дружелюбнее, то, возможно, люди и захотят доверить нам свои тайны.
Тристан попытался скрыть свое раздражение. Осознав, что некоторые обитатели Тотхилл-Филдз просто теряют дар речи при его появлении, он решил ждать в стороне, пока Дейрдре будет наводить мосты с не желающими рисковать жителями трущоб.
Похоже, она была недовольна его высокомерным и неприязненным отношением к обитателям Тотхилл- Филдз, а вовсе не тем, что он своим мрачным видом отпугивал людей. Видимо, эти мысли не дают ей покоя, решил про себя Тристан.
Черт возьми, но ему совсем не нравится возникшее между ними напряжение. Впрочем, кого винить в этом, кроме себя? Вероятно, он действительно слишком резко высказался по поводу моральных качеств местных жителей. Если он извинится, то, может, это смягчит ее сердце и между ними снова установится взаимопонимание, в котором они оба сейчас нуждались.
Когда Тристан догнал Дейрдре и уже собрался было заговорить, тишину неожиданно нарушил резкий, пронзительный крик:
– Держи вора! Хватайте этого мальчишку!
На другой стороне улицы толпа людей вдруг расступилась, и из самой гущи домохозяек и лавочников выскочил высокий худенький мальчишка лет двенадцати-тринадцати. За ним с красным, свирепым лицом гнался грузный мужчина.
– Хватай его! – проревел густой бас. Мальчишка вдруг подскочил к Дейрдре и Тристану, собираясь скрыться в ближайшей подворотне, но крепкие руки графа впились в его воротник, и через секунду маленький воришка повис над тротуаром.
– Отпустите меня! – завизжал он, извиваясь как уж.
Но Тристан не обратил ни малейшего внимания на отчаянные вопли. Тут к ним подбежал краснолицый мужчина.
– Ах ты, негодяй! – взревел он, надсадно дыша. – Я тебя сдам в полицию! Посмотрим, как ты там запоешь!
Краснолицый занес огромный волосатый кулак над незадачливым воришкой, но Тристан ловко отразил его удар свободной рукой. Другой же рукой он продолжал держать мальчика.
– Что сделал этот парень? – спросил граф.
– Я скажу тебе, что он сделал! Он ограбил мою лавку. Вот что он сделал!
Тристан сурово посмотрел на мальчишку:
– Это правда?
Перепуганный насмерть воришка в ужасе затряс головой. Его кепка съехала назад, а потом упала на землю, и из-под нее на плечи вдруг упали длинные черные волосы.
– Господи, да это вовсе не парень!
Дейрдре удивленно вскрикнула:
– Дженна? Дженна Маклин? Это ты?
Лицо девочки побледнело.
– Д...да, миледи.
Тристан взглянул на Дейрдре:
– Вы знаете этого ребенка?
– Да. – Виконтесса заставила графа поставить девочку на тротуар и с беспокойством заглянула ей в лицо: – Дженна, что здесь происходит? Неужели ты действительно украла что-то у этого... джентльмена?
– О нет, миледи! Я ничего не крала у него!
Девочка втянула голову в плечи и прижала руки к животу. Вдруг неожиданно откуда-то из-под ее рубашки выпало большое красное яблоко, оно медленно покатилось по тротуару и, дрогнув, остановилось у ног Дейрдре. Все участники сцены словно завороженные молча смотрели на этот блестящий одинокий фрукт, равнодушно прокладывающий себе дорогу сквозь уличную пыль.
Краснолицый мужчина первым пришел в себя. Смачно сплюнув себе под ноги, он прохрипел:
– Она и красть, и врать мастерица.
Дейрдре грустно покачала головой и тихо проговорила:
– О, Дженна!
Послышавшееся в тоне виконтессы разочарование заставило девочку с вызовом вскинуть голову и сказать:
– Я хотела помочь маме.
– Твоей маме будет очень стыдно за тебя, – заметила Дейрдре. – И о какой помощи ты говоришь? В последний раз, когда мы с тобой виделись, все ведь было нормально.
Дженна лишь пожала плечами.
Леди Родерби достала из своего ридикюля несколько монет и с улыбкой посмотрела на разгневанного торговца:
– Будьте так добры, сэр, возьмите эти деньги. Думаю, этого будет вполне достаточно, чтобы возместить ущерб, нанесенный вам этим ребенком. Когда я расскажу матери Дженны о том, что случилось, она, без сомнения, накажет свою дочь, и, уверяю вас, такого больше не повторится.
