никак не рассчитанное на то, что по нему пройдёт большая дорога.
Не одни только люди поворачивают реки вспять, с давних пор трудяги-бобры занимались этим благородным делом и преуспели куда больше, нежели люди. Дружная бобриная семья облюбовала исток невеликой речушки, плотину поставила, в высоту полметра, зато уж в длину размахнула метров на сто пятьдесят, затопила мелкой водой гектара два сорного леса, развела в рукотворной луже маленьких карасиков и больших водомерок и вообще поставила всю экологию с умной головы на дурные ноги.
Каток забуксовал и остановился.
Преобразователи природы вылезли на свежий воздух, расплёскивая сапогами воду, прошлись вдоль плотины, осмотрели творение конкурентов. Юра поднял с гребня плотины ивовый сук, обгрызенный так чисто, словно топором мастер рубил. Провёл по гладкому срезу пальцем, покачав головой, уложил сук на место. Где-то неподалёку в замаскированной хатке сидели бобры, ждали, что решат так некстати объявившиеся бесхвостые, скрежетали от бессилия безупречными жёлто-оранжевыми зубами.
Бобр ничего не знает о правах человека, а и знал бы, всё равно из хатки бы не вылез и в Страсбургский суд не поплыл, потому что права человека к бобрам отношения не имеют. Вот и приходится, вместо того, чтобы отстаивать свои права на родную землю и воду, полагаться на добрую волю пришельцев.
– Чего делать-то будем? – спросил Юра.
– У него там дом, – ответил Богородица. – Хороший, нет – не нам судить, но всяко дело не заброшенный. Дети там живут, внуки, а может, и правнуки.
– Я и сам понимаю, что нельзя ломать. Я другое думаю: в объезд двигаться или так пройти, осторожненько… Только дороги тогда уже не будет.
– Это тебе решать.
Повернули назад, но влезть в кабину не успели. Позади раздался аварийный визг тормозов, резкий удар, скрежет сминаемого железа, а следом слова, которые наше целомудренное телевидение заменяет многозначительным звуковым сигналом.
– Бип! Бип! – громко и с чувством повторял потерпевший участник ДТП. – Бип твою бип! Бип-перебип!
Путешественники ринулись на голос. За каток они не беспокоились, что может сделать катку даже самый бронированный «Мерседес»? А вот человека, на скорости пошедшего по проложенной ими дороге, было жаль. Так оно часто бывает: первопроходец пройдёт новыми путями играючи, а последователи, доверившиеся впередиидущему, ломают шеи и теряют беспечные головы.
Возле заднего вальца, устрашая взгляд бесконечной восьмёркой, лежал покалеченный спортивный велосипед. Молодой парень в жёлтой майке, шортах и бейсболке козырьком назад стоял рядом, держась за ушибленное плечо.
– Би-и-ип!.. – тянул он, шипя от боли сквозь зубы.
– Гриха!.. – ахнул Юра. – Откуль ты здесь? Ты же в Тур-де-Франсе лидируешь!..
Да, перед ними был Григорий Неумалихин, младший Юрин брат, о судьбе которого гадали сейчас спортивные комментаторы всего мира.
– От, чёрт! – произнёс наконец Гриша разрешённое слово. – Увлёкся. И с трассы, похоже, сбился.
– Да уж, – согласился Юра. – Есть маленько.
Влезли в кабину, сразу показавшуюся тесной, и, забыв о ждущих бобрах, принялись обмениваться информацией. Оказалось, что Гриша таки действительно увлёкся. Рвался к финишу, по сторонам и назад не глядел и как попал из далёкой Франции в далёкую Новгородчину – не помнит. Осознал себя, только когда дорога перед колесом кончилась и впереди стальной стеной вырос каток.
Чуть не плача, рассматривал великий велогонщик покалеченный велосипед. Титановый корпус в целом удар выдержал, но переднее колесо оказалось едва ли не в узел завязано. Во время гонки исправить подобную беду – дело пятнадцати секунд, а где достать современное спортивное оборудование в лесной чаще? Перегон Зелениха – Найдёнка отличается экстремальными условиями и технической помощи не предусматривает.
– Ничего, – успокаивал младшего брата Юра, – доберёмся до Пестова, починим твою машину и дальше поедешь. – Вздохнул и добавил: – Всё-таки хлипкая штука велосипед, основательности в ней ни на грош. Только и есть радости, что шустрая. Так и таракан тоже шустрый, а что толку? Ножки-то хрупкие… Вот смотри, от удара твой велик в узел скрутило, а катку хоть бы хны. Серьёзная вещь…
– Куда я дальше поеду? – сокрушался Гриша. – Гонка же на месте не стоит, а я с трассы сошёл. Через час финиш этапа… Теперь наверняка Жан Кубарье первым финиширует.
– На финише этапа тебя видели, – авторитетно сообщил Юрий, – так что на сегодня ты лидер и майку можешь не снимать.
– А завтра? – задал закономерный вопрос Григорий. – И потом, если даже я сегодня до Пестова доберусь и велосипед починю, то к завтрашнему утру на старт этапа всё равно не поспею.
– Не переживай ты, – Юра положил тяжёлую ладонь на Гришино плечо, – что-нибудь придумаем. И вообще, как мама говорит: «Не корову проигрываешь!»
– Это верно, – Гриша улыбнулся вышколенной телеулыбкой, – в большом спорте и выигрыши, и проигрыши с коровой не сравнить. Они куда как побольше.
Всё-таки Григорий Неумалихин был настоящим спортсменом, умевшим не только выигрывать, но и терпеть поражения, не теряя присутствия духа.
– Ладно, – сказал он, погасив улыбку и играя желваками на щеках, – с Кубарье я на следующей гонке разберусь, а сейчас, если уж всё равно сюда занесло, поехали в Найдёнку.
– Правильно! – похвалил брата Юрий. – Ты у мамы когда последний раз был?
– Года три назад. Думал потренироваться, мама писала, что дороги кругом асфальтировали, а оказалась фигня. На Тверь, на Москву «МАЗы» идут потоком, выхлоп у каждого такой, что за сто метров чуешь, дорога изломана вдребезги… ни езды, ни дыхалки. Это экстремальный туризм получается, а не велоспорт. До Вятки или Барсанихи доедешь, а там начинаются тридцать три удовольствия. Я промучился с неделю, тренировочный велосипед разбил на выбоинах и уехал. Тебя поминал частенько: плохо ты дороги ремонтируешь.
– Маме-то по хозяйству помог?
– Две тракторные телеги дров переколол для разминки. Мужиков с бензопилой подрядил, они напилили и привезли, а я переколол. Такое дело плечевой пояс хорошо развивает, а то у велогонщиков, сам понимаешь, это слабое место. Мама писала, что ей тех дров до нынешней весны хватило, а теперь нужно новые покупать.
Гриша огорчённо сморщился и виновато сказал:
– Эх, незадача какая! Денег-то у меня ни копейки, а ведь надо будет дров купить.
– Вам что, не выдают?
– Выдавать-то выдают, но ведь во время гонки денег с собой не берёшь. Что есть, всё при себе, – Гриша провёл ладонями по облегающему трико, не способному спасти ни от вечерней прохлады, ни от сексуальных домогательств комариной популяции. – Представляешь, если сюда пачку евро подсунуть? – скорости сразу как не бывало.
– Говорил я тебе: нет в твоём занятии основательности, – повторил недавно сказанное занудливый брат. Потом вспомнил, что от собственных отпускных осталось всего несколько купюр, и решил тему отложить до лучших времён. – Давай определяться, как нам дальше быть, в каком направлении развивать успехи. А потом ты нам про Францию расскажешь.
Предложение рассказать о Франции в лесу, на берегу речки Волдомицы, возле бобриного затона звучало особенно заманчиво, но всё же сначала действительно нужно было определиться, как быть и что делать. Вопроса «кто виноват?» задавать не стали ввиду полной бесперспективности этого занятия.
– Манёк! – позвал Юра деликатно отошедшего в сторонку Богородицу, а когда тот подошёл, представил его брату: – Это мой напарник.
– Богородица, – представился повышенный в звании Богородица.
– Это фамилия такая? – не понял Гриша.
– Нет. Я просто богородица. Божья матерь.
– Понятно, – сказал Гриша.
Всё-таки хорошо иметь брата. С ним и полаяться можно, и подраться под горячую руку, но когда нужно
