Марк обязательно когда-нибудь женится. Женщины за ним постоянно охотятся.
Карен не нашлась, что ответить на это. Черил поняла, что сказала бестактность, снова вспыхнула и проговорила смущенно:
— Послушайте, не пора ли уже закрывать?
— Не беспокойтесь, продолжайте.
— Я пришла повидать вас. И очень обрадовалась, что та другая женщина ушла. Я знаю, что не должна так говорить о вашей подруге, но я с ней себя чувствую не в своей тарелке. Я подумала, что, если у вас есть время, мы могли бы выпить чашечку кофе или чего-нибудь еще.
— Боюсь, что я... — Карен отказалась инстинктивно, но едва произнесла эти слова, как с удивлением поняла, что ей совсем не хочется отказываться от приглашения.
Черил была слишком чуткой, чтобы не заметить замешательства. Она еще более зарделась. Ее кожа отличалась той прозрачной бледностью, которая часто бывает у рыжеволосых и на которой эмоции выражаются так заметно.
— Марк говорил, что мне не следует приходить. Он сказал, что я начну сплетничать и выскажу что- нибудь такое, о чем потом буду жалеть. Но я подумала... что она, то есть вы, похожа во многом на меня, она также недавно вернулась, и, возможно, ее друзья уехали, может быть, и ей немного одиноко, так же, как и мне... — Она запнулась, щеки ее горели.
Она застенчивая, подумала с удивлением Карен, застенчивая и немного беззащитная; так вот что скрывается за этой завесой пустой болтовни! Это была еще одна общая черта, которая их объединяла. И, хотя Черил и называла себя бестактной, она не упомянула еще об одном, что их сближало, — их потеря, так или иначе, мужчин, которые главенствовали в их жизни.
— Я с удовольствием выпила бы чашечку кофе, — сказала Карен. — А почему бы нам не зайти ко мне домой? Я живу всего в нескольких кварталах отсюда, а цены в близлежащих кафе просто грабительские.
«Застенчивая» — это было не самое подходящее слово по отношению к Черил. Она прекрасно понимала, что не вполне подходит для роли домоуправительницы Марка, но мрачный юмор, с которым она относилась к своим забавным оплошностям, не позволял ей заработать бессонницу. Поскольку ее огрехи были следствием ее острого язычка, доброго сердца и полнейшего отсутствия лицемерия, Карен склонялась к тому, что ее новая знакомая никогда не станет удачливой женой политика.
Было очевидно, что Черил хотела стать ее подругой, а не просто случайной знакомой. Ее признание в том, что Марк отговаривал ее от посещения магазина, лишило Карен еще одной надежды. Черт побери, в самом деле она не хотела, чтобы Марк подумал, будто она за ним бегает, стараясь возобновить их прежние взаимоотношения, но она не позволит ему решать, с кем ей общаться, а с кем не стоит. После грубостей ее бывших одноклассников, колючего недружелюбия Джули открытость и деликатность Черил действовали освежающе.
Она уже и так готова была полюбить Черил, а ее непосредственный интерес к новой затее Карен окончательно покорил ее. Карен и не собиралась говорить о своем проекте, но эта тема неизбежно возникла по дороге к дому Рут, и Черил пожаловалась:
— Я пытаюсь навести порядок в доме у Марка, большая часть мебели там взята напрокат, она выглядит такой захватанной, но я не знаю, как привести все в надлежащий вид.
Когда они поднимались наверх, Карен извинилась за беспорядок в комнатах.
— Здесь не та обстановка, которую вы хотите создать для Марка, поверьте мне. Спальня выглядит, как лавка старьевщика. Видите ли, я собираюсь открыть магазин марочной одежды.
— Марочной? Я думала, это относится только к вину.
Карен объяснила. Она бы на этом и остановилась, но
Черил засыпала ее вопросами, и ответы Карен по подробности и стилю постепенно вылились в краткую лекцию. Когда, наконец, они спустились на кухню попить кофе, как и предлагала Карен, Черил прихватила кружевное одеяние и продолжала задавать вопросы:
— Как вы сказали, что это?
— Куаферская накидка. Это то, что дамы надевали, когда они сидели перед туалетным столиком в то время, как служанки их причесывали.
— А смотрится, как модная блузка. — Черил с восхищением поглаживала оборки. — Невозможно представить, что такую одежду надевали только для того, чтобы причесаться. Ее нельзя бросить в машину для стирки или в сушилку, ее надо было стирать руками, крахмалить, гладить и все такое.
— Вам не надо было бы ничего такого делать, если бы вы были хозяйкой в доме, — сказала Карен. — Грязную работу делала служанка или прачка; в больших домах была специальная девушка, которая, кроме стирки, ничем больше не занималась.
— Это была бы я, — усмехнулась Черил. — Вне всякого сомнения, я не могла бы быть хозяйкой в доме. И я бы не возражала против такой работы, даже приятно возиться с такими красивыми вещами.
Это замечание вызвало еще одну лекцию о способах стирки, которой Черил внимала с нескрываемым интересом.
— Вы потрясающая женщина, Карен. Я не могу выразить, как я вами восхищаюсь. Для того чтобы начать собственное дело, требуется столько предприимчивости.
— Предприимчивости или глупости. Иногда мне кажется, что я откусила гораздо больше, чем могу прожевать.
— О нет, если кто-то и может это сделать, так это только вы. Для меня это все в новинку, а вы, кажется, знаете об этом все.
— Несколько недель назад я не могла отличить шик «марочных» вещей от дырки в полу, — призналась Карен. — Мне еще столько предстоит узнать.
— Думаю, что еще много. Вы уже выбрали место?
Хотя Черил жила в Вашингтоне менее года, она высказала немало разумных предложений относительно места — настолько разумных, что Карен задумалась, не собирается ли та открыть свое собственное дело. Когда она спросила об этом, Черил призналась, что подумывала об этом.
— Это были лишь пустые мечтания, у меня еще нет ни опыта, ни квалификации. Страховка Джо надежно хранится, и если мне повезет и не придется тратить деньги на что-то непредвиденное, то когда- нибудь... Но я никогда не смогу заняться чем-то таким очаровательным и восхитительным, как то, чем занимаетесь вы. Вам повезло.
— Повезло, — повторила задумчиво Карен. — Да, повезло.
— О, я не имела в виду только удачу. Без упорного труда и светлого ума...
— Нет, вы попали в точку, — сказала Карен, улыбаясь. — Мне повезло — и мне очень помогли мои друзья, — поэтому я смогла начать. Светлый ум — сомнительно, упорный труд еще только предстоит, но я собираюсь вложить все мои силы.
Было ясно, что Черил не хотелось уходить:
— Я все-таки не могу пропустить занятия, тем более что я хочу получить высший балл. Спасибо, что вы уделили мне столько времени, Карен. Мне никогда еще не было так весело и интересно с тех пор, как я приехала в Вашингтон.
Карен стояла в дверях и смотрела, как Черил прошествовала по длинным теням раннего вечера в сторону Висконсин, к такси. Конечно, Черил нетрудно было угодить. Женщина, для которой несколько часов пустой болтовни казались более интересным занятием, чем банкеты в посольстве или коктейли, большинству сторонних наблюдателей показалась бы безнадежной дурой.
«Я тоже хорошо провела время, — подумала Карен и улыбнулась. — Возможно, потому, что я весь вечер вела разговор».
Она почувствовала себя немного одинокой, хотя и не из-за отсутствия бывших друзей. Жены преподавателей с которыми она общалась, почти все были старше нее, у них были другие интересы, другие занятия. Джек не одобрял слишком приятельских отношений с обслуживающим персоналом. Она знала, что Джек сказал бы о Черил. Не нашего круга. Ее речь, ее манеры, недостаток образования...
Что за сноб этот Джек, подумала Карен. Она зашла в дом и закрыла дверь, не осознавая, что произошло что-то важное, мост перейден. Она думала, как тихо в доме и как ей действительно нужно заняться своими записями и списками.
