— О-о-х! О-о-о-о-х! Боже! Живот! Мой живот!
Спотыкаясь в темноте, Мэгги налетела на дверной косяк, выскочила из спальни и понеслась в гостиную.
— Кёрк, что случилось? — Она зажгла свет и увидела, что скрюченный Кёрк перекатывается с боку на бок по дивану. — Голова болит?
— Живот! Твою мать, гнойные отсос…
— Кёрк! Возьми себя в руки и отвечай. — Мэгги присела рядом. — Живот болит? Точно?
Дурацкий вопрос, но у этого типа заплыл глаз. При чем тут живот?
— Живот, живот, проклятущий живот. О господи!
— Аппендицит? — Мэгги схватила телефон и ; набрала 911.
«Скорая» приехала через пятнадцать минут или семь часов, смотря кого послушать — водителя или Мэгги. Кёрка привязали к каталке и увезли вниз.
Мэгги заползла на переднее сиденье рядом с водителем, жалея, что не удалось почистить зубы. Так всегда бывает — проще думать о запахе изо рта, чем о том, что Кёрк сейчас посоветует медсестре, ставящей капельницу, отсосать ему… хм, да уж, небольшой приступ аппендицита сразу лишил его напускного гарвардского произношения.
Уже в госпитале Мэгги сказала доктору, жующему жвачку и похожему на подростка:
— Думаю, это аппендицит. Посмотрите количество лейкоцитов у него в крови.
Юный доктор надувал пузырь, пока тот не лопнул, потом снова начал жевать.
— О, еще один специалист. Просто везет сегодня. А все эти медицинские сериалы по телику. Подождите в кресле, леди, а мы осмотрим его. — Следом за каталкой с Кёрком он прошел в большой зал и скрылся за плотными занавесками.
— Умник, — пробурчала Мэгги и поискала, где бы отравиться очередной порцией никотина. Наконец она обнаружила место для курения — наполовину остекленный бокс со сломанной вытяжкой и здоровенной пепельницей. В боксе находились двое неряшливых тинейджеров, которые выглядели так, будто стали свидетелями — или провокаторами — перестрелки на дороге, небритый тип, который попросил у нее прикурить, и большой плакат, гласивший, что если она бросит курить сегодня, то уже завтра ее легкие станут чистыми.
— Воистину, — Мэгги указала на табличку. Она нервничала, а нервничая, всегда говорила, да и подобные призывы ее раздражали. — Какая фигня. Однажды я привезла на «скорой» подругу. Доктор спросил, курит ли она. Нет, ответила та. Завязала лет десять назад, каждый день ей хотелось закурить, но она держалась. И знаете, что сделал доктор? Состроил рожу, покачал головой и произнес: «Ага, но вы курили. И это очень плохо, потому что вред уже нанесен». Ну и чему верить? Если бросить курить, тебе станет лучше или ты все равно загнешься от рака легких? Пусть уже выберут, что писать, хватит мозги пудрить.
— Знаете что я вам скажу, леди? Заткнулись бы вы ко всем чертям, — устало проговорил небритый. Мэгги взглянула на его бирку с именем. Он оказался доктором — главным хирургом, никак не меньше.
Мэгги затянулась в последний раз, погасила окурок и вернулась к креслам. Курение — чудесная привычка, благодаря которой можно познакомиться с милейшими людьми. Только она собралась опуститься в кресло подальше от типов с десятком сережек в каждом ухе, с татуировками на шее, воняющих — господи, лучше не думать чем, — как ее окликнули:
— Мисс Келли!
Она резво подбежала к юному доктору.
— Да? Я права? Аппендицит? Можно его увидеть?
— Мистера Толанда увезли в реанимацию, мисс Келли. В критическом состоянии. Я бы хотел поговорить с вами, если вы не возражаете, — доктор взял ее под руку и повел в маленькую комнатку за постом медсестры.
— Критическое? Вы сказали, критическое? Хуже тяжелого или серьезного, да? Но лучше, чем смертельное? В общем, все плохо? — Мэгги села на жесткий стул. — Я не понимаю.
— Мы тоже, мисс Келли, в том-то и дело. Можно подумать, мистер Толанд съел что-нибудь не то. Вполне. И еще есть подозрения на закрытую травму головы. Вы знаете, кто ударил его? Он выглядит так, будто подрался. Царапины — ваша работа?
Мэгги закашлялась, прикрывая рот.
— Ударил… Ударил его? Ну… да, это я. А поцарапал Веллингтон. Не тот, что с Ватерлоо, а мой кот.
— Правда?
Может, ей пойти домой, все-все написать и принести ему? Нет. Нужно говорить.
— Да, правда. Кёрк, мистер Толанд, мой друг, и мы обедали у меня дома. Потом он хотел поцеловать меня, а у меня в руках были тарелки — мать подарила на Рождество два года назад, я их терпеть не могу, они слишком тяжелые для посудомоечной машины, там уже сломались два колесика, на которых полочка ездит… Но я иногда ставлю их на стол, потому что это ее подарок. Как говорит доктор Боб, это еще одна причина тому, что я не готова быть самостоятельной… — Она поникла. — Да, я ударила его. На кухне, обеденными тарелками. Мне очень жаль.
— Понятно, — ответил Юный Доктор, и Мэгги почему-то ощутила, что он и вправду понял. На самом деле, если бы он позвонил в охрану, она бы его не осудила. — Вы сказали, что обедали у вас дома? Это было вчера вечером?
— В общем, да. — Мэгги на секунду смутилась. Потом снова выпрямилась. — Я все поняла. У него сотрясение мозга, да? Нельзя было класть его? Я во всем виновата!
— Он потерял сознание, когда вы ударили его? Жаловался на головную боль? На тошноту?
— Только на головную боль, — ответила Мэгги. — Это хорошо, да? — спросила она, надеясь, что ее ужасная вина от этого смягчится. — Я дала ему пакет с замороженной кукурузой, пару таблеток аспирина и смазала антисептиком царапины. Он запил аспирин вином, я даже поспорила с ним, чтобы он так не делал. Но он вел себя как ребенок.
Юный Доктор что-то записывал в историю болезни. Мэгги по его движениям пыталась угадать, что именно. Он закончил и закрыл лист обеими руками. Вот гад.
— У мистера Толанда синяк и поверхностные царапины, мисс Келли. На голове. Но меня больше интересует, что еще он делал вчера вечером. Что ел на обед, например, потому что у него чудной анализ крови.
— Чудной? Это медицинский термин?
— Именно. — Он снова взял ручку и начал писать. — Вы сказали, он пил вино?
Мэгги кивнула, ей ужасно хотелось помочь.
— Да. Кёрк принес вино, сам он пил красное. Не знаю, как называется, не обращаю внимания на такие вещи, простите. Я приготовила обед. Стейки, печеный картофель, салат, шоколадный торт. Но ведь я не отравилась, так что это вряд ли пищевое отравление, так?
— Мисс Келли, давайте вы будете рассказывать про обед и перестанете ставить диагнозы мистеру Толанду.
— Ладно, — пробурчала она, снова чувствуя желание закурить. — Но вы промыли ему желудок? Хотя он ел давно, так что вряд ли это поможет.
— Мисс Келли…
— Простите. Я… я писатель, знаете ли, у меня в голове куча всякой информации, и все время приходят разные сюжеты. Я больше не буду, правда.
— Очень приятно, — сказал Юный Доктор, но не улыбнулся. — Вернемся к обеду. Стёйки, вы сказали? Как они были приготовлены?
Мэгги что-то пробурчала, опустив подбородок на грудь.
— Простите, я не расслышал, что вы сказали.
— Я сказала, на гриле. С кровью. Он отлично жарит.
— Знаю, у меня тоже есть. — Юный Доктор наконец улыбнулся. — Вы мариновали их? Использовав маринад, хранить его нельзя, поскольку он уже соприкасался с сырым мясом. Я врач, видите ли, у меня в голове куча всякой информации, и все время приходят всякие сюжеты.
— Очень смешно. — Мэгги помотала головой. — Нет. Без маринада. Это стейки самой тонкой нарезки,
