Крейтон вздохнул:
— Давай покончим с этим.
Ему была нужна Стерн. Особенно сейчас.
После того как пал «железный занавес» и американское общественное мнение стало требовать сокращений расходов в области обороны и разведки, Компания откликнулась и начала медленный процесс перемен. Ушли в прошлое авантюрные времена 1980-х годов, когда директор ЦРУ Билл Кейси мог придумывать войны и завоевывать одобрение для своих «побед» в Никарагуа и Гренаде. Компанию возглавило новое руководство, и многие из старых методов были выметены за двери Лэнгли. То же самое произошло со старыми шпионами и руководителями групп. Некоторые ушли сами. Они предвидели будущее и знали, что Компания никогда не станет прежней.
Майя Стерн тоже поняла это. В свои тридцать пять лет она славилась умением «подчищать». Она была с Компанией в течение большей части периода перемен. С помощью пластической хирургии, стероидов и тренировки она стала выглядеть на пятнадцать лет моложе. Но Компанию это уже не интересовало. Программа убийств, в которой она работала, официально закончилась в 1970-х годах, но затем тайно продолжалась все 1980-е. В начале 1990-х она навсегда стала достоянием прошлого... во всяком случае, так говорил ее босс.
Майя знала, что это ложь, но ее отправили в обычную местную разведку. Работа, с которой она неплохо справлялась, оставляла ее равнодушной и раздражала. Сначала она не могла понять, почему ей так недоставало «мокрых дел», но со временем решила, что они являются такой же неотъемлемой частью ее личности, как и цепочка ДНК. Обладая отличной подготовкой для работы на грани смертельного риска, она тихо уволилась четыре года назад, не проявляя никаких признаков недовольства.
Во время работы с Компанией она тайно выполняла отдельные частные поручения Крейтона, а через него и поручения всей семьи. Теперь она предложила свои услуги на постоянной основе. Крейтон стал выплачивать ей определенные суммы. Это был лучший способ держать ее под контролем. Она никогда даже не намекала, что может использовать полученную информацию для шантажа. Но Крейтон был осторожным человеком и не рисковал без необходимости. Поэтому он платил ей, а она чувствовала, что ей доверяют, хотя и не афишируя этого, все члены его предвыборной команды.
Сегодня она прибыла в Арбор-Нолл за рулем фургона, набитого цветами для семьи Редмондов. Венки и букеты были от несуществующих людей. В бейсболке, низко надвинутой на лицо, и в толстом рабочем комбинезоне она вышла из фургона у служебной будки. Секретная служба обыскала фургон. Они обследовали все. С помощью ручного сканирующего устройства проверили и запечатанный почтовый пакет, лежавший на пассажирском сиденье. Они даже открыли ее сэндвич с говядиной, который был завернут в бумагу и лежал на пакете. И только потом ей разрешили ехать дальше.
Она проследовала по извилистой дороге, выложенной кирпичом, которая вела к задней части особняка. Майя Стерн бывала здесь несколько раз и знала, где что расположено. Ее сердце забилось быстрее, как только она увидела Крейтона Редмонда, идущего к ней по тропинке между маленьким гостевым коттеджем и главным домом. Он был строен и элегантен в темном костюме — настоящее воплощение власти и уверенности. Человек, которого нельзя не уважать. Его пиджак был расстегнут. Сын шел рядом, одетый в широкие брюки, простую рубашку и ботинки. Он работал в Компании и был гораздо менее важным человеком.
И хотя губы у нее неожиданно пересохли, она никак не хотела облизывать их. Некоторые вещи никогда не прощаются, а иные никогда не вознаграждаются. В ее глазах Крейтон Редмонд был настолько близок к Богу, насколько это могла бы позволить отсутствующая для нее религия.
Она выпрыгнула из фургона, открыла заднюю дверь и стала выставлять цветы на дорогу. Когда Крейтон приблизился, она вернулась в фургон и стала готовить два других букета цветов. Наконец он оказался рядом с ней. Вдруг неизвестно откуда возник один из неотступных агентов секретной службы, но Крейтон жестом вернул его обратно.
— Еще цветы? — весело спросил он.
Он находился так близко, что Майя могла различить, насколько гладко он выбрит.
— Да, сэр.
Она старалась говорить сиплым мужским голосом.
— Сочувствую вашему семейному горю.
Это было сказано на тот случай, если уходящий агент еще мог что-нибудь услышать.
Из фургона она извлекла еще один букет и выставила его напоказ. Под прикрытием выставленных цветов и собственного тела она извлекла пакет, отнятый у Маргерит Остриан. Теперь он был в толстом белом конверте, адресованном в Кантон, штат Огайо. Когда сотрудники секретной службы проверяли его сканирующим устройством, все, что они смогли увидеть внутри, — это пачка сложенной бумаги.
С радостной улыбкой Крейтон оглядел пустой внутренний двор, окруженный низкими кирпичными стенами и темно-зелеными кустами можжевельника. Семья и предвыборный штаб находились в доме, обедали, занимая тем самым домашнюю прислугу. Секретная служба больше следила за опасными зонами, чем за ним.
Он наклонился, якобы наслаждаясь цветами, его пиджак распахнулся, и он сунул туда пакет.
— Очень хорошо, — громко сказал он, застегивая пиджак, и понизил голос: — Убив Маргерит, ты создала нам большую проблему.
Она повторила то, что уже говорила ему раньше:
— Она видела мое лицо. Она бы потом узнала меня.
— Мы могли бы отослать тебя куда угодно, обеспечить любую защиту. Ты могла бы оставить работу.
— Мне нужно работать. Ничто не может заменить ее.
В глазах Стерн читался чистый взгляд не обремененного угрызениями совести человека. Она шла по жизни, не ощущая вины, и для нее чужое несчастье было лишь некой абстракцией. Ее действия диктовались желаниями, и главной эмоцией, которую она испытывала при виде боли, было торжество. Жестокая смерть Маргерит Остриан все еще мерцала у нее перед глазами, почти доводя до оргазма.
Крейтон понимал ее пренебрежение к чужим страданиям. Ее физиологическая потребность в работе неплохо использовалась кланом Редмондов. Всего несколько дней назад она выполнила весьма деликатную работу, добыв и изменив полицейские протоколы в Монако. Она изучила полицейского инспектора, поняла его сексуальные слабости и, изменив внешность, исполнила его фантазии. За три недели она получила то, что им было нужно, и оставила инспектора в безвыходном положении. Выдать ее означало выдать себя, погубить свою профессиональную репутацию и потерять работу. Если он промолчит, он сохранит все, включая свободу рыскать по барам в поисках сексуальной добычи.
— У меня есть для тебя еще одно поручение. Возвращайся сюда в два сорок пять, — сказал Крейтон.
Теперь настала очередь Винса:
— Я отдал распоряжения...
Он ознакомил ее со смелым планом, осуществить который могла только Стерн с ее опытом перевоплощений и переодеваний.
Под козырьком бейсболки ее глаза заблестели.
— Где я получу документы?
Пока Винс отвечал, Крейтон рассматривал ее, ему не терпелось узнать, почему же она так настаивала на личной встрече с ним. Несмотря на то что она была ему нужна и на ее очевидное почтение к нему, Майя Стерн вызывала у него тревогу. И эта тревога раздражала.
Как только Винс закончил, он спросил:
— Еще что-нибудь?
Настал ее момент. Она наклонила голову. Неожиданно ей стало неловко.
— Я просто хотела поздравить вас. — Она быстро провела пальцами по лбу, смахивая пот: — Я зарегистрировалась в качестве избирателя, когда съезд партии избрал вас кандидатом. Я буду голосовать за вас во вторник.
Майя подняла взгляд, и Крейтон увидел почти собачью преданность в ее черных глазах. Темные, овальные, очень большие, они излучали простодушную наивность. Он не платил ей за голосование. Он даже
