– Между нами что-то происходит, да? Вспыхивают неподвластные нам электрические разряды? Она опустила подбородок и помолчала.
– Да, что-то есть. – Опять помолчала, пока сердце у него бешено стучало в груди. – Я плохо умею флиртовать, Джо.
Габби засунула руки в карманы передника, и зазвенели маленькие колокольчики.
– А ты умеешь.
Он заметил, что она пыталась уклониться от его вопроса.
– Я люблю женщин, Габби. Я люблю подразнить, пофлиртовать.
– Знаю. – Она чего-то недоговаривала.
– Флирт ничего не значит.
Он улыбнулся ей легкой улыбкой. Ему хотелось разрядить напряжение, превратить ситуацию в нечто обыденное, необязательное. Чтобы уменьшить тревогу у нее в глазах.
– Флирт – это ерунда. В нем нет ничего опасного. Это только игра, и все.
– Знаю.
Он коснулся ее подбородка и почувствовал нежность ее матовой кожи.
– Это все знают, Габби. Ты повторяешься. Душистый Горошек.
– Зна... – Она засмеялась, и тень у нее в глазах, которую он видел несколько секунд назад, исчезла. – Я едва опять не повторилась, да?
– Почти.
– Это нервы разыгрались из-за вечеринки.
– Ты так считаешь? – Ему захотелось схватить ее, пробиться сквозь эту броню, заставить ее признать... Что? Что ей нравится ощущать жар между ними?
– Джо, – она предостерегающе подняла руки, как будто отталкивала его, – мы с тобой разные люди. Тебе нужно заигрывать с теми, кто идет с тобой на одной скорости.
– А если я хочу заигрывать именно с Габриэль Мари? Что тогда?
Нет, он не даст ей улизнуть. Он заставит ее снова посмотреть на него так, будто он был особенным для нее.
Внезапно Габриэль отвернулась, и кусочек золотистой ткани, поблескивающий из-под красного передника, стал притягивать его, как золотистое пламя.
Джо согнулся над столом. Огонь полыхал у него перед глазами.
Когда она обернулась и посмотрела на него, взгляд у нее стал осторожным, а лицо побледнело.
– Джо, мне нравится быть с тобой. Ты мне нравишься. Мне нравится Оливер.
– Он – крепкий орешек. Иногда его трудно любить. Да и меня тоже. По правде говоря, Габби, я не легкий человек.
– Нет, не легкий. – У нее покраснела кожа на шее. – И вообще, то, что происходит между нами, раздражает меня. Потому что я плохо играю в эти игры. – Улыбка замерла у нее на губах, но она не остановилась. Его тронула такая смелость. – Из-за тебя я теряю покой.
Габби взглянула на него потемневшими глазами, в которых он увидел собственное отражение.
– Я не знаю правил игры. Вот и все. – Она уронила руки: – И не знаю, что должна делать. В твоей игре.
– Ничего, Габби. И правил никаких нет. Он хотел дотронуться до нее, утешить.
– Я вернулся в этот город из-за сына. Мне нужно очень постараться создать ему такую жизнь, какой не было у меня.
– Конечно, нужно. Ты нужен ему. – Габриэль сосредоточенно смотрела ему в глаза.
– Ты не знаешь, как играть в игру мужчины и женщины, а я не знаю, как играть в отца. Я изо всех сил стараюсь разобраться в своей жизни. А тут встретилась ты у Тибо – блестящая, сверкающая, – и мне захотелось провести немного времени с тобой. Мне нравится быть с тобой. – Джо провел рукой по волосам и слегка присел, чтобы заглянуть ей в глаза. – Я не хотел делать тебе больно, это точно.
– Боишься, что я буду чего-то ждать от тебя, Джо? Ты это хочешь мне сказать?
– Мы действительно разные, Габби. Я всегда был чужим в этом городе, а ты нет. У тебя есть право ожидать... – Он нахмурился, увидев улыбку у нее на лице.
Она взглянула на него, будто ей пришла в голову неожиданная мысль.
– Хочешь быть благородным, да? Беспокоишься, что я приму флирт за что-нибудь еще? – Она подавила смех. – Ты ведь только хочешь поиграть со мной? Он невольно улыбнулся.
– Когда ты так говоришь, ты как будто обвиняешь меня в мошенничестве.
– Так ты и есть мошенник, Джо.
Она протянула руку ему за спину и взяла ложку со стола:
– Вот, на, помешивай джамбалайю, чтобы не приставал рис. Если нужно будет, добавь бульона из кувшина. Или томатного сока. Подойдет и то и другое.
