тяжелая жизнь. По крайней мере я так слышал. Я бы не хотел, чтобы тебе было больно, вот и все.
Габриэль не стала задавать наводящего вопроса.
– Пожалуйста, папа. Твой скальпель. – Она протянула ему разделочный нож. Легонько похлопывая отца по плечу, Габриэль украдкой разглядывала его.
Обычно худой, он стал еще тоньше с тех пор, как она видела его в последний раз.
– Спасибо, дорогая. – Он прошелся ножом по темной спинке креветки, отбросил внутренности на бумагу.
– Помочь?
– Нет.
Вспомнив разговор накануне на елочном базаре, она добавила:
– Не знала, что ты кормил Джо Карпентера обедом.
– Это было давно. – Майло бросил креветку в дуршлаг и взялся за другую. – И к твоему сведению, дамочка, это был совсем не обед.
– Ты разжигаешь мое любопытство, папочка. Габриэль открыла холодильник и достала нарезанные грибы и красный лук. Порывшись еще немного, вынула пакеты с листьями латука и эндивия.
– Я заинтригована.
– Тебе интересно? Это прекрасно. – Он не обратил внимания на ее напряженный взгляд.
– Так не расскажешь? – Габби вскинула голову.
– Нет, не расскажу. Если тебе интересно, спроси у Джо. Это его дела. – Манипулируя ножом как указкой, он остановил ее на полуслове. – И это все, что я могу сказать тебе, Габриэль. Поэтому не суй свой нос и не проси меня, слышишь?
– Посмотрим. – Она взглянула на отца сквозь опущенные веки.
На стойку прыгнул кот тигровой окраски.
– Убирайся, Клетис! – Габриэль угрожающе замахала на него. – Сейчас же убирайся со стола, ненасытное создание! Если не хочешь получить взбучку. – Габриэль согнала кота со стола и вынула из шкафчика блюдце.
Кота было жалко, и она вытащила кусок колбасы из джамбалайи.
– На, зверь. – Габриэль поставила блюдце с нарезанной колбасой на пол и нагнулась, чтобы почесать коту за ушами. – Ты испорченный толстый кот.
Клетис усиленно чавкал и жевал.
Майло подозрительно молчал.
Поглаживая коту голову, Габриэль посмотрела на отца.
– Ты разрешаешь ему прыгать на стол, папа?
– Иногда.
Клетис начал покусывать ее за палец.
– Господи, он разжирел, а ты похудел, по крайней мере фунтов на десять. Его кормишь, а сам перекусываешь тем, что находишь в холодильнике. Хорошо, что я приехала.
Майло постучал ложкой о край кастрюли.
– Вот об этом я и хотел поговорить с тобой, барышня.
– И что? – Габриэль нежно обняла отца за худые плечи. Как она и думала, разговор о Джо – только затравка, главное начнется сейчас.
– Это твое глупое мнение, что ты должна заботиться обо мне. А почему ты считаешь, что мне вообще нужна помощь? У меня еще есть волосы, я хорошо слышу и в бифокальных очках еще очень хорошо вижу. – Он стукнул по столу ложкой.
Клетис с надеждой поднял голову.
– Ты не заботишься о себе, папочка. Ты выглядишь хуже, чем когда был в больнице. Ты не пришел в норму после операции.
– Это была небольшая операция, и доктор Пэджетт говорит, что у меня все в порядке. Я действительно в порядке, Габриэль. Так что ты зря продаешь свое дело и возвращаешься в Байю-Бенд...
Он нахмурился и стал крутить ложку между пальцами. На стол посыпались зернышки риса.
– Дорогая, я люблю тебя, ты это знаешь. И я очень рад, что ты дома. Но надеюсь, только на время.
Габриэль почувствовала острый укол досады – ее отвергли.
– Только не смотри так на меня. – Он похлопал ее по руке. – Со мной все в порядке. Нам надо было поговорить о твоем решении до того, как ты очертя голову бросилась менять свою жизнь.
Отец не церемонился с ней. Что ж, она ответит так же прямо.
– Мне не нравится твой вид, папа. У тебя серое лицо. Мне кажется, ты нездоров...
– О господи, барышня. Я пролежал три недели в больнице до Дня благодарения. У меня пропал аппетит, вот и все. – Он, нахмурясь, глядел на нее. – Я и до операции был худым.
