При его появлении Синди даже не шевельнулась, тем самым существенно облегчив его задачу. Он опустился рядом с ней на колени. В любое другое время он бы наверняка погладил ее по щеке. Но сегодня визит был исключительно деловой. Его рука, протянувшись вперед, зажала ей рот. Синди проснулась, забившись в панике. Однако он оказался слишком силен для нее. Пока он удерживал ее, вся недавняя беспечность разом покинула его, оставив после себя только жгучую боль, которая редко его отпускала. В этот миг, как всегда перед очередным убийством, он сожалел о том, что его судьба не сложилась по- иному.
– Тебе не следовало этого делать, мать, – прошептал он, и в горле его застрял комок.
На какую-то долю мгновения Синди перестала сопротивляться и посмотрела на него, и тут его хватка немного ослабла. Воспользовавшись этим, девушка громко вскрикнула, с удвоенной силой возобновив борьбу. Ярость нахлынула на него удушливой волной, и в следующий миг шея Синди хрустнула, и она осталась лежать мертвой на постели.
Голова его была запрокинута, глаза крепко зажмурены, рот слегка приоткрыт, словно в безмолвном возгласе удовлетворения. Затем он вынул ножницы для обрезки сигар. На его теле уже остались царапины от ногтей его прежних жертв, и он не хотел больше рисковать. Однако его удовлетворение немедленно улетучилось, когда он услышал в доме какое-то движение.
Он не мог позволить себе впадать в панику. Голоса становились все громче, а он между тем лихорадочно размышлял, что делать. Наконец он недрогнувшей рукой сунул ножницы в карман. Единственное грязное оконце в задней стене было закрыто. Он принялся возиться с задвижкой окна, которое явно не открывали уже много лет, и глухо простонал, когда до него донесся чей-то голос, звавший Синди, а затем шаги.
Как раз в тот момент, когда дверь комнаты распахнулась, окно, наконец, подалось и он выпрыгнул в ночной мрак, приземлившись прямо в уличную грязь. Сам не зная зачем, он остановился и обернулся, подняв вверх глаза. Какая-то женщина уставилась на него из окна – без тревоги или страха, просто с любопытством. Видела ли она его? Достаточно ли было света, чтобы она могла рассмотреть его лицо?
Рассудок его затуманился, однако было слишком поздно. Из спальни Синди до него донеслись рыдания и горестные вопли. Слишком хорошо ему была знакома эта горечь утраты, когда безжалостная судьба отнимает у тебя тех, кого ты любишь.
Глава 18
В воскресенье утром, за сутки до начала процесса, Элис проснулась, подхлестываемая решимостью. У нее имелось несколько нелицеприятных вопросов, которые она собиралась задать Лукасу Хоторну. Не о нем самом и не о том безрассудном желании, которое он в ней вызывал, а скорее о ночи убийства и о Синди Поп. Но едва она, наскоро умывшись и одевшись сама не помня во что, направилась в столовую большого дома, как мир вокруг нее вдруг перевернулся с ног на голову.
– Синди Поп была убита прошлой ночью.
Это она услышала от Максвелла, который, отодвинув кресло от стола и небрежно положив ногу на ногу, не спеша потягивал из чашки дымящийся кофе, невзирая на обычную для начала сентября жару.
Кровь разом отхлынула от лица Элис, и она ошеломленно уставилась на брата, охваченная приступом болезненного страха.
– О нет! – вырвалось у нее.
Макс только пожал плечами и протянул ей утреннюю газету так, чтобы она могла видеть заголовок на первой странице.
– Мне очень жаль, сестренка.
Однако Элис не нужно было заглядывать в газету, чтобы поверить ему. Ей следовало предвидеть, что нечто подобное может случиться. Она зажмурила глаза, горько сожалея о том, что у нее не хватило ума не рассказывать никому о ночном визите Синди.
Тут в комнату вошел дядя Гарри. Его угловатое, с резкими чертами лицо выглядело еще более осунувшимся, рубашка с небрежно закатанными рукавами и штаны придавали ему совсем стариковский вид, так не вязавшийся с его дородной, мускулистой фигурой.
– И как именно она была убита? – спросила Элис, обращаясь к дяде.
Гарри метнул на Макса сердитый взгляд.
– Неужели ты не мог подождать, пока Элис не позавтракает, прежде чем заговаривать с ней о Синди?
Макс с аппетитом уплетал яичницу с тарелки, стоявшей перед ним.
– Я не видел причин с этим тянуть.
– Дядя!
Гарри обернулся к Элис.
– Убийца ворвался в многоквартирный дом, где проживала жертва.
– В таком случае кто-то должен был его заметить.
– По-видимому, да. Однако единственное, что мы можем утверждать с уверенностью, – это то, что у преступника были темные волосы. Он исчез в переулке позади здания.
Ощущение болезненного страха усилилось. Вина, отчаяние и леденящий душу ужас от сознания того, что именно она невольно спровоцировала это убийство. Не потому, что ей удалось отыскать Синди, но потому, что она рассказала другим об их встрече и состоявшемся между ними разговоре. Эта женщина готова была выступить свидетельницей в суде. Она известила об этом своего отца, дядю, даже Грейсона. Не могли ли они обмолвиться кому-то еще?
И Лукас. Ему она тоже отправила записку, в которой сообщала, что ей нужно поговорить с ним о Синди Поп и обо всем, что ей удалось от нее узнать.
Отставив в сторону чашку с кофе, он поднялся из-за стола. Впервые в жизни он чувствовал себя на
