Слышал, шериф? — Давай обеспечь его!
Моя жизнь еще может мне пригодиться,
А вам невдомек, как с ней обходиться:
Укрылся я под зеленой листвой.
Собирались вздернуть меня на осине —
Под зеленой листвой, —
Чтобы глотку не мог промочить я отныне —
Под зеленой листвой.
Таков был приказ, сомневаться тут нечего;
Таков был приказ: "Догони, покалечь его! "
Выпускайте кишки, но оставьте мне глотку:
Заливать ее элем я должен в охотку
День и ночь под зеленой листвой.
Подружка моя будет спать в одиночку —
Под зеленой листвой, —
А может, с дружком скоротает ночку —
Под зеленой листвой.
Вот где горе мое, сомневаться тут нечего;
Вот где горе мое — и не сбросить мне с плеч его.
Грабеж и охота веселей, чем работа,
Но вспомнишь подружку — и взгрустнется что-то
Одному под зеленой листвой.
И все же избыток богатой дичи —
Под зеленой листвой —
Фляжка бренди среди добычи —
Под зеленой листвой —
Счастье мое, сомневаться тут нечего;
Счастье мое — и готов я беречь его.
Обобрать толстосума и отдать побирушке —
Дело стоит, ей-богу, знатной пирушки
До утра под зеленой листвой.
Джон спел еще одну-две песни, а потом принялся запевать, а другие подхватывали. Разогретые элем слушатели жаждали стихов и музыки. И в этом не были одиноки. Песни, как мне помнится, — ведь и я хватил достаточно зля, — были не слишком мелодичны, но заставляли почувствовать драматический накал жизни.
— Неужто этот рев сделает тебя нашим?
Очарование улетучилось, едва я взглянул в озорные глаза Робина.
— Жаль, что ты не застал меня, когда я так задушевно им подтягивал.. Я бы сразу подписал контракт, — признался я. — Кстати, как насчет эля?
— Эль весь вышел, и скоро все успокоятся.
Главарь улыбнулся Николену.
— Что, малыш? Еще не раздумал?
Николен не пел, хотя я слышал, как он мурлыкал, вторя мелодии.
— С какой стати? Думаю, будет много занятного.
— Стоишь на своем? Что ж, если не дрогнешь под стрелами шерифа — тогда поговорим.
Робин посмотрел на меня.
— Шендон, ты наш гость на празднике. Помни об этом. Если тебе нужны деньги или помощь — не стесняйся.
Я допускал, что ребята неплохо вели себя под присмотром командира. Но не хотел бы я, даже если бы мне и удалось убедить Робина помочь мне, чтобы эти изголодавшиеся молодцы пустились догонять Розалетту.
— Благодарю, — сказал я, — но пока мне удавалось обходиться без наличности. Но если я все же решусь уйти — ты не подскажешь мне, как добраться до Хеорота?
— Никогда не слыхал такого названия. Попытаюсь разузнать. — Робин поднялся. — Пойдемте, я вам дам несколько шкур для постели, пока никто их не растащил.
Пение стало затихать, и Робин скрылся. Пожелав Николену доброй ночи, я обернулся и всмотрелся в лесную тьму. Вдруг юноша тронул меня за рукав.
— Где вы собираетесь спать? Надо было выбрать место подальше от костра, чтобы никому не попасть под ноги.
— Ты найдешь меня в спальне невесты, — хмыкнул я.
Он попытался засмеяться, но без особого успеха.
— А что, если мы устроимся вместе?
Мне не очень-то улыбалось возиться с юнцом, чей голос еще не перестал ломаться. Нас поймали в один день, но это не значило, что и ночью мы должны держаться бок о бок. Я хотел было уже сказать, чтобы он сам позаботился о себе, но заметил, что он ждет моего ответа, затаив дыхание. Ясно, что он боялся остаться ночью один или — того хуже — с этими молодцами.
— Хорошо, — сказал я, — пойдем. Но не обессудь, если мы приземлимся на муравейник.
Глаза мои уже привыкли к темноте, и я уверенно прокладывал путь среди деревьев. Когда мы отошли достаточно далеко, я бросил шкуры на землю. Велев Николену посторожить их, я стал подыскивать подходящее место. Мне приходилось бывать на охоте, и потому я знал: там, где хорошо в ясную погоду, — хуже всего во время дождя. Вскоре отыскалось сухое, ровное место за стволом большого дерева: головы уж точно не надует.
— Николен! — позвал я. — Иди сюда, да не забудь наши простыни.
Наверное, я отошел слишком далеко: он не откликнулся. Пришлось позвать еще раз.
— Шкуры слишком тяжелые, — задыхаясь, пожаловался он, подтаскивая их ко мне.
— Утром ты будешь этому рад, — заметил я. — Взгляни, я где теперь стою, там и лягу; твоя спальня за следующей дверью. Надеюсь, ты не лунатик и ко мне не забредешь.
— Ни один мужчина пока еще не имел оснований жаловаться, будто я помешал ему спать, — выпалил он. Меня позабавила его мальчишеская заносчивость.
— Тогда порядок. Сегодня у тебя будет возможность подтвердить свои достижения… Aх, как здорово!
Густые ветви над головой сливались в неясные тени. Ветер шуршал в листве, навевая лесные запахи. Я не канул в сон, но плавно опустился на дно.
— Серебряный Вихор! — голос юноши заставил меня вновь всплыть на поверхность, и теперь мне предстояло новое погружение.
— Что? — сонно отозвался я.
— Я не очень мешаю?
— О Господи! Да ничуть.
Моя досада была более чем очевидна, но он отважился заговорить вновь:
— Я предпочитаю быть осмотрительным. Доброй ночи!
8. Две огромные кошки
В лесу крепкий сон — редкость. Я засыпал и просыпался множество раз, прежде чем под лиственным шатром стало светлеть. Николен куда-то исчез, и, задремав еще разок-другой, я начал тревожиться. Опасаясь, что пропущу завтрак, я сел.
Деревья выглядели сонными. Ветра не было, стояла полная тишина. Я повнимательней всмотрелся в постель Николена: не спрятался ли он в шкурах? Порывшись в них, я вытащил длинную прядь волос, оставленную моим соседом. Темные, курчавые — одним концом они обвились вокруг моих пальцев — несомненно, девичьи волосы…
— Черт побери! — вырвалось у меня шепотом. Тут же вспомнились некоторые подробности нашего
