искры. Он привязался к Мэгги во время этой экспедиции и понял, что она гораздо человечнее, чем можно было предположить. И не такая уж отстраненная, как хотела казаться. Сегодня, на пороге исторического открытия, она ожидала, что ее будут фотографировать, и немного принарядилась.
Жанет была в своем репертуаре – она невозмутимо и спокойно беседовала с Хатч. И все же держалась немного прямее, глаза горели ярче, и он почувствовал, что ей не терпится начать работу.
А вот и сама Хатч. Он научился определять ее настроение. Сегодня она была рассеянной, озабоченной и погруженной в свои мысли. Он понимал, что цель путешествия для нее более личная, чем профессиональная. Археологи открыли свою чашу Грааля, а может, даже и нечто большее. Но Присцилла Хаткинс не привыкла останавливаться на полдороги.
– Безопасность прежде всего, когда прибудем на место, – сказал Карсон. – Будьте осторожны и постарайтесь ничего не повредить. – Они должны были разделиться на три группы: он и Жанет, Джордж и Мэгги, и Хатч с Траскот и Силом. – Я предпочел бы не брать с собой доктора Траскот и ее верного бульдога, но так как шаттл принадлежит им, мы ничего не можем поделать. Хатч, я хочу, чтобы ты присматривала за ними. Постарайся не допустить, чтобы с ними что-нибудь случилось, следи, чтобы не заблудились.
Мы будем поддерживать связь друг с другом каждые десять минут. Постарайтесь не отвлекаться на мелкие детали. Нам нужно провести общий обзор и начертить план станции. Как только мы справимся с этим, мы составим план действий и попытаемся работать систематически.
– Сколько у нас есть времени? – спросила Мэгги.
– Четыре часа. Это разумный для нашей безопасности срок. Мы на всякий случай погрузим на шаттл пару дополнительных костюмов Фликингера и резервуары с воздухом. Просто на всякий случай. Хатч?
– Останется ли кто-нибудь на шаттле во время операции?
– Джейк – наш пилот. Он и останется. Мы проникнем внутрь через открытый люк. Их несколько. Хозяева забыли закрыть двери.
Вошел Сил.
– Мы будем готовы через несколько минут, – сказал он.
Джордж изучал свой световой блокнот.
– На станции, по крайней мере, шесть воздушных шлюзов, – сказал он. – Или похожих на шлюзы отверстий. Внешние люки на трех открыты. – Он окинул взглядом присутствующих, ожидая объяснений.
– Они покидали станцию в спешке, – предположила Жанет.
– Не знаю, – сказал Сил.
– Я думаю, – сказала Мэгги, – что на обнаруженном нами артефакте не окажется ничего ценного. Последними здесь побывали грабители. Этим и можно объяснить, почему никто не позаботился закрыть двери. – Она прижала палец к губам. – Интересно, почему нет других станций? Построенных позже? Здесь должны быть более совершенные станции.
– Кто знает? – сказал Карсон. – Может, они сошли с орбиты. – Он посмотрел на каждого по очереди. – О’кей, что еще? Мы ничего не забыли?
Хатч подняла глаза.
– Палсеры?
– В каждой группе будет один, – сказал Карсон.
– Зачем они нам? – спросила Мэгги.
– Чтобы открывать запертые двери.
Но чувствовалось, что Мэгги все равно не по себе.
– Что с тобой? – спросила Жанет. – Это вполне разумно.
– Не знаю, – ответила та. – Это место какое-то страшное, и я не уверена, что нам стоит разгуливать с оружием. Вдруг у кого-то сдадут нервы.
– По крайней мере, – сказал Карсон, – они пригодятся нам, чтобы открыть внутренние двери воздушных шлюзов.
Прибыла Траскот.
– Извините, что запоздала, – сказала она. – Наши специалисты делали структурный анализ материала станции.
– И к какому они пришли выводу? – поинтересовался Карсон.
Траскот предоставила слово Силу.
– Примитивно, – сказал он. – Им далеко до нашей технологии. И, между прочим, у нас есть ответ на вопрос Хаткинс относительно орбиты. Насколько мы можем судить, она стабильна. Эта штука могла пробыть здесь долгое время. Возможно, тысячелетия.
– И еще, – добавила Траскот. – Мы обнаружили новые руины. Их огромное количество.
Дни человека, как трава; как цвет полевой, так он цветет.
Пройдет над ним ветер, и нет его, и место его уже не узнает его.
11 апреля 2203 года.
22
Сквозь широкие овальные окна члены десантной команды смотрели на длинные переходы и большие, залитые солнцем и покрытые коврами комнаты, заполненные огромными стульями и резными столами.
– Они умели жить, – сказала Хатч, обращаясь к Траскот. Они болтали, как школьные подруги. Все были немного более разговорчивы, чем обычно, за исключением, может быть, Сила, который сидел, настороженно поглядывая в окно.
Их пилот, Джейк Дикенсон, сильно волновался и все время давал советы.
– Не будьте так уверены, что там нет энергетической активности, – предупреждал он. – Будьте осторожны, когда вздумаете к чему-нибудь прикоснуться. Не забывайте, что эта штука может оказаться ловушкой. Мы не знаем, при каких обстоятельствах ее покинули.
Они облетали вокруг станции, и воздух в шаттле становился все тяжелее. Станция была цвета красного кирпича и напоминала заброшенную фабрику с беспорядочным нагромождением распорок и балок. И никакой попытки навести внешний глянец: на корпусе корабля множество выступающих гондол, антенн и реек. Там были также перила, слуховые окна, гребни и кронштейны, которые явно играли декоративную роль.
– Причалы для шаттлов по левому борту, – сказал Джейк.
Они увидели через окна два стапеля. На одном из них стоял маленький аппарат с тупыми крыльями.
Они пролетели над антеннами. Сил показал пальцем вниз.
– Вот что я имел в виду, когда говорил о примитивной технологии. Посмотрите. Это же конические антенны. Такие антенны на световые годы отстают от биосистемной аппаратуры, которую они выращивают на «Чашах». Возможно, назначение этой станции ограничено лишь радиосвязью. Но и для этого технологический уровень оставляет желать лучшего. Посмотрите на антенны.
– А что не так? – спросил Карсон.
– Безбожно длинные. У нас в двадцатом веке уже делали лучшие. И огромные солнечные панели. Они неэффективны. Все это сделали не те люди, которые сконструировали телескоп.
Хатч поделилась своими собственными мыслями о том, что конструкция станции говорила о более примитивной технологии, чем та, которую они нашли на Япете.
– А сколько лет было той статуе? – спросил Сил.
