чуть выше, чем в прежний раз, – секс. Это вам, женщинам, вечно нужно бог знает что!
После третьей бутылки шампанского кровь в жилах Шелли сделалась заметно горячее, и по телу разлилась приятная истома. Неожиданно закоренелая мужененавистница почувствовала: ее так и тянет к смазливому болтуну, что развалился рядом на сиденье лимузина.
– Мне не нужно бог знает что! Мне нужен мужчина, который всегда готов взять вину на себя и держаться на вторых ролях, – поддразнила его Шелли. – Но с другой стороны, чтобы ему хватало ума признать превосходство женщин.
В ответ Кит лишь расхохотался. Чувствовалась в нем некая животная сила. От его тела словно исходил жар, и Шелли было немного не по себе. И вовсе не потому, что печка в лимузине работала на полную мощность, и в салоне стояла духота. Кстати, Шелли была за это даже благодарна, потому что Кит расстегнул несколько пуговиц рубашки, приоткрыв литые мышцы груди.
– Ну разумеется, кто спорит! – Кит Кинкейд с вызовом посмотрел на нее. – Вот ты, конечно, умна, раз тебе хватило мозгов выбрать такого парня, как я! – подмигнул он ей. – Черт, а как вы действуете нам на нервы, когда начинаете ныть и жаловаться, что этот мир принадлежит нам, мужчинам! Где же тогда ваше хваленое превосходство?
– Не передергивай. Ни для кого не секрет, что мужчинам живется легче.
– А откуда это известно тебе?
– Ладно!.. Морщинки вокруг глаз и немного седины придают вам благородства. Вы, например, можете спокойно позволить себе съесть банан, и никто не станет при этом представлять вас в голом виде. Вам и в голову не придет резать себе вены, если кто-то заявится на вечеринку точно в таком же платье, как у вас. – Дальше Шелли принялась перечислять на пальцах. – Вам не нужно брить волосы на теле ниже адамова яблока. Вы и в голову не возьмете, если кто-то не заметит вашей новой стрижки. Более того, парикмахер не заломит с вас за нее двойную цену. Средняя продолжительность ваших разговоров по телефону около тридцати секунд. Вы не бываете в дурном настроении. Вы…
– Эй! – перебил ее Кит. – Дай тебе хорошего мужика, и ты тоже никогда не будешь в дурном настроении. Гарантирую. – Он нарочито протянул эти слова, и они, на манер реактивных самолетов, словно прочертили в воздухе хорошо видимый след. – Тебе нужны доказательства, что мир принадлежит вам, женщинам? У меня, детка, для тебя есть всего два слова. – И он, положив руки на кожаную спинку, откинулся назад, явно довольный собой. – Это слова «множественный» и «оргазм». Вторая причина войны полов целиком и полностью на вашей совести. Мы, мужчины, такие щедрые и уступчивые! В то время как вы, красотки, вечно чего-то от нас требуете, вечно вам всего мало! Вы только и делаете, что понукаете нас: «Еще! Не останавливайся!» Вам наплевать, что мужик уже на грани издыхания, трудится из последних сил. Мы, видите ли, чтобы не кончить раньше времени, должны думать о чем-нибудь неприятном. Признаюсь честно, я сам как-то раз представил себе Андреа Дворкин, Энн Уидком и Барбару Буш голыми и в результате оттянул момент оргазма на целых три месяца! – Кит Кинкейд открыл рот и стал хохотать. Это был грубый, циничный смех, который сначала задевал Шелли, но постепенно начал ее завораживать. Она сама не могла сказать почему.
– По крайней мере у вас нет причин притворяться. Все ваши оргазмы настоящие.
– Как я уже сказал, дай тебе хорошего мужика… – Голос спутника звучал вкрадчиво, под стать его рукам. В данный момент его пальцы как раз пытались проникнуть под край шифонового платья.
И дело не в том, что Шелли когда-то пришлось делать вид, будто она словила кайф. Беда заключалась в другом: до сих пор ей попадались такие мужчины, которые лишь делали вид, будто пытаются ее распалить.
Неожиданно в салоне лимузина возникло странное напряжение – словно по некоему не видимому глазу бикфордову шнуру к взрывному устройству пробежал огонь возбуждения.
– Эге, вижу, ты уже натянула противозачаточное средство!
Шелли непонимающе уставилась на Кинкейда.
– Колготки, – пояснил Ките дьявольским огоньком в глазах.
– Если вам так нравятся подвязки, почему же вы сами их тогда не носите? – нашлась наконец с ответом Шелли, выходя из мечтательного транса. – И вообще, что вы себе позволяете?
Легонько погладить женскую коленку – ладно, но развязный американец уже обнаглел до того, что запустил свою лапищу за резинку колготок.
