Я полагал, что правда заставит его собраться или как-то еще приведет в чувство. Но он уронил голову на колени.
— Мне все равно, — сказал он. — Ни к кому раньше я не испытывал таких чувств.
— Ты можешь выражаться яснее? — спросил я. Но когда взглянул на него, то пожалел о своем вопросе.
Я вспомнил, как еще в пятом классе он умел завлекать девчонок и никогда не отказывался развлечься с ними (а они охотно на это соглашались), даже когда речь шла о девочках, которые, считалось, дружили с другими мальчиками, как Молли с Дэвидом.
— Обычно с девчонками все по-другому: они улыбаются, несут всякую чушь, а я делаю вид, что слушаю, а потом мы развлекаемся. Мне даже не приходится притворяться, что я увлечен ими.
— А с Келли, значит, все было не так?
— Да.
— Но она с тобой играет.
— Нет, приятель, тут все гораздо серьезнее.
— Тогда почему она унижала тебя, а теперь она в доме с каким-то дерьмовым художником, а ты здесь, на крыльце, плачешь у меня на плече?
— Тут есть кое-что еще, — сказал Арно.
— Это насчет Аманды? Она раздражена. Она думала, что расстанется с Дэвидом ради тебя и ты станешь ее парнем. Кстати, я должен пойти разыскать Дэвида — Нет, — сказал Арно. — Это другое еще хуже.
Я отступил назад и ухватился руками за железные перила. Меня словно пронзило при мысли об Арно и Флэн. Я представил их вместе, в комнате — они беседуют, Флэн жалуется ему, что я не хочу быть с ней, и Арно стягивает с нее джемпер…
Я весь похолодел.
— Что еще хуже? — спросил я.
— Я закрутил роман с Лизой.
— Вот как, — сказал я.
В моем голосе звучало скорее удивление, чем злость. Лиза была моим другом. И к тому же она, возможно; чувствовала себя несчастной, что и объясняло происшедшее.
— Ты попал в беду, — сказал я.
— Я знаю, — ответил Арно. — Я уже начинаю думать, что Дэвид был прав. Если бы Пэтч был здесь, ничего этого бы не случилось. В любом случае, я уже не понимаю, кто я такой теперь. Как я могу все исправить?
Все это было так нелепо, что я ничего ему не ответил. Музыка в доме стала громче. Я знал, что мы должны убраться отсюда и разыскать Пэтча, прежде чем кто-либо еще решит, что влюблен в Келли.
— Я что-нибудь придумаю, — пообещал я.
Дэвиду преподносят приятный сюрприз
После того как Дэвид услышал, что Келли сказала Арно, он тупо побрел по лестнице наверх и в конце концов обнаружил себя сидящим на черном кожаном диване в библиотеке Фладов на третьем этаже. На стенах была развешана коллекция Фредерика Флада — фотографии XIX века с обнаженной натурой. Эта комната напомнила Дэвиду, как они впятером, еще ученики средних классов, пробирались сюда и часами рассматривали фотографии.
Теперь Дэвид сидел на диване и переживал все заново. С тех пор как он был здесь в последний раз, мистер Флад собрал в библиотеке множество глобусов, которые могли светиться изнутри. На низких столиках лежали стопки книг по искусству.
Дэвид натянул на голову капюшон. Он давно должен был догадаться, что это Арно. Ему просто не хотелось в это верить. Дэвид не пытался понять, кто кого уговорил развлечься за его счет.
Дверь, щелкнув, открылась. Дэвид поднял толоку.
Там стояла Келли.
— Знаешь, на кого ты сейчас похож? — спросила она, закрывая за собой дверь.
— Не знаю. На кого?
«Наверно, на какого-нибудь нелепого, несчастного парня, — подумал он. — Хотя, возможно, она не знает насчет самого чувствительного человека на свете».
— Ты похож на действительно хорошего парня.
Что-нибудь вроде партнера Харрисона Форда, вроде Джоша Харнетта с квадратной челюстью.
— Наверно, я должен сказать спасибо.
— Твоя единственная проблема в том — что твоя бывшая девчонка, эта Аманда — совершенная сука.
— Нет, — ответил Дэвид, однако в его голосе не было должной уверенности.
Он знал, что в каком-то смысле Аманда такая и есть. Она забавлялась с одним из его лучших друзей.
Но Дэвид все равно любил ее. Он понимал, что любовь может быть такой противоречивой — недаром он вырос в семье психотерапевтов.
— И она больше не моя девушка. Я порвал с ней после того…
Но, произнеся это, он почувствовал, как вся горечь, скопившаяся в его душе за эти дни, мутной волной поднялась и вырвалась наружу:
— Арно! Она обманула меня с Арно!
И Дэвид рассказал Келли всю историю; про то, как он влюбился в Аманду, и как замечательно им было вместе, и в то же время как она всегда держалась как бы отстраненно от него.
К концу его рассказа Келли уже положила ноги Дэвиду на колени и они пили из одной большой кружки ром с кока-колой (Келли прихватила ее с собой наверх).
— Знаешь, — сказал Келли — ты действительно чувствительный парень, хотя, может, и не самый чувствительный на свете.
— Прекрати, — сказал Дэвид.
— Тебе даже не хочется побить Арно?
— Конечно, хочется.
Келли покачала головой. Казалось, она о чем-то раздумывает. Потом она встала и направилась к двери.
— Не надо, — сказал Дэвид.
— Что?
— Не уходи.
Она улыбнулась. Выключила верхний свет и включила лампочки в глобусах.
— Кажется, что мы плывем где-то посреди Млечного Пути, — прошептал Дэвид.
Она вернулась к дивану и села.
— Мне бы так хотелось сблизиться с кем-нибудь здесь, в Нью-Йорке, — сказала она.
— А разве у тебя еще ничего не было?
— Нет, ни разу.
Она была совсем рядом с Дэвидом. Он чувствовал тепло ее кожи и вспомнил первый вечер, когда увидел ее и как его непонятным образом потянуло к ней. Это было совсем не так, как с Амандой. «Все по- другому», — подумал он. И поцеловал ее.
— Ни с кем? — спросил он.
— Ни с кем, — рассмеялась она. — У меня ничего не было с Рэндаллом Одди; он такой странный и к тому же гораздо старше меня.
Келли снова встала и подперла дверь стулом.
— Кто-то может сказать, что я делаю это, чтобы отомстить Аманде и Арно, — сказал Дэвид.
— Замолчи, — сказала Келли.
Они опустились на толстый красный ковер. Над ними светились глобусы.
— Сними свой свитер, — приказала Келли. — Он тебе не идет. Я думаю, тебе вообще не следует его носить.
— Я сниму, если ты снимешь свою рубашку.
