В сарае шестьдесят раз крикнули «Ой!», исполнив национальную песню сватающегося жениха.
В особенности досталось мистеру Ли. На его желудке станцевали стаккато
– традиционный охотничий танец бесстрашных эскимосов. Танец обязательно исполняется двумя мужчинами-братьями, а потому все прошло как нельзя лучше и по ритуалу. Мистер Ли хотел было кричать о помощи, что на коммуну напала Якудза, но призыву помешала провалившаяся в рот пятка Кола… Или Бала…
Нашли и унты, и поддевку, и крест. Все отдали Ягердышке, который заплакал от душевной благодарности и вспомнил родные просторы. Чукча капал на грудь с латунным крестиком, протягивая братьям для пожатия левую свою руку, правой же гладил распятие.
Получил он по руке больно, так что вмиг пальцы посинели.
– Выручай тут его! – обозлился Кола.
– А благодарности никакой! – вторил Бала.
– Где наша белая смола? – нависли над Ягердышкой братки.
– Я благодарен вам! – дул на отбитые пальцы чукча. – Душевно благодарен! Но сами видите, ограбили меня!
– Мы же вернули тебе все!
– Американцы споили, а зарплаты у меня не было еще!!! Не на что пока Spearmint купить!
– Твои проблемы! – оборвал Кола и дал Ягердышке по подбородку.
Не успела чукчина голова вернуться на место, как Бала треснул по ней в область глаза, который, оплыв, мгновенно закрылся.
– Что же вы за люди такие!!! – в сердцах простонал Ягердышка.
– А мы не люди! – оправдался Кола. – Мы – духи!
– А потому душам вашим не будет покоя во веки веков! Несчастные вы, неприкаянные, скитальцы без роду и племени! Ах, жаль мне вас, и ненавижу вас!..
Чукча перекрестился, хватанул ртом, словно рыба, воздуху и смиренно ждал продолжения. Братья постояли немного, обнявшись за плечи, бить более не стали, а, поразмыслив, сделали чукче окончательное внушение.
– Еще три дня тебе даем! Не будет Spearmint – убьем! Смерть твоя будет ужасна, разденем догола и зверям твоим в зоопарке скормим… А соберешь смолу – узкоглазым морды побьем!..
Далее братья растворились в пространстве, оставив после себя легкий запах серы…
Маленький человечек лежал под куском брезента, вдали от родной земли, один-одинешенек, больной и избитый, с похмельной головой, и думал о том, где в человеке помещается душа и почему, когда ей плохо, когда совсем невозможно существовать телу и разуму, почему она, розовая, не расправит свои прозрачные крылышки и не взметнется через естественные отверстия в космическое пространство, где находится чукотский рай – Полярная звезда.
– Господи, – взмолился Ягердышка, – помоги мне!.. – И пустил газы, надеясь, что вместе с ними и душа его воспарит.
Осознав, что жив, что душа по-прежнему при нем, Ягердышка грустно вздохнул и задумался о том, какой день в жизни человека наиболее важен, День Рождения или День Смерти? Все-таки День Смерти, решил чукча, ощущая боль во всем теле. Ведь именно в этот день я попаду на Полярную звезду, где меня не будут бить, где возьмут служить в армию. У меня будет много смолы, друг Бердан и жена Укля. А Кола и Бала попадут в ад.
В этом маленький человечек был уверен. Потому что Бог обязательно разберется, что такое хорошо и что такое плохо!..
А потом Ягердышка заснул, и приснилась ему огромная бутылка виски, в которую он каким-то образом попал и плавает рыбой, не задыхаясь в алкоголе, а пуская к горлышку огромные пузыри своей души.
А на следующий день китаец Ли подарил чукче ботинок и продал в кредит шнурки. Был солнечный день, сквозь щели сарая пробирались ежиком солнечные лучи, и жизнь Ягердышке виделась именно в солнечном свете, ночные сомнения растаяли. Он, растроганный подарком, стянул с себя унты и вручил их китайцу. Ли, приняв дар, поклонился, щелкнул пальцами, и чукче принесли чашку кипятка с двойной порцией алказельцера.
Маленький человечек подлечился и выбрался на свет Божий, чтобы снова взяться за работу в зоопарке.
С тех пор минуло три месяца.
Ягердышка работал в зоопарке и ни о чем плохом не думал. У него появились деньги, на которые чукча купил огромное количество жвачки и каждую третью ночь выкладывал кучку пластинок возле ног своих. Его никто более не тревожил в полночный час, просто кучка белой смолы исчезала…
А как-то, получив аванс, Ягердышка закупил жвачки на сто пятьдесят шесть долларов, сложил ее перед сном возле нар и написал записку: «В связи с досрочным выполнением поставок Spearmint прошу меня не беспокоить до лета!»
За три месяца он здорово научился по-английски.
– Это мой пятый язык! – сообщил он как-то Абрахаму, который относился к нему настороженно, но с интересом. – Чукотский, эскимосский, русский эвенкийский немножко и английский чуть-чуть!
– Так вы – полиглот? – вскинул седые брови хозяин зоопарка.
– Нет-нет, – испугался незнакомого слова Ягердышка. – Просто языки мне даются легко.
Они остановились возле клетки, где был помещен Аляска. Белый медведь, выросший за три месяца до
