приветствую также Олд Шеттерхэнда, которого знать, и Олд Файерхэнда, который был со мной на пароходе!
Как только Большой Медведь заметил Тетку Дролла, по его лицу скользнула улыбка — он вспомнил о встрече с этим забавным малым и сказал, подав руку:
— Мой белый брат — храбрый человек. Он убить пантера, и я горячо приветствовать его.
Так он неторопливо шел от одного к другому, каждому подавая руку. Его сын был слишком молод, он еще не имел права считать себя равным воинам и охотникам, но говорить с Эллен ему не запрещалось. Привязав каноэ, парень приблизился к девочке, которую тем временем спустили на землю из паланкина. За время своего путешествия ему не раз представлялась возможность увидеть, как приветствуют друг друга дамы и господа, и теперь он посчитал удобным показать, что еще ничего не забыл. Поэтому он снял с головы шляпу, защищавшую от солнца, слегка махнул ей, поклонился и сказал на ломаном английском:
— Маленький Медведь и не думать, что снова увидеть белая мисс. Что за цель ее путешествия?
— Она лежит не дальше, чем Серебряное озеро, — игриво ответила девочка.
Румянец радости окрасил его лицо, но при этом он не смог подавить удивление:
— Значит, мисс некоторое время быть здесь?
— И даже довольно долго, — по-взрослому ответила Эллен.
— Тогда я просить позволить мне всегда быть при ней. Мисс должна узнать все деревья, все растения и цветы. Мы будем рыбачить на озере и охотиться в лесу, но я должен всегда быть вблизи, поскольку есть разный звери и враждебный люди. Она мне позволять?
— С большим удовольствием. Я чувствую себя с тобой намного безопаснее и очень рада, что ты есть здесь.
Девочка протянула ему руку, а он, он притянул ее к губам, совершив при этом поклон поистине настоящего джентльмена!
Лошади прибывших тотчас были отведены тимбабачами в лес, где находились также и их животные. Вождь индейцев до сих пор гордо сидел в своей хижине и лишь теперь медленно вышел наружу, весьма недовольный тем, что никто не хотел замечать его присутствия. Он оказался мрачным типом с бросающимися в глаза длинными конечностями. Он был не менее, чем остальные, удивлен внезапным появлением стольких белых, но посчитал ниже своего достоинства показать это и сделал вид, что воспринял их присутствие как нечто само собой разумеющееся. Поэтому он на удалении остановился и обратил свой взор в другую сторону, к горам, как будто и не собирался заводить с белыми даже разговора. Но он просчитался, ибо Тетка Дролл сам подошел к нему и спросил:
— Почему Длинное Ухо не подходит? Он не хочет приветствовать знаменитых воинов бледнолицых?
Вождь пробормотал на своем языке что-то неопределенное, но явно не на того напал, ибо Дролл хлопнул его по плечу как старого знакомца:
— Говори по-английски, старина! Я не учил твой диалект.
Краснокожий снова что-то пробормотал, а Дролл продолжил дальше:
— Не понимаю тебя! Я же знаю, что ты сносно говоришь по-английски.
— Нет! — солгал вождь.
— Нет? Ты знаешь меня?
— Нет!
— Стало быть, меня ты никогда не видел?
— Нет!
— Хм! Припомни! Ты должен вспомнить.
— Нет!
— Мы виделись внизу, в Форт-Дифайенсе!
— Нет!
— Да замолчи ты со своим «нет!». Я могу тебе доказать, что говорю правду. Тогда нас было трое белых и одиннадцать краснокожих. Мы немножко поигрывали в карты и чуть-чуть выпивали. Но краснокожие выпили гораздо больше и, в конце концов, забыли, как их зовут и где они находятся. Позже они проспали весь остаток дня после полудня и всю ночь. Может, теперь ты вспомнишь, старина?
— Нет!
Казалось, что, кроме «нет», краснокожий действительно не знал ни одного слова из языка белых.
— Прекрасно! Но все же ты мне отвечаешь, а значит, понимаешь меня. Потому я хочу продолжить дальше. Мы, белые, тоже улеглись под дощатым навесом рядом с краснокожими, поскольку другого места не было. Когда мы проснулись, те ушли. Ты знаешь куда?
— Нет!
— А с ними «ушли» мое ружье и сумка для пуль. Когда-то я выгравировал на стволе «Т. Д.» — Тетка Дролл. Странно, но те же буквы видны и на стволе твоего ружья. Может, ты знаешь, как они туда попали?
— Нет!
— А моя сумка для пуль была украшена бисером, и на ней тоже было написано «Т. Д.». Я носил ее на поясе, прямо как ты свою. И, как я к своей радости заметил, на ней те же буквы. Знаешь, как попали мои буквы на твою сумку?
— Нет!
— Зато я знаю, как мое ружье попало в твои руки и как моя сумка для пуль оказалась на твоем поясе. Вождь носит только те вещи, которые являются его добычей, но ворованными предметами должен пренебрегать. Я хочу освободить тебя от них.
В один миг толстяк рванул ружье из рук краснокожего, а сумку — с пояса и спокойно отвернулся от него. Но индеец молниеносно прыгнул следом и заявил ему на достаточно хорошем английском:
— Отдай!
— Нет, — на манер вождя ответил Дролл.
— Это ружье мое!
— Нет!
— И эта сумка тоже!
— Нет!
— Ты вор!
— Нет!
— Верни, или я заставлю тебя!
— Нет! — улыбнулся Дролл.
Тут рассвирепевший краснокожий выхватил нож. Те, кто не знал Дролла, были уверены, что сейчас начнется драка, но лицо Тетки расплылось в улыбке:
— Мне приходится отбирать свои собственные вещи! Разве такое возможно? Все же не будем ссориться. Ты — Длинное Ухо, я знаю тебя, хотя, собственно, ты должен называться Длинной Лапой. Не криви душой и сможешь оставить себе то, что имеешь — я ведь давным-давно возместил пропажу. Итак, откровенно — ты знаешь меня?
— Да! — против ожидания ответил индеец.
— Ты был со мной в Форт-Дифайенсе?
— Да!
— Ты был пьян?
— Да!
— А потом исчез с моим ружьем и моей сумкой?
— Да!
— Хорошо, тогда бери и то и другое. Вот также моя рука. Давай будем друзьями, но ты должен говорить по-английски и больше не воровать. Понятно!
Странный весельчак схватил руку краснокожего, потряс ее и вернул ему свои собственные вещи. Краснокожий взял их, скорчив при этом кислую мину, но дружелюбно произнес:
— Мой белый брат — мой друг. Он знает, что он прав и справедлив, ибо нашел вещи у меня и снова
