бабушке, Томми. Значит, это настоящее письмо. Я буду беречь его всю-всю жизнь.
Она положила письмо в конверт, а конверт положила в маленький ящик бюро, стоявшего в гостиной, – для Томми и Анники было, пожалуй, самое приятное рассматривать всякие красивые вещи в бюро у Пиппи. Она то и дело давала им какой-нибудь маленький подарочек, но вещей в ящиках бюро меньше не становилось.
– И все-таки я тебе скажу, – сказал Томми, когда Пиппи спрятала письмо, – что ошибок ты наделала в письме целую кучу.
– Да, тебе нужно ходить в школу и научиться писать получше, – добавила Анника.
– Спасибо! – ответила Пиппи. – Я уже один раз училась в школе целый день и набралась такой учености, что она до сих пор бурлит у меня в голове.
– А у нас будет экскурсия за город на целый день, – сказала Анника. – Мы пойдем всем классом.
– Вот досада! – воскликнула Пиппи и закусила косичку. – Вот досада! Мне, конечно, не позволят идти с вами, потому что я не учусь в школе! Они, видно, думают, что можно поступать с человеком как угодно только потому, что он не ходит в школу и не учит помножение.
– Умножение, – громко и раздельно сказала Анника.
– Я так и говорю: «помножение».
– Мы пройдем целую милю. Далеко в лес. И там будем играть, – сообщил Томми.
– Вот досада! – еще раз повторила Пиппи.
На следующий день погода стояла теплая и солнечная, и всем школьникам в этом маленьком городке было нелегко спокойно сидеть за партами. Учительница растворила все окна и пустила солнце в класс. Возле школы росла береза, и на самой ее верхушке сидел маленький скворец. Он свистел так весело, что Томми, Аннике и всем их одноклассникам было совершенно безразлично то, что 9 х 9 = 81.
Вдруг Томми подпрыгнул от удивления.
– Посмотри, фрекен! – крикнул он и показал пальцем на окно. – Там Пиппи!
Глаза всех детей уставились на окно. И в самом деле, за окном, на ветке березы, которая дотягивалась до самого подоконника, сидела Пиппи.
– Привет, фрекен! – крикнула она. – Привет, ребята!
– Здравствуй, милая Пиппи, – сказала фрекен.
Однажды Пиппи училась в школе целый день, и фрекен хорошо знала ее. Пиппи с фрекен договорились, что когда Пиппи немного подрастет и станет серьезнее, она может вернуться в школу.
– Что ты хочешь, девочка? – спросила фрекен.
– Я хочу попросить тебя бросить мне в окно немножко помножения, – попросила Пиппи, – ровно столько, сколько нужно для того, чтобы вы взяли меня с собой на прогулку. А если у вас есть еще новые буквы, брось мне их заодно.
– А ты не хочешь посидеть у нас немного?
– Не очень, – честно призналась Пиппи и уселась поудобнее на ветке. – У меня от этого голова закружится. Ваша школа просто битком набита ученостью, хоть ножом ее режь. А нельзя ли, фрекен, – с надеждой продолжала она, – сделать так, чтобы немножко учености вылетело в окно и пристало ко мне? Ровно столько, чтобы мне можно было идти с вами на прогулку?
– Пожалуй, можно! – ответила фрекен и продолжала вести урок арифметики.
Школьники были рады, что у них за окном на дереве сидела Пиппи. Ведь она им всем раздавала конфеты и игрушки в тот день, когда ходила по магазинам. Ясное дело, Пиппи прихватила с собой господина Нильссона, который так забавно перекидывался с одной ветки на другую. Иногда он прыгал и на окно, а один раз сделал огромный прыжок, уселся Томми на голову и стал ее чесать. Но тут фрекен велела Пиппи позвать господина Нильссона, потому что Томми как раз в эту минуту должен был сосчитать, сколько будет 315:7, а это никак не получится, если у тебя на голове сидит обезьяна. Урок, можно сказать, был сорван. Весеннее солнце, скворец, Пиппи и господин Нильссон – это было уж слишком для ребят.
– Что на вас нашло, дети? – спросила учительница.
– Знаешь что, фрекен? – сказала Пиппи, сидя на дереве. – Честно говоря, сегодняшний день вовсе не годится для помножения.
– Мы занимаемся делением, – поправила ее фрекен.
– В такой день ни к чему заниматься никаким «ением», – заявила Пиппи,
– разве что только веселением.
Фрекен сдалась:
– Может, ты научишь нас веселению?
– Нет, я не очень-то успеваю по веселению, – ответила Пиппи, она уцепилась за ветку ногами и повисла вниз головой так, что ее рыжие косички чуть ли не доставали до земли. – Но я знаю одну школу, где не учат ничему, кроме веселения. «Весь день веселение» – написано в расписании уроков.
– Вот как? А где находится эта школа? – спросила фрекен.
– В Австралии. В поселке возле станции. На юге. – Она села на ветке, и глаза ее засияли.
– И что они делают на уроке веселения? – поинтересовалась фрекен.
– Разное. Чаще всего они начинают с прыганья гуськом из окна. А потом они с громким воем бегут назад в класс и прыгают по партам, пока не устанут.
– А что говорит их учительница? – полюбопытствовала фрекен.
– Она... Она прыгает вместе с ними. Даже выше остальных. А после они с полчаса дерутся или еще что-нибудь делают. А фрекен стоит рядом и кричит: «Молодцы!» А в дождливую погоду все ребята раздеваются и бегают под дождем, танцуют и прыгают. А фрекен играет на органе, чтобы они не сбивались с такта. Некоторые ребята встают под водосточную трубу, чтобы их хорошенько окатило.
– Даже так? – удивилась фрекен.
– Да-да-да! Это просто мировая школа! Одна из самых лучших во всей Австралии. Только она находится далеко на юге.
– Представляю себе! Но так весело, думается мне, в нашей школе не будет.
– Как жалко! – сказала Пиппи. – Если только надо прыгать по партам, то я, пожалуй, могу зайти к вам на минутку.
– Нет уж, с прыганьем ты подожди до прогулки.
– В самом деле, мне можно будет идти с вами? – закричала Пиппи и от радости сделала на ветке сальто назад. – Уж я обязательно напишу об этом в Австралию. Пускай они там занимаются веселением сколько хотят. Все равно прогулка – это гораздо лучше.
ПИППИ ИДЕТ С КЛАССОМ НА ПРОГУЛКУ
На дороге послышался топот ног, веселая болтовня и смех. Это шли Томми с рюкзаком за спиной, Анника в новеньком, с иголочки, ситцевом платье, их фрекен и все одноклассники, кроме одного бедняги, у которого как раз в день прогулки заболело горло. А впереди всех ехала Пиппи на своей лошади. За ее спиной сидел господин Нильссон с карманным зеркальцем в лапке. Он пускал солнечных зайчиков и ужасно радовался, когда ему удавалось пустить зайчика Томми на ухо.
Анника думала, что в этот день обязательно будет дождь. Она была в этом настолько уверена, что заранее сердилась. Но подумать только, как может иногда повезти! Солнце в этот самый день прогулки светило все ярче и ярче, и сердце Анники, топавшей по дороге в новом, с иголочки, ситцевом платье, так и прыгало от радости. Между прочим, и все остальные дети выглядели веселыми и довольными. Вдоль дороги густо росли молодые ивы, а в одном месте было целое поле первоцвета. Дети решили на обратном пути нарвать пучки вербы и большой букет первоцвета.
– Какой замечательный-презамечательный день! – вздохнула Анника и посмотрела на Пиппи, которая сидела на лошади выпрямившись, ну прямо генерал!
– Так весело мне не было с тех самых пор, когда я дралась с боксерами-тяжеловесами в СанФранциско, – заявила Пиппи. – Хочешь прокатиться немного?
Прокатиться Аннике, ясное дело, очень хотелось. Пиппи подняла ее и посадила на лошадь впереди себя. Когда другие ребята это увидели, им тоже захотелось покататься. И они покатались. По очереди. Хотя Томми и Анника покатались немножко дольше всех. И еще одна девочка, которая натерла ногу. Пиппи посадила ее позади себя и разрешила ехать все время. Но господин Нильссон все время старался дернуть ее за косичку.
