Платья относились приблизительно к 1910 году, когда миссис Мак получила статус дебютантки и мужа- миллионера. Однако у некоторых ее близких подружек была одежда, хранившаяся со времен их материй и бабушек, и вскоре маленький аккуратный домик Рут стал напоминать блошиный рынок. Все шкафы были заполнены одеждой, мебель в спальне была завалена тканями, и платья свешивались с временных вешалок. Карен радовалась, что Пат отсутствовал и не мог все это видеть и высказывать свои замечания.
На этой неделе произошло еще одно событие, закалившее слабый дух Карен, — прибыл человек из Юнайтед Парсел с несколькими коробками. По хирургической тщательности, с которой они были упакованы, Карен поняла, кто является их отправителем: загнутые уголки бумаги выглядели так, как если бы их отмеряли с помощью линейки и разгладили затем горячим утюгом. В одной из коробок находилась напечатанная на машинке записка. Тон, в котором она была составлена, был холодно официальным и очень снисходительным. В ней выражалось сожаление по поводу ее импульсивного и неразумного поступка — опрометчивого отъезда и высказывалось требование безоговорочное, хотя и немногословное: ее покорная благодарность за то участие, которое ей выказывалось. В коробках была ее одежда и личные вещи, аккуратно переложенные папиросной бумагой. Ни одна мелочь не была упущена, там были даже потрепанные бюстгальтеры, которые она собиралась выбросить, также тщательно упакованная пара кроссовок с дырками на обоих носках.
Карен методично разорвала записку на мелкие кусочки и спустила их в туалет. Затем она выбросила в мусорную корзину кусок шоколадного торта, который собиралась съесть, вышла на улицу и пробежала четыре мили.
Она не виделась с Марком и ничего о нем не слышала. Собственно, она этого и не ждала. (По крайней мере, она в этом себя убеждала.) Но встреча произошла неожиданно для Карен как- то днем, ближе к концу недели.
Джули уехала рано, с тем, чтобы покончить с покупками к приближающемуся отдыху. Не прошло и пяти минут после ухода Джули, как Роб последовал за ней, при этом взгляд у него был такой, что Карен не осмелилась возразить. Она была в задней части магазина — проверяла полку с украшениями, над которой давно уже склонился один из покупателей, ничего не приобретая, — но все было в порядке, все было как будто на месте, — в это время и звякнул дверной колокольчик. Полуприкрытая занавеской, она выглянула и увидела девушку, которая была с Марком во время его первого визита.
Она знала, что сразу должна выйти навстречу посетителю с доброжелательной улыбкой на лице и готовностью помочь в выборе покупки. Вместо этого она пригнулась в надежде, что тень скроет ее, в то время как мысли ее скакали в хаотическом беспорядке.
Его с ней не было. Конечно нет — больше он не придет. Она, наверное, хочет присмотреть какой-нибудь шкафчик. Девушка, безусловно, привлекательна, но не столь эффектна, как ей показалось вначале... У нее красивые волосы — прелестные рыжие локоны. Похоже, свои. «Выходи отсюда. Хватит прятаться. Через минуту она тебя увидит, и ты будешь чувствовать себя полной дурой. Скажи что-нибудь. Что-нибудь остроумное и с юмором...»
Карен выглянула из-за занавески:
— Привет.
Девушка обернулась, вздрогнув.
— Привет. Я вас сначала не увидела. Здесь так темно.
На это обычно все жаловались, и Карен с облегчением вспомнила стандартный ответ.
— Я с радостью включу больше света, если у нас найдется то, что вам бы хотелось рассмотреть получше. Боюсь, Джули вышла на минутку, но если вам нужна моя помощь...
— Я знаю, что ее нет, я видела, как она уходила. Я хотела увидеться с вами. Вы ведь Карен, не так ли?
— Да.
Девушка подошла к ней, улыбаясь, протянула руку:
— Я — Черил Рейхардт. Сестра Марка.
— Сестра, — бездумно повторила Карен.
Черил засмеялась:
— Я вас нисколько не виню, все так реагируют. Мы совсем не похожи.
Утверждение полностью соответствовало действительности. Насколько Черил была светленькой, настолько Марк был темноволосым, и ее круглое лицо и щеки с ямочками являли полную противоположность суровым чертам лица Марка.
Карен собралась с мыслями и пожала протянутую руку — как раз вовремя, поскольку слегка покрасневшая Черил уже начала ее убирать.
— Очень рада с вами познакомиться. Вы приехали погостить или вы живете в Вашингтоне?
— Вообще-то я живу с Марком. Он попросил меня приехать и вести его хозяйство после того, как умер мой муж.
— Простите. — Участие, прозвучавшее в голосе Карен, было непритворным, невозможно было представить эту жизнерадостную молодую женщину вдовой.
— Это произошло два года назад, — сказала Черил; по ее вздернутому подбородку и решительному деловому тону Карен поняла, что выражение сочувствия было бы неуместно. — Но я не знаю, что бы я делала, если бы не Марк. Джо оставил по страховке несколько тысяч, но это так немного, а старики живут на пенсию папы да еще содержат моего ребенка...
Она остановилась, чтобы перевести дыхание.
— У вас есть ребенок? — спросила Карен.
— Маленький Джо. Правда, он уже не маленький, ему четыре года. Хотите посмотреть его фотографию? — И, не дожидаясь ответа, она сунула руку в сумочку и достала бумажник. — Эта была сделана в его последний день рождения.
Сердце Карен неожиданно сильно сжалось. У малыша была такая же копна светлых кудряшек, как и у матери, и смешной курносый нос, однако его застенчивая улыбка напомнила Карен улыбку, которую она так хорошо знала.
— У вас есть дети? — спросила Черил.
— Нет. Джек не хотел детей. Вообще-то он никогда не говорил это напрямую, но как-то так получалось, что это всегда оказывалось не вовремя.
— Жаль. Я надеялась, что смогу одолжить у вас одного, — засмеялась Черкл. — Когда-нибудь меня арестуют. Как только я вижу малыша в магазине или где-нибудь еще, я еле сдерживаюсь, чтобы не сцапать его и не прижать к себе. Я так скучаю по маленькому Джо.
— А он не с вами? — Карен вернула бумажник с фотографией со словами: — Он такой очаровательный. Просто не представляю, как можно жить вдали от него.
— У меня не такой большой выбор. Ему хорошо с бабушкой и дедом, и я не хочу снова срывать его с места. К тому же это будет несправедливо по отношению к Марку. Он снимает в городе дом в Фогги Боттом; такой аккуратный, сверкающий, современный, но не очень большой; к нему всегда приходит масса людей, чтобы пообщаться, поужинать и так далее. Да и у меня довольно много хлопот: я стараюсь составить Марку расписание на день, хожу на занятия — я изучаю бухгалтерию и компьютер.
— Молодец.
— Ведь я же не собираюсь быть кассиром в лавке всю свою жизнь. — Черил облокотилась на прилавок, скрестив руки на груди; казалось, она была готова простоять здесь весь день. — Я никогда не училась в колледже, и у меня нет никакой подготовки.
— И никаких особых ценных навыков, — сказала Карен, скривив губы в улыбке.
— Ага, когда вам об этом говорят, чувствуешь себя сразу такой маленькой, правда? Как будто ты мешок с картошкой, которая уже сгнила. Но все-таки в школе я успеваю хорошо. Я думаю, что получу высший балл по бухгалтерии.
Карен высказала соответствующие поздравления; сияющая горделивая улыбка Черил, равно как и ее живая болтовня, были неотразимы.
— Итак, вы не хотите становиться светской львицей Вашингтона, — сказала она.
— Черт, то есть, слава Богу, нет. Весь этот протокол и условности просто сводят меня с ума. Кроме того,
