В пятницу Карен поехала с миссис МакДугал в аэропорт. Она не вызвалась сесть за руль; это был предпоследний, а может быть, последний выезд «роллс-ройса» «Серебряное облако» модели 1938 года, который был такой же достопримечательностью Вашингтона, как и его владелица. Карен почти что ожидала появления эскорта мотоциклистов.
Они уже попрощались с Джозефом и другими слугами, которые собирались отправиться в заслуженный отпуск. Охранное агентство тем временем присмотрит за домом. Но миссис Мак уезжала на Борнео не одна. «Я хоть и старая, но не сумасшедшая, — говорила она язвительно, когда Карен высказывала свою озабоченность по этому поводу. — Я беру с собой Фрэнка».
Как будто бы Фрэнк был чемоданом. Вообще-то он был внуком друзей миссис Мак. Студент-выпускник исторического факультета, который ухватился за возможность получить приличные деньги за то, чтобы все лето ездить и развлекаться в восточном полушарии. Карен встретилась с ним и решила, что у него есть все необходимое для успешного выполнения его миссии: он обладал достаточным интеллектом, чтобы разбираться с расписаниями и чиновниками, достаточной силой, чтобы поднять миссис Мак, если она упадет. Он обращался с пожилой дамой с преувеличенной галантностью, которая не скрывала его действительной привязанности к ней.
И все равно Карен не могла отделаться от мрачного предчувствия, когда она смотрела, как ее старшая подруга шествует к аэровокзалу, опираясь на руку Фрэнка. Миссис МакДугал не позволила Карен проводить ее до входа. Она даже не обернулась. В последний момент она вложила маленькую потертую шкатулку в руки Карен и проворчала: «Эта безделица будет напоминать тебе обо мне. И не вздумай плакать, черт побери. Я не люблю долгие слезливые проводы». — И она взглянула на замысловатую кожаную переносную клетку, в которой расположился Александр. И конечно, она не дождалась слезливого прощания от собаки. Александр чувствовал, что что-то происходит, и в высшей степени не одобрял этого.
Большие стеклянные двери вокзала мягко раздвинулись, и комическая пара — высокий молодой мужчина и сухонькая старушка — прошла внутрь. Слезы, проливать которые ей было запрещено, застилали Карен глаза, но она все же заметила, как миссис Мак остановилась, приветствуя мужчину, который ей что-то протягивал... Цветы? Да, красные розы на длинных стеблях.
Заносчивое «вольво», нетерпеливо ожидающее своей очереди высадить пассажиров, вызывающе просигналило, и шофер «роллса» запустил двигатель. Карен обернулась и вытянула шею, пытаясь увидеть их в последний раз, но безуспешно: люди и машины заслоняли ей обзор. Но она могла бы поклясться, что мужчина с цветами был Марк.
Вполне возможно. Марк виделся с миссис Мак, когда он и Карен встречались. Он нравился миссис МакДугал, поскольку спорил с ней обо всем, начиная с политики, заканчивая религией, высказывал свое мнение, не делая вежливых скидок на ее возраст и положение.
По этой же причине и Пат его любил. И тем больше он ему нравился, чем громче он разговаривал и чем чаще стучал по столу во время горячих дебатов.
Пат никогда не спорил с Джеком. Неприятие их было взаимным; после нескольких первых визитов Джек всегда находил предлог, чтобы отказаться от приглашений в дом Рут. Он пытался отговорить и Карен от визитов к ним, но это был один из тех немногих случаев, когда Карен настояла на своем. Даже когда они перебрались в Айову, она ухитрялась приезжать в Вашингтон раз-два в год, когда Джек уезжал из города и ее отсутствие на нем не отражалось...
С трудом она отогнала думы о Джеке, но естественный ход мысли заставил ее подумать: «Как я могла быть такой шляпой?» Она откинулась на сиденье, наслаждаясь восхитительной поездкой. Вряд ли ей когда- нибудь придется поездить в таком элегантном автомобиле. «Роллс» скоро отправится в гараж, и большая очередь потенциальных покупателей ожидала окончательного решения миссис Мак.
Мягко скользя по летнему пригороду в комфортабельном авто с кондиционером и бархатными сиденьями, Карен почувствовала себя более уверенной. Ощущение, что она никогда не увидит миссис Мак, не было предчувствием грядущего несчастья, а нормальной реакцией на проводы старой женщины в дальнее путешествие. Что бы ни случилось, она могла утешить себя тем, что миссис Мак делает именно то, что она хотела, и что она получает от этого большое удовольствие.
Что уж точно не поднимало ей настроение, так это настораживающе тихое присутствие Александра. Она старалась не смотреть на корзинку; в любом случае лысый хвост Александра был не самым лучшим объектом для созерцания.
Сквозь стекло, отделяющее кабину от салона, Карен могла видеть только голову шофера и его широкие плечи. До этого она видела его всего один раз, когда он помогал Джозефу перевозить одежду миссис МакДугал. Он был единственным из слуг, кто не работал у нее долгие годы. Казалось, он хорошо справляется со своей работой: огромный автомобиль плавно скользил, лавируя, в потоке машин, не меняя скорости, не притормаживая.
И только тогда Карен вспомнила о потертой кожаной шкатулке, которую дала ей миссис МакДугал. Она лежала у нее на ладони, забытая в суматохе проводов. Улыбка признательности тронула губы Карен, когда она вертела ее в руках, стараясь найти защелку. Одному Богу известно, что могла миссис Мак посчитать соответствующим прощальным подарком; все, что угодно — от бриллиантовых серег до наручных часов с Микки Маусом.
Ее пальцы отыскали и нажали на защелку. Крышка откинулась. Там лежали серьги и подходящее к ним ожерелье; но, слава Богу, не с драгоценными камнями. Серьги представляли собой «висюльки», тяжелые, богато украшенные; ожерелье было коротким, под шею. Черная эмаль с золотыми перегородками служила фоном для вставок в форме цветка, сделанных из маленьких жемчужин и сверкающих камней. Карен взяла одну из сережек и перевернула ее. Она только начала изучать старинные драгоценности, но знала уже достаточно для того, чтобы почувствовать, что этот гарнитур не представляет особой ценности. Золотое напыление местами стерлось, и под ним проглядывал более светлый металл. Она ни за что не надела бы ничего столь вычурного, но ожерелье будет хорошо смотреться с какими-нибудь платьями викторианской эпохи.
Когда они выехали со стоянки и направились в сторону Висконсин, Карен достала свой кошелек. Она никогда бы не подумала давать чаевые Джозефу, но этот молодой человек был явно не старой закалки. Как там его зовут? По крайней мере, хоть это могло продемонстрировать, что он не просто безымянная машина. Хокинс? Хиггинс? Нет, Хортон.
Перед домом не было открытой стоянки для машин. Хортон дважды развернулся, вышел из машины и открыл дверь для Карен, прежде чем она успела пошевелиться. Он поднял корзинку с Александром.
— Я сама могу, — сказала Карен.
— Здесь есть еще что нести, мисс.
— О да.
Хортон выгрузил подстилку Александра, его мисочки для еды и воды, а также его игрушки. Трехмесячный запас любимой еды Александра был уже перевезен, но немыслимо было даже подумать, что он сможет расстаться со своими игрушками хоть на секунду.
— Оставьте их здесь, — сказала Карен, когда уже выросла целая гора из вещей, — я не хочу, чтобы вас оштрафовали.
Он улыбнулся. У него были полные, мясистые губы, такие, которые некоторые женщины считают сексуальными. Другие черты его лица, его мощное, мускулистое тело также соответствовало имиджу «мачо», созданному некоторыми звездами кино. Аккуратный пиджак даже не обтягивал его широкий торс — ни один из подчиненных
Джозефа не смел бы и показаться в общественном месте в плохо подогнанной одежде, — но ткань выглядела так, как будто ей хотелось растянуться.
— У меня свои инструкции, мисс, — успокаивающе произнес шофер. — Пожалуйста, позвольте мне.
«Конечно, — подумала Карен, глядя, как он поднимает коробки без малейших усилий, как если бы они были пустыми. — Конечно, миссис МакДугал никогда не штрафуют».
Хортон проследовал за ней в холл.
— Где вы хотите, чтобы я это поставил, мисс?
«Мисс» вместо «мадам». Было ли это потому, что Джозеф не мог отказаться от привычки обращаться к ней как к мисс Карен, или таковы были инструкции миссис Мак, которая была бы рада, если бы Карен вернула свой незамужний статус. Миссис Мак никогда не любила Джека.
