недостаточно хорош, – прошептала она. – Поэтому он и не едет.
Стивен с трудом расслышал ее слова и усомнился, что понял их правильно. Но он понял так же твердо, как знал свое имя: что-то здесь неладно. На ее лице появилось то самое выражение, которое он уже видел. Не раздумывая Стивен подошел ближе.
– На что вы смотрите? – тихо спросил он.
Видя, как Белл стоит, не отрывая глаз от портрета, Стивен решил, что вряд ли дождется ответа. Но она заговорила:
– Я вижу прекрасный бальный зал, где люди, весело смеясь, танцуют под огромной, хрустальной люстрой по паркетному полу. А над камином, на почетном месте, висит портрет.
Белл прикрыла глаза ладонью.
– Когда наконец прекратится эта боль? – шепнула она. – Когда меня перестанут терзать воспоминания?
Едва она произнесла эти слова, как почувствовала прикосновение руки Стивена. И вдруг, совершенно неожиданно для нее, бесследно растаяли и обрывочные воспоминания и темные тени, наполнявшие ее душу. Прикосновение было совсем легким, но оно почти осязаемо вливало в нее силу.
– Белл… – нежно позвал Стивен.
Она резко повернулась, недоумевая, как ему удалось одним прикосновением даровать ей такое облегчение. Но вопрос замер у нее на губах, когда он с бесконечной нежностью стал гладить ее плечо.
Когда его пальцы скользнули на ее щеку, у нее перехватило дыхание. Но тут Стивен вдруг остановился и посмотрел на свои пальцы так, словно не мог понять, что они делают.
Перемена произошла с быстротой молнии. Всего несколько секунд назад он хотел, чтобы Белл разговаривала с ним, смеялась. Теперь же казалось, что уже не она, а он готов обратиться в бегство.
Белл охватил страх. Не раздумывая она схватила его за руку, стремясь удержать если не его самого, то проявленное им чувство. Она принудила себя улыбнуться и через мгновение, продолжая сжимать его руку, почувствовала, что улыбается уже вполне естественно, – все ее беспокойство как по волшебству рассеялось.
– Вы не можете покинуть меня сейчас, – сказала она. От облегчения ее голос звенел как колокольчик. – Тем более после всего, что вы сделали, чтобы заманить меня сюда.
– Идти вам пришлось не очень далеко. Ее голубые глаза потемнели.
– Гораздо дальше, чем вы думаете. Рассмеявшись, она вытащила Стивена в центр зала.
– Что вы делаете?
– Чего вы боитесь? Идите за мной. Стивен весь напрягся.
Белл поглядела на него, не выпуская его руки. Наклонив голову, улыбнулась.
– Вы выглядите как постреленок, – пробормотал он.
– А вы как старый брюзга.
Оправившись от удивления, Стивен сухо рассмеялся.
– Еще никто никогда не называл меня старым брюзгой.
– И зря. Это надо было сделать уже давно. Пошли! В центре зала она остановилась и, отпустив его руку, опустилась на пол. Стивен стоял, неподвижно наблюдая за ней. По его лицу было заметно, что он шокирован. Белл улеглась на пол, глядя в потолок.
– Что вы делаете, миссис Брэкстон?
– Помните, меня зовут Белл? – Протянув ему руку, она сказала: – А теперь ложитесь.
Увидев его лицо, Белл поняла, что оскорбила Стивена. Она едва не расхохоталась, но все же успела сдержаться, не желая усугублять нанесенное оскорбление.
– Ложитесь. Я уверена, что у вас самый чистый пол во всем Бостоне. Вы не испачкаете своего костюма.
Похоже было, что он оскорбился еще сильнее. «Боже правый, – проворчала она про себя, – я, кажется, окончательно разозлила его!»
– За свою одежду я не беспокоюсь, мадам.
– Тогда что же внушает вам беспокойство?
Эти слова, казалось, доконали его, с раздосадованным вздохом он опустился на пол.
– Ложитесь на спину.
Судя по упрямству, которое он до сих пор проявлял, Белл предполагала, что Стивен вскочит и вышвырнет ее из своего благопристойного дома, но, к ее удивлению, он лег навзничь.
Они лежали рядом на жестком паркете: он – безукоризненно причесанный, в своей неизменной черной одежде; она – растрепанная, в любимом голубом бархатном платье. Оба смотрели вверх, на потолок, и на какой-то миг Белл даже забыла о его присутствии. Только когда Стивен заговорил, она вспомнила, что он рядом.
– Что мы тут делаем, лежа на полу?
– Смотрим на люстру. Последовала недолгая пауза:
– Отсюда лучше видно люстру?
– Да, конечно. Не правда ли, ее хрустальные подвески похожи на огромные слезы? – Белл произнесла эти слова невнятным шепотом и так, чтобы Стивену пришлось напрячь слух. Она повернула голову в его сторону. Профиль у него суровый, но необыкновенно красивый, словно изваянный резцом скульптора. – Иногда мне кажется, что я могу читать ваши мысли, Стивен.
Он тоже повернулся к ней, и их взгляды встретились.
– Похоже, мы мыслим одинаково, – продолжила она и, пристально всматриваясь в его лицо, добавила: – Что это может значить, Стивен?
– И что же это значит?
Белл вновь подняла голубые глаза к потолку. И дернула же ее нелегкая сказать это мужчине, который так непохож на остальных мужчин!
– Ничего.
Долгое время она чувствовала на себе его изучающий взгляд и хотела было продолжить расспросы, но тут вернулся Адам.
– Чай сейчас…
Он так резко остановился, что фарфоровые чашки, которые он нес на подносе, тонко зазвенели.
– Боже, что случилось? – встревожился Адам. Стивен вскочил и быстрыми движениями стряхнул пыль с брюк.
Белл приподнялась и села.
Адам посмотрел на брата, на Белл, затем на потолок. По его лицу скользнула улыбка. Поставив поднос на столик, он вышел на середину зала и улегся рядом с Белл. Белл наблюдала за Стивеном, а тот – за братом. Что сейчас чувствует Стивен, пыталась угадать Белл. Негодование, смешанное с любовью? И еще она думала, что испытывает Стивен, глядя, как легко его брат лег рядом с ней, тогда как он столько времени не решался. И какие чувства питает этот темноволосый, сурового вида пират к брату, так разительно отличающемуся от него своим легкомыслием и дружелюбием?
– Какая великолепная люстра! – воскликнул Адам. – Я никогда не присматривался к ней, тем более с такого ракурса.
Всем своим существом Белл потянулась к Стивену, когда тот повернулся и направился к двери. Ей так хотелось окликнуть его, попросить вернуться! Она вспомнила, как одним прикосновением руки он избавил ее от мучительных воспоминаний и сумрачных теней, таившихся в ее душе.
Она вздохнула. Как, оказывается, все может быть легко и просто! Почему до сих пор она не догадывалась, что Стивен может победить душившую ее тьму? А ведь она должна была догадаться, особенно после того, как видела выражение его лица в тот вечер, в ресторане.
И хотя Белл хорошо понимала Стивена, она знала, что он не понимает и, может быть, никогда не поймет ее.
– Белл, – рассмеялся Адам, – вы настоящее сокровище! Отсюда люстра с ее подвесками выглядит как скопление огромных сверкающих дождевых капель.
Наконец ей удалось оторвать взгляд от Стивена, остановившегося в дверях.
– Как скопление огромных сверкающих слез, – спокойно поправила она.
– Да, конечно. Огромные слезы, словно призмы, многоцветно преломляющие свет. Как великолепно выглядела бы люстра, если бы ее озарили лучи солнца!
Белл перевела дух, стремясь вытеснить Стивена из своих мыслей.
– Хотела бы я иметь такую же люстру, – чуть слышно произнесла она.
– Так купите ее!
Белл резко повернулась к Адаму:
– Что вы хотите сказать?
– Поезжайте и купите себе люстру.
– Купить себе люстру? А где я ее повешу? У меня ведь нет бального зала.
– Тогда постройте его.
У нее перехватило дыхание. Неужели такое возможно – иметь свой собственный танцевальный зал?
– Вы полагаете, это так просто?
Адам внимательно посмотрел на нее, поняв, что она говорит вполне серьезно. Затем, пожав плечами, произнес:
– Конечно.
«А ведь он прав! – подумала Белл. – Тут нет ничего невозможного». Приподнявшись на локтях, она внимательно осмотрела зал. Вот было бы замечательно соорудить такой же у себя дома.
Можно поместить его на втором этаже, где сейчас находятся ее комнаты. Она же может переехать еще на Один- два этажа выше. Оттуда она сможет любоваться окружающим видом.
Белл вся затрепетала от возбуждения:
– Бальный зал!
– Великолепно, не правда ли?
– Да, вы правы.
Адам восхищенно рассмеялся.
У нее будет комната, откуда днем она сможет любоваться земным миром, а ночью – небесами. И свой бальный зал. До чего же это будет замечательно!
Но ее радость мгновенно улетучилась, когда она услышала, как щелкнули каблуки Стивена, который повернулся и вышел.
Забыв о люстре, она уставилась на опустевший дверной проем.
– Стивен, – тихонько прошептала она, – неужели ты и в самом деле можешь разгонять воспоминания и царящую в душе тьму?
Глава 10
Через три дня Стивен пил кофе и едва не захлебнулся, услышав оглушительный, раскатистый грохот, от которого содрогнулся весь дом. Уэнделл застыл на месте, едва не выронив серебряный кофейник. Горничная Джейн громко вскрикнула и в отличие от более стойкого дворецкого уронила на пол поднос с фарфоровой посудой.
Стивен и Уэнделл ошеломленно обозрели стены. Джейн, которая не знала, чего ей больше страшиться: непонятного грохота или наказания за разбитую посуду, – растерянно таращила глаза на свои протянутые руки. Ужасающий грохот повторился. И тогда страх победил.
– Боже, дом обваливается! – завопила она.
Прежде чем Стивен успел собраться с мыслями и что-либо
